Премия «Джини» за лучший звук
Поделись знанием:
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.
6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.
Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.
В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Премия «Джини» за лучший звук присуждалась Канадской академией кино и телевидения лучшим канадским инженерам по звукозаписи. Вручалась весь период существования кинопремии с 1980 по 2012 год[~ 1]. Данная категория, как правило, отмечала заслуги сразу нескольких лиц из звукоцеха съёмочной группы кинокартины, ответственных за запись звука, его сведение и дубляж.
По состоянию на февраль 2013 года, за тридцатилетнюю историю премии, в этой номинации проходили 159 кинокартин и 206 специалистов. Из числа 72 лауреатов премии однозначным лидером является Дон Уайт, которому почётную статуэтку победителя вручали 8 раз, впервые в 1983 году и в 2012 году в последний на сегодняшний день раз. Также выделяются пятикратные обладатели премии — Ганс Петер Штробль, Джо Гримальди и Жослен Карон. Среди 187 номинантов вне конкуренции Жослен Карон — 21 раз претендовавший на этот трофей. Кроме него стоит отметить семейные тандемы Ганса Петера Штробля (14 номинаций) и его сына Бернара Гарьепи-Штробля (12 номинаций), а также Остина (8 номинаций) и Джо Гримальди (12 номинаций).
| Top 10 номинантов | ||||
|---|---|---|---|---|
| Жослен Карон | 21 | |||
| Дэвид Эпплби | 15 | |||
| Ганс Петер Штробль | 14 | |||
| Люк Будриас | 14 | |||
| Дино Пигат | 13 | |||
| Дон Уайт | 13 | |||
| Бернар Гарьепи-Штробль | 12 | |||
| Джо Гримальди | 12 | |||
| Мишель Декомб | 12 | |||
| Остин Гримальди | 8 | |||
| Top 10 лауреатов | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дон Уайт | 8 | |||
| Ганс Петер Штробль | 5 | |||
| Джо Гримальди | 5 | |||
| Жослен Карон | 5 | |||
| Кейт Эллиот | 4 | |||
| Остин Гримальди | 4 | |||
| Адриан Кролл | 3 | |||
| Брюс Карвардайн | 3 | |||
| Глен Готье | 3 | |||
| Даниель Пелерен | 3 | |||
Содержание
Победители и номинанты
1980-е
| Победители — выделены отдельным цветом. |
| Церемония | Фотографии лауреатов |
Фильм | Победители и номинанты |
|---|---|---|---|
| 1980[1] | 
|
• «Подкидыш» | Карл Шерер, Остин Гримальди, Дино Пигат, Джо Гримальди |
| • «Бегущий» | Оуэн Ланжевен, Джо Гримальди, Дэвид Эпплби | ||
| • «Выводок» | Брайан Дэй, Джо Гримальди | ||
| • «Убийство по приказу» | Джо Гримальди, Дэвид Эпплби | ||
| • «Фрикадельки» | Гэри Буржуа, Ричард Лайтстоун | ||
| 1981[2] |
|
• «Хорошие разборки» | Анри Блондо, Мишель Декомб |
| • «Поезд террора» | Бо Харвуд, Дэвид Эпплби, Дино Пигат, Остин Гримальди | ||
| • «Похищение президента» | Майк Хугенбум, Дуглас Гэнтон, Нолан Робертс | ||
| • «Счастливая звезда» | Мишель Декомб, Патрик Руссо | ||
| • «Чествование» | Остин Гримальди, Дино Пигат, Джо Гримальди, Дэвид Ли | ||
| • «The Hounds of Notre Dame» | Пол Кумб, Ларри Саттон, Майк Хугенбум | ||
| 1982[3] | 
|
• «Тяжёлый металл» | Гордон Томпсон, Остин Гримальди, Джо Гримальди, Дэниэл Голдберг |
| • «Билет на небеса» | Марк Чиассон, Брюс Карвардайн, Глен Готье | ||
| • «Дилетант» | Деннис Драммонд, Майкл О’Фаррелл, Уэйн Гриффин | ||
| • «Сканнеры» | Питер Бёрджесс | ||
| • «Heartaches» | Клод Ланглуа, Робин Ли, Поль Дион, Марсель Потье | ||
| 1983[4] |
|
• «Борьба за огонь» | Джо Гримальди, Остин Гримальди, Клод Азанавичус, Кеннет Хили-Рэй, Дон Уайт |
| • «Налётчик» | Роб Янг, Джо Гримальди, Остин Гримальди | ||
| • «Порог» | Пол Кумб, Джек Хирен, Эл Ормерод, Брайан Дэй | ||
| • «Harry Tracy» | Род Хейкин, Дэвид Эпплби, Дон Уайт | ||
| • «Une journée en taxi» | Серж Бюшемин, Дэвид Эпплби, Терри Бёрк, Дино Пигат | ||
| 1984[5] |
|
• «История Терри Фокса» | Джим Хопкинс, Джо Гримальди, Остин Гримальди, Глен Готье, Брюс Карвардайн |
| • «Рождественская история» | Кеннет Хили-Рэй, Дэвид Эпплби, Дино Пигат | ||
| • «Мария Шапделен» | Дино Пигат, Остин Гримальди, Джо Гримальди, Патрик Руссо | ||
