Розен, Анна Васильевна
| Анна Васильевна Розен | |
 | |
| Имя при рождении: |
Анна Васильевна Малиновская |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: |
24 декабря 1883 (86 лет) |
| Место смерти: |
Окнино, Изюмский уезд, Харьковская губерния, Российская империя |
| Отец: | |
| Мать: |
Софья Андреевна Самборская |
| Супруг: | |
| Дети: |
Евгений, Кондратий, Василий, Владимир, Анна |
Анна Васильевна Розен (урождённая Малиновская; 22 декабря 1797 — 24 декабря 1883) — дочь Василия Фёдоровича Малиновского, первого директора Царскосельского лицея, жена декабриста барона Андрея Евгеньевича фон Розена, последовавшая за ним в Сибирь.
Биография
Анна Васильевна Малиновская родилась 22 декабря 1797 года в дворянской семье. Потеряв мать в 1812 году и отца, двумя годами позже Анна Васильевна воспитывалась у родных со стороны матери. Она много читала, безупречно говорила на английском и французском языках.
Знакомство с Розеном
С бароном Андреем Евгеньевичем фон Розеном её познакомил брат Иван Васильевич Малиновский (1796—1873), который был близким другом барона[1], в 1822 году. Обручились они 19 апреля 1825 года[2].
14 (26) декабря 1825 года Андрей фон Розен принял участие в восстании на Сенатской площади. Он не был активным участником тайных обществ, но посещал собрания, в том числе и накануне восстания. Его арестовали 15 (27) декабря 1825 года и заключили в Петропавловскую крепость. Он был осуждён по V разряду и по конфирмации 10 июля 1826 года приговорен в каторжную работу на 10 лет, впоследствии срок сократили до 6 лет. Летом 1826 года Анна Васильевна пришла на последнее перед ссылкой свидание к мужу с шестинедельным сыном Евгением (род. 19 июня 1826 года). Она хотела немедля отправляться вслед, но супруг уговорил её остаться с сыном, пока он не подрастёт.[3]
В Сибири
Анна Розен выехала в Сибирь одной из последних среди жен декабристов в 1830 году. Она еще раз подавала прошение взять с собой ребенка, но А. Х. Бенкендорф был непреклонен. Пятилетнего сына она оставила на попечение своей сестре Марии (в замужестве Мария Васильевна Вальховская), которого она воспитывала до 1838 года. Анна Васильевна прибыла на Петровский завод осенью 1830 года и сразу была принята другими декабристками. 5 сентября 1831 года у Розенов рождается второй сын, которого в честь К.Ф.Рылеева называют Кондратием.
По отбытии срока А. Е. Розен обращён на поселение в город Курган Курганского округа Тобольской губернии. 20 июля 1832 года они выехали из Петровского завода. 19 сентября 1832 года Андрей Евгеньевич вместе с женой Анной Васильевной, сыновьями Кондратием и Василием (род. 29 августа 1832 года) прибыл на поселение в город Курган.
В Кургане Розены покупают собственный дом. Деньги на покупку прислал старший брат Марии Иван. (В настоящее время в доме находится Детская школа искусств № 1, ул. Советская, 67) В Кургане живут и другие семьи декабристов: «секретные барыни», как называли их в народе, обменивались книгами, создавали библиотеки, прививали невиданные для Сибири цветы. Сад Розенов был одним из лучших в Кургане. Андрей Евгеньевич ухаживал за ним лично. Анна Васильевна выращивала лекарственные травы, завела домашнюю аптеку, понемногу лечила людей. В её книжной коллекции было много медицинских книг и журналов. 24 июля 1834 года у Анны Васильевны рождается сын Владимир, 6 сентября 1836 года — дочь Анна. Анна Васильевна — преданая мать, она живет ради своих детей. В 1837 году наследник престола Александр Николаевич проезжает через Курган и встречается со многими живущими там декабристами. В гостях у Розенов побывал сопровождавший цесаревича Василий Андреевич Жуковский.[4].
После Сибири
Осенью 1837 года некоторым декабристам поселение было заменено на военную службу: они отправлялись рядовыми на Кавказ. Розены покидают Курган и переезжают в Тифлис. Здесь впервые за 8 лет Анна Васильевна встречается со своим первенцем Евгением, который приезжает с Марией Васильевной специально для встречи с родителями. Однако в 1839 году Андрей Евгеньевич был демобилизован по состоянию здоровья, и Анна Васильевна с мужем и детьми поселяются в Ментаке — имении брата Андрея Евгеньевича под Нарвой. Там они живут вплоть до 1856 года, когда после амнистии им разрешают переехать в Харьковскую губернию, где Анна Васильевна с мужем прожили всю оставшуюся жизнь. Анна Розен помогала мужу в его общественных делах. Они сохранили любовь и нежную привязанность на протяжении всей жизни.
Баронесса Анна Васильевна фон Розен умерла 24 декабря 1883 года. Андрей Розен пережил её всего на четыре месяца.[3]
Напишите отзыв о статье "Розен, Анна Васильевна"
Примечания
- ↑ [www.rosimperija.info/post/731 История Российской империи. Жены декабристов в ссылке]
- ↑ Б. Т—в. Розен, Андрей Евгеньевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
- ↑ 1 2 [www.websib.ru/fio/fp/works/042/dekabristki/rozen.htm В добровольном изгнании: Анна Васильевна Розен]
- ↑ [kurgan.pro/okn/n004/ Дом декабриста А.Е. Розена, в дальнейшем здание Общественного собрания.]
Отрывок, характеризующий Розен, Анна Васильевна
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
