Острова Грин
| Острова Грин англ. Green Islands | |
 | |
| Острова Грин из космоса | |
| 4°30′ ю. ш. 154°10′ в. д. / 4.500° ю. ш. 154.167° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-4.500&mlon=154.167&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 4°30′ ю. ш. 154°10′ в. д. / 4.500° ю. ш. 154.167° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-4.500&mlon=154.167&zoom=9 (O)] (Я) | |
| Акватория | Тихий океан |
| Крупнейший остров | Ниссан |
| Общая площадь | 40 км² |
| Наивысшая точка | 60 м |
| Страна |  Папуа — Новая Гвинея |
| АЕ первого уровня | Айлендс |
| Население (2000 год) | 5725 чел. |
| Плотность населения | 143,125 чел./км² |
Острова Грин (англ. Green Islands) — архипелаг в юго-западной части Тихого океана, принадлежащий Папуа — Новой Гвинее. Является частью островной дуги, протянувшейся от северной части Соломоновых островов и вдоль 600 км побережья острова Новая Ирландия. Административно относятся к Автономному региону Бугенвиль региона Айлендс.
Содержание
География
Острова Грин расположены в 63 км на северо-запад от острова Бука, в 58 км на юго-восток от островов Фени и в 110 км на восток от Новой Ирландии[1]. Архипелаг является частью островной дуги, протянувшейся параллельно острову Новая Ирландия по линии: Табар — Лихир — Танга — Фени — Грин — Бугенвиль. Группа представляет собой два коралловых атолла (Ниссан и Пинипел) состоящих из нескольких моту общей площадью 40 км², отделенных друг от друга проливом шириной около 2 км.
Атолл Ниссан (37 км²) вытянут в длину на 15 км при ширине около 8 км и состоит из 4 моту (главного — Ниссан и трёх маленьких: Барахут, Сирот, Хон. Последний расположен в центральной части лагуны. Население — 4824 чел. (2000)), которые образуют центральную лагуну глубиной от 20 до 60 м. В некоторых местах атолл возвышается над уровнем моря на 60 м[1]. Атолл Пинипел (3 км²) состоит из двух моту: Пинипел (главный) и крохотный Сау. Население — 901 чел. (2000).
История
Первые меланезийцы поселившиеся на островах появились здесь около 1500 г. до н.э. Европейскими первооткрывателями островов стали голландцы, Якоб Лемер и Виллем Схаутен, проплывавшие мимо них в 1616 году. В 1885 году острова вошли в Германскую Новую Гвинею. После Первой мировой войны, архипелаг перешёл, согласно решения Лиги Наций под протекторат Австралии.
Во время второй мировой войны, в марте 1942 года острова были захвачены Японией[2]. В результате битвы за острова Грин, произошедшей 29 января — 27 февраля 1944 года между японскими войсками и объединением войск США и Новой Зеландии острова были освобождены. В боевых действиях участвовал лейтенант Ричард Никсон, впоследствии президент США[3]. В 1975 году острова стали частью независимого государства Папуа — Новая Гвинея.
Напишите отзыв о статье "Острова Грин"
Примечания
- ↑ 1 2 [oceandots.com/pacific/png/green.php Green Islands] (англ.). www.oceandots.com. Проверено 8 апреля 2010.
- ↑ [www.pacificwrecks.com/provinces/bougainville_nissan.html Nissian Island] (англ.). Pacific Wrecks. Проверено 8 апреля 2010. [www.webcitation.org/677BPDvuv Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ [americanwarriorsfivepresidents.com/ American Warriors: Five Presidents in the Pacific Theater of World War II] (англ.). Duane T. Hove. Проверено 8 апреля 2010. [www.webcitation.org/677BQ97dC Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
Ссылки
- [maps.msn.com/(yzzxcunfazs0qk452pseqcix)/map.aspx?&lats1=-4.5&lons1=154.166667&alts1=42®n1=2 Карта островов]
Отрывок, характеризующий Острова Грин
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