| • «The Wars» | Ганс Петер Штробль | ||
| • «Ups & Downs» | Дэвид Эпплби, Дино Пигат, Ларс Экстрём | ||
| 1985[6] |
|
• «Mario» | Ганс Петер Штробль, Ришар Бессе, Брюс Низник |
| • «Кто первый?» | Ричард Лайтстоун, Остин Гримальди, Дино Пигат, Джо Гримальди | ||
| • «Парень из бухты» | Патрик Руссо, Дэвид Эпплби, Дон Уайт | ||
| • «Собака, остановившая войну» | Серж Бюшемин, Дон Уайт, Остин Гримальди | ||
| • «Isaac Littlefeathers» | Кристофер Тейт, Гаррелл Кларк, Дон Уайт, Дэвид Эпплби | ||
| 1986[7] |
|
• «Волшебное Рождество» | Брюс Карвардайн, Глен Готье, Джо Гримальди, Дэвид Эпплби, Брюс Низник, Дон Уайт |
| • «Джошуа тогда и теперь» | Дональд Коэн, Остин Гримальди, Дино Пигат, Джо Гримальди | ||
| • «Мой американский кузен» | Пол Шарп, Гаррелл Кларк | ||
| 1987[8] |
|
• «Закат американской империи» | Адриан Кролл, Ришар Бессе, Жан-Пьер Жутель |
| • «Розовая Чекита» | Майкл О’Фаррелл, Гордон Томпсон, Дэвид Эпплби, Дон Уайт | ||
| • «Abducted» | Питер Клементс, Дэвид Эпплби, Дон Уайт | ||
| • «Sitting in Limbo» | Шелли Крейг, Ричард Никол, Ганс Омес, Жан-Пьер Жутель | ||
| 1988[9] |
|
• «Ночной зверинец» | Адриан Кролл, Ганс Петер Штробль, Ивон Бенуа |
| • «Чересчур возмутительно!» | Дэвид Эпплби, Даниель Латур | ||
| • «Школьный бал 2: Привет Мэри Лу» | Марвин Бернс, Ларс Экстрём, Тони ван ден Аккер | ||
| • «Юный волшебник» | Андре Ганьон, Мишель Шаррон, Жослен Карон, Мишель Декомб | ||
| • «Я слышала пение русалок» | Мишель Мозес, Эджидио Коччимильо, Гордон Томпсон | ||
| 1989[10] |
|
• «Связанные насмерть» | Брайан Дэй, Энди Нельсон, Дон Уайт |
| • «Вне закона» | Габор Ваднаи, Джо Гримальди, Майкл Лиотта, Дон Уайт | ||
| • «Железный орёл 2» | Эли Яркони, Дино Пигат, Джо Гримальди, Майкл Лиотта | ||
| • «Поцелуй» | Остин Гримальди, Дональд Коэн, Кейт Эллиот, Дино Пигат | ||
| • «A Winter Tan» | Майкл Лиотта, Дон Уайт, Арлин Вайсман |
1990-е
| Победители — выделены отдельным цветом. |
| Церемония | Фотографии лауреатов |
Фильм | Победители и номинанты |
|---|---|---|---|
| 1990[11] |
|
• «Иисус из Монреаля» | Патрик Руссо, Адриан Кролл, Ганс Петер Штробль, Жослен Карон |
| • «Тысячелетие» | Марвин Бернс, Пол Кумб, Дуглас Гэнтон, Дон Уайт | ||
| • «Bye Bye Blues» | Пол Мэсси, Питер Келли, Гаррелл Кларк | ||
| • «Termini Station» | Сал Гримальди, Дино Пигат, Джо Гримальди, Питер Шевчук | ||
| 1991[12] |
|
• «Angel Square» | Гаррелл Кларк, Пол Шарп |
| • «Прекраснодушные мечтатели» | Адриан Кролл, Джон Мегилл, Джек Бьюкенен, Жан-Пьер Жутель | ||
| • «Love-moi» | Ивон Бенуа, Мишель Декомб, Жослен Карон | ||
| • «Moody Beach» | Мишель Декомб, Люк Будриас, Ришар Бессе, Жослен Карон | ||
| • «Showdown at Williams Creek» | Пол Шарп, Ларри Саттон, Билл Шеппард | ||
| 1992[13] |
|
• «Обед нагишом» | Дэвид Эпплби, Питер Максвелл, Дон Уайт, Брайан Дэй |
| • «В одном доме вместе с Клодом» | Мишель Шаррон, Жослен Карон, Мишель Декомб, Люк Будриас | ||
| • «Леоло» | Жак Жюллиан, Ганс Петер Штробль, Жослен Карон, Ивон Бенуа | ||
| • «North of Pittsburgh» | Билл Шеппард, Пол Шарп, Патрик Рамсей, Дин Джаммарко | ||
| • «South of Wawa» | Лу Соляковский, Дэвид Эпплби, Дон Уайт, Джон Мартин | ||
| 1993[14] |
|
• «Пол звёзд» | Ганс Петер Штробль, Ришар Бессе, Жослен Карон |
| • «Флорида» | Дуглас Гэнтон, Дэвид Эпплби, Лу Соляковский, Дино Пигат | ||
| • «Я люблю мужчину в униформе» | Джессика Кассавант, Джо Гримальди, Брайан Дэй, Ао Лоо | ||
| • «Harmony Cats» | Дэрил Пауэлл, Билл Шеппард, Пол Шарп, Дин Джаммарко | ||
| • «The Lotus Eaters» | Билл Шеппард, Пол Шарп, Дин Джаммарко, Майкл МакГи | ||
| 1994[15] |
|
• «Музыка китов» | Пол Шарп, Билл Шеппард, Дин Джаммарко, Дэрил Пауэлл |
| • «Матусалем» | Луи Хон, Доминик Шартран, Жак Друен, Ганс Петер Штробль | ||
| • «Порывы желания» | Жослен Карон, Флориан Эйденбенц, Франсуа Мюзи, Ганс Кюнци | ||
| • «Экзотика» | Питер Келли, Росс Редферн, Даниель Пелерен, Кейт Эллиот | ||
| • «La Vie D’Un Heros» | Режан Жюто, Мишель Декомб, Ришар Бессе, Люк Будриас | ||
| • «Road to Saddle River» | Билл Шеппард, Дин Джаммарко, Гаррелл Кларк, Пол Шарп | ||
| 1996 (1)[16][~ 2] |
|
• «Волшебное озеро» | Пол Шарп, Дин Джаммарко, Майкл МакГи, Келли Коул |
| • «Джонни-мнемоник» | Дон Уайт, Скотт Пёрди, Дуглас Гэнтон, Лесли Шатц | ||
| • «Исповедальня» | Жан-Клод Лоро, Ганс Петер Штробль, Жослен Карон | ||
| • «Танцуй со мной на улице» | Росс Редферн, Даниель Пелерен, Кейт Эллиот, Питер Келли | ||
| • «Чёрный список» | Даниель Массе, Мишель Декомб, Гэвин Фернандес, Люк Будриас | ||
| 1996 (2)[17] |
|
• «Лилии» | Скотт Пёрди, Скотт Шеперд, Дон Коэн, Кейт Эллиот, Дон Уайт |
| • «Автокатастрофа» | Тони ван ден Аккер, Кристиан Т. Кук, Дэвид Ли, Дино Пигат, Лу Соляковский, Орест Сушко | ||
| • «Детектор лжи» | Клод Азанавичус, Жослен Карон, Ганс Петер Штробль, Джон Несторович | ||
| • «Таблетка радости» | Тим О’Коннелл, Брюс Карвардайн, Кейт Эллиот, Дон Уайт, Дэвид Эпплби | ||
| • «Эмблема тяжёлого рока» | Билл Шеппард, Пол Шарп, Йохен Шлисслер, Келли Коул, Дин Джаммарко | ||
| 1997[18] |
|
• «Славное будущее» | Даниель Пелерен, Тони ван ден Аккер, Питер Келли, Росс Редферн, Кейт Эллиот |
| • «Висячий сад» | Филипп Эспантозо, Жорж Ханнан, Питер Харпер | ||
| • «Кармина» | Люк Будриас, Жослен Карон, Дональд Коэн, Бруно Руффоло | ||
| • «La Comtesse de Bâton Rouge» | Ганс Петер Штробль, Жослен Карон, Доминик Шартран | ||
| • «Le Siège de l'âme» | Даниель Биссон, Марсель Шуинар, Ганс Петер Штробль, Жослен Карон | ||
| 1998[19] |
|
• «Красная скрипка» |
Клод Ла Хайе, Ганс Петер Штробль, Жослен Карон, Бернар Гарьепи-Штробль |
| • «Возрождение» | Скотт Пёрди, Луис Крамер, Тодд Беккет, Тим О’Коннелл | ||
| • «Куб» | Дарси Кайт, Стив МакНейми, Питер Келли, Тодд Уоррен | ||
| • «Последняя ночь» | Дин Джаммарко, Джон Томсон, Мигель Нунеш, Пол Шарп | ||
| • «Such a Long Journey» | Стефан Карьер, Орест Сушко, Генри Эмбри, Лу Соляковский | ||
| 1999[20] |
|
• «Вкус солнечного света» | Питер Келли, Даниель Пелерен, Глен Готье, Кейт Эллиот |
| • «Путешествие Фелиции» | Брайан Симмонс, Питер Келли, Даниель Пелерен, Кейт Эллиот | ||
| • «Пять чувств» | Мартин Ли, Филип Норман Шталль, Лу Соляковский | ||
| • «Le Dernier Souffle» | Мишель Декомб, Гэвин Фернандес, Мишель Шаррон, Жослен Карон | ||
| • «Souvenirs intimes» | Бернар Гарьепи-Штробль, Ганс Петер Штробль, Серж Бюшемин |
2000-е
| Победители — выделены отдельным цветом. |
| Церемония | Фотографии лауреатов |
Фильм | Победители и номинанты |
|---|---|---|---|
| 2000[21] |
|
• «Крах любви» | Даниель Пелерен, Брэд Торнтон, Пол Эдлаф, Брэд Зоерн, Питер Келли |
| • «Водоворот» | Люк Будриас, Жиль Корбейль, Луи Жиньяк | ||
| • «Искусство войны» | Жослен Карон, Ганс Петер Штробль, Дональд Коэн, Бернар Гарьепи-Штробль | ||
| • «Here's to Life!» | Рут Хаддлстон, Билл Шеппард, Марк Бергер | ||
| • «Violet» | Брэд Зоерн, Брэд Торнтон, Том Ронан, Даниель Пелерен | ||
| 2001[22] |
|
• «Treed Murray» | Бисса Скекис, Тодд Уоррен, Тодд Беккет, Кристиан Карратерс, Хервиг Гайер |
| • «Быстрый бегун» | Серж Буавен, Ришар Лавуа, Жан-Поль Вьялар | ||
| • «Тайная крепость» | Пьер Блейн, Режан Жюто, Мишель Декомб | ||
| • «K2: Karmina 2» | Бенуа Ледюк, Люк Будриас, Ивон Бенуа, Жослен Карон | ||
| • «Une jeune fille à la fenêtre» | Люк Будриас, Даниель Биссон, Бернар Гарьепи-Штробль, Доминик Шартран, Ганс Петер Штробль, Жослен Карон | ||
| 2002[23] |
|
• «Только между нами» | Том Хиддерли, Тодд Беккет, Марк Жифковитс, Кейт Эллиот |
| • «Взаперти» | Филипп Пеллетье, Бобби О’Мэлли, Гэвин Фернандес | ||
| • «Макс» | Лу Соляковский, Рон Меллегер, Стефан Карьер | ||
| • «Парни 3» | Серж Бюшемин, Ганс Петер Штробль, Бернар Гарьепи-Штробль, Бруно Руффоло | ||
| • «Паук» | Дон Уайт, Орест Сушко, Кристиан Т. Кук, Глен Готье | ||
| • «Расчленёнка» | Бернар Гарьепи-Штробль, Ганс Петер Штробль, Серж Бюшемин | ||
| 2003[24] |
|
• «Приговор» | Тодд Беккет, Дон Уайт, Брюс Карвардайн, Майкл О’Фаррелл |
| • «Идущий по снегу» | Дин Джаммарко, Марк Бергер, Билл Шеппард, Крис Дьюстердик | ||
| • «Моя прекрасная глушь» | Режан Жюто, Мишель Декомб, Клод Азанавичус | ||
| • «Нашествие варваров» | Гэвин Фернандес, Мишель Декомб, Патрик Руссо | ||
| • «Падающие ангелы» | Уоррен Сент-Ондж, Лу Соляковский, Стефан Карьер | ||
| 2004[25] |
|
• «Последний туннель» | Доминик Шартран, Пьер Паке, Гэвин Фернандес |
| • «В поисках Александра» | Люк Будриас, Кристиан Бушар, Жослен Карон, Бенуа Ледюк, Кловис Гуилье | ||
| • «Голова в облаках» | Мишель Декомб, Пьер Блейн, Гэвин Фернандес, Жослен Карон | ||
| • «Обитель зла: Апокалипсис» | Тодд Беккет, Дин Хемфрис, Дэвид Ли | ||
| • «Эмиль» | Брэд Хиллман, Джефф Картер, Мигель Нунеш, Николь Томпсон | ||
| 2005[26] |
|
• «C.R.A.Z.Y» | Люк Будриас, Бернар Гарьепи-Штробль, Ивон Бенуа, Даниель Биссон |
| • «Всё из-за Пита Тонга» | Майкл Томас, Майкл МакКанн, Грег Стюарт | ||
| • «Где скрывается правда» | Ян Руди, Крис Манро, Джон Хазен, Даниель Пелерен | ||
| • «Семь раз повезло» | Леон Джонсон, Ховард Риссин, Брюс Литтл | ||
| • «Спи со мной» | Бисса Скекис, Джон Хазен, Даниель Пелерен, Ян Руди | ||
| 2006[27] |
|
• «Хороший полицейский, плохой полицейский» | Натали Морин, Доминик Шартран, Пьер Паке, Гэвин Фернандес |
| • «Воскресенье в Кигали» | Ганс Петер Штробль, Жослен Карон, Клод Ла Хайе, Бенуа Ледюк, Бернар Гарьепи-Штробль | ||
| • «Ева и Огненный Конь» | Даниель Пелерен, Гаштасеб Ариана, Джефф Картер | ||
| • «Морис Ришар» | Люк Будриас, Клод Богран, Клод Азанавичус, Бернар Гарьепи-Штробль | ||
| • «Страна приливов» | Дуглас Купер, Роберт Фарр, Дэвид Ли | ||
| 2007[28] |
|
• «Порок на экспорт» | Стюарт Уилсон, Орест Сушко, Кристиан Т. Кук, Марк Жифковитс |
| • «Кусочки Трэйси» | Джон Хазен, Брэд Доу, Мэтт Чан | ||
| • «Рукопожатие с дьяволом» | Бенуа Ледюк, Эрик Фитц, Жослен Карон, Гэвин Фернандес | ||
| • «Шёлк» | Даниель Биссон, Клод Ла Хайе, Бернар Гарьепи-Штробль, Оливье Кальвер, Ганс Петер Штробль | ||
| • «Citizen Duane» | Стефан Карьер, Мартин Ли, Джон Томсон | ||
| 2008[29] |
|
• «Пашендейль» | Лу Соляковский, Гаррелл Кларк, Стив Фостер, Дон Уайт |
| • «Амал» | Стефан Карьер, Кирк Линдс, Санджай Мехта | ||
| • «Le Banquet» | Жослен Карон, Люк Будриас, Марио Оклер, Франсуа Сенневиль | ||
| • «Le Piège américain» | Клод Ла Хайе, Патрик Лалонд, Люк Будриас, Даниель Биссон | ||
| • «This Beautiful City» | Даниель Прадо Виллар, Давид Оттье, Стив Фостер, Пол Шуба | ||
| 2009[30] |
|
• «Политех» | Пьер Блейн, Жослен Карон, Бенуа Ледюк, Стефани Бержерон |
| • «Властелин измерений» | Даниель Биссон, Жан-Шарль Дежарден, Марио Оклер, Люк Будриас | ||
| • «До завтра» | Ришар Лавуа, Арно Деримай, Бернар Гарьепи-Штробль, Жан-Шарль Дежарден | ||
| • «Дом на улице Вязов» | Симон Гуле, Бернар Гарьепи-Штробль, Патрик Лалонд, Даниель Биссон | ||
| • «Любовь и дикость» | Даниель Биссон, Бернар Гарьепи-Штробль, Жан-Шарль Дежарден, Клод Азанавичус |
2010-е
| Победители — выделены отдельным цветом. |
| Церемония | Фотографии лауреатов |
Фильм | Победители и номинанты |
|---|---|---|---|
| 2010[31] |
| ||
| • «Пожары» | Жан-Пьер Лафорс, Жослен Карон, Жан Уманский, Бенуа Ледюк | ||
| • «7 дней» | Даниель Биссон, Мишель Лекуфле, Жан-Шарль Дежарден, Люк Будриас | ||
| • «Всё или ничего» | Стефан Карьер, Леон Джонсон, Кирк Линдс | ||
| • «ЗащитнеГ» | Кристиан Т. Кук, Стив Мур, Грег Чепмен | ||
| • «Обитель зла в 3D: Жизнь после смерти» | Эндрю Стирк, Марк Жифковитс, Эндрю Тэй, Джон Томсон | ||
| 2011[32] |
| ||
| • «Опасный метод» | Кристиан Т. Кук, Джек Хирен, Рейнхард Штергар, Дон Уайт, Орест Сушко | ||
| • «Болота» | Ян Клири, Лиз Ведлок, Стефани Бержерон | ||
| • «Господин Лазар» | Пьер Бертран, Шон Николас Галлахер, Бернар Гарьепи-Штробль | ||
| • «Кафе де Флор» | Луи Жиньяк, Жан Минондо, Жослен Карон, Гэвин Фернандес | ||
| • «Клуб безбашенных» | Кирк Линдс, Лу Соляковский, Стефан Карьер |
Напишите отзыв о статье "Премия «Джини» за лучший звук"
Комментарии
- ↑ В 2012 году было принято решение об объединении телевизионной премии «Джемини» и кинопремии «Джини». С 2013 года награждение проводится в рамках Canadian Screen Awards.
- ↑ Церемония 1995 года, запланированная на осень, в дальнейшем была перенесена более поздний срок. Как результат, в 1996 году было проведено сразу две церемонии, на первой из которых, 19 января 1996 года, чествовались фильмы, выпущенные в прокат в 1995 году. Фильмам 1996 года была посвящена следующая церемония, прошедшая в конце ноября 1996 года.
Примечания
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=36&shownum=1&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1980] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671GweIKD Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=39&shownum=2&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1981] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671GxAfx2 Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=39&shownum=3&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1982] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671Gxdisx Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=39&shownum=4&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1983] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671Gy71gJ Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=39&shownum=5&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1984] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671GytqT2 Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=39&shownum=6&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1985] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671GzNtX1 Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=39&shownum=7&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1986] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671Gzqchq Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=18&shownum=8&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1987] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671H0ImGP Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=39&shownum=9&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1988] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671H0kfxr Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=39&shownum=10&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1989] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671H1CmPS Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=39&shownum=11&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1990] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671H1gyZd Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=18&shownum=12&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1991] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671H28o78 Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=18&shownum=13&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1992] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671H2aI4d Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=39&shownum=14&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1993] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671H34WKD Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=39&shownum=15&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1994] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671H3WAAI Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=16&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1996 (1)] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671H3z6L9 Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=17&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1996 (2)] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 22 февраля 2010. [www.webcitation.org/671H4RkZr Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=18&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1997] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EMxrtipf Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=19&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1998] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EMxsKkyU Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=20&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 1999] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EMxslrH4 Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=21&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 2000] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 10 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EMxtCuiR Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=22&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 2001] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 10 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EMxtdziV Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=23&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 2002] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 10 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EMxu4xxX Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=24&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 2003] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 10 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EMxuW2xW Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=25&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 2004] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 10 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EMxuxPNy Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=26&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 2005] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 10 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EMxvOWCW Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=27&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 2006] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 10 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EMxvpaQI Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=28&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 2007] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 10 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EMxwGdbT Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=39&shownum=29&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 2008] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 10 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EMxwhd8z Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=30&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 2009] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 10 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EMxx8ze4 Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=31&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 2010] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 16 февраля 2013. [www.webcitation.org/6F4QbSdi0 Архивировано из первоисточника 12 марта 2013].
- ↑ [www.academy.ca/hist/history.cfm?categid=84&shownum=32&winonly=0&awards=1&rtype=5&curstep=4 Победители и номинанты 2011] (англ.). Canada's Award Database. Проверено 3 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EN2Xn8zh Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
Ссылки
- [www.genieawards.ca/ Официальный веб-сайт кинопремии] (англ.) (фр.)
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Премия «Джини» за лучший звук
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.
6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.
Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.
В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
