Рокский тоннель

Рокский тоннель
Официальное название	Рокский тоннель на 93-м км Транскавказской магистрали
Область применения	Автодорожный
Пролегает под	горой Сохс
Место расположения	между Северной и Южной Осетией
Тип	Горный
Общая длина	3730 м
Дата открытия	1984 год

Въезд в Рокский тоннель со стороны Южной Осетии

Ро́кский тонне́ль (осет. Ручъы тъунел) — автодорожный тоннель через Главный Кавказский хребет на Рокском перевале под горой Сохс между Северной и Южной Осетией на 93-м километре Транскавказской магистрали. Протяжённость тоннеля составляет 3730 метров, протяжённость технической штольни — 3805 метров. На момент сдачи в эксплуатацию Рокский тоннель был самым протяжённым автомобильным тоннелем в СССР. Он расположен на высоте более 2 км над уровнем моря (северный портал — 2040 м над уровнем моря, южный — 2112 метра над уровнем моря).

Значение тоннеля

Рокский тоннель должен был значительно уменьшить сроки передвижения, разгрузить автопути и железные дороги СССР вдоль побережья Чёрного и Каспийского морей, а также расширить пассажирские перевозки на Кавказе. Сегодня через Рокский тоннель проходит Транскам — одна из важнейших автомобильных трасс юга России, единственная круглогодичная дорога, связывающая напрямую Россию и Южную Осетию, а также самый короткий путь из европейской части России в Закавказье, Турцию и Иран. Трасса начинается в Алагире, идёт через Рокский тоннель к южноосетинскому Цхинвалу, а затем — до грузинского Гори.

История строительства

Тоннель был спроектирован инженером Рутеном Гаглоевым во второй половине 1920-х годов. К его строительству Р. Гаглоев приступил в 1930 году, произведя в торжественной обстановке первый взрыв у села Верхний Рук.

Строительство тоннеля было продолжено лишь в 1970-х годах. В журнале «Плановое хозяйство» за 1976 год приводятся решения XXV съезда КПСС, согласно которым «в 1976—1980 гг. намечено выполнить большие работы по строительству горных тоннелей на железных и автомобильных дорогах», среди которых и «Рокский автодорожный тоннель». Рокский тоннель строился одновременно со строительством всей Транскавказской автомагистрали.

План строительства перевальной дороги и тоннеля разрабатывал Н. В. Нагаевский, главный инженер проекта «Перевальная автомобильная дорога через Главный Кавказский хребет по Рокскому перевалу». За основу он взял проект Рутена Гаглоева. По проекту Р. Гаглоева протяжённость тоннеля составляла 5,5 км, и этот проект, по отзывам экспертов, был более удачен, поскольку штольня Рокского тоннеля первоначально была заложена у селения Рук, где ему не угрожали лавины, — это гораздо ниже, чем сейчас располагается южный портал тоннеля. Однако по экономическим соображениям Нагаевскому удалось сократить длину тоннеля, и сделать проект менее дорогостоящим. В результате сметная стоимость строительства дороги с Рокским тоннелем составила 95 млн рублей.

Проект

Технический проект тоннеля был разработан Ленметрогипротрансом, рабочие чертежи выполнены Кавгипротрансом. В полном объёме инженерно-геологические изыскания не были проведены из-за сложного рельефа местности и большой глубины заложения тоннеля. Это вызвало необходимость сооружения параллельно основному тоннелю разведочно-вентиляционной штольни, которая по окончании строительства стала использоваться как вентиляционная выработка. Разработку постоянной рациональной вентиляционной системы для Рокского автомобильного тоннеля выполнил Институт горной механики им. Г. А. Цулукидзе (Тбилиси).

Геологические условия

Тоннель проложен в скальных грунтах.

Способ проходки и используемая техника

Тоннель строился горным способом с применением буровзрывных работ. Проходка тоннеля осуществлялась одновременно со стороны южного и северного порталов в два уступа новоавстрийским способом. Сводовая часть возводилась с применением высокопроизводительного на начало 1980-х годов оборудования, в частности, применялись буровые агрегаты, снабжённые пятью перфораторами с манипуляторами. Чтобы обеспечить минимальные переборы породы, использовался метод гладкого взрывания. Погрузка и вывоз породы из забоя производился машинами отечественного производства — использовались породопогрузочные машины ПНБ-3Д, автопоезда МоАЗ грузоподъёмностью 20 тонн и автосамосвалы. В качестве временного крепления использовались железобетонные и металлические анкеры длиной 2,5 м. Бетонирование свода осуществлялось с помощью металлической опалубки М0-21, которая устанавливалась в проектное положение перестановщиком на рельсовом ходу. Опалубка была изготовлена на Московском механическом заводе № 5 по проекту СКТБ Главтоннельметростроя.

Проходка штольни велась со стороны северного портала. Забой разрабатывался на полное сечение, крепился анкерами, дугами и сеткой. На работах в штольне использовались бурильная установка СБУ-2к, породопогрузочные машины ПНБ-3Д и ППМ-4э, автосамосвалы, электровозы АРП8, а также — в порядке опыта — гидротранспорт. Бетонирование обделки штольни велось при помощи металлической переставной опалубки ОПР-2, сконструированной СКТБ Главтоннельметростроя и изготовленной на Московском механическом заводе № 5.

Отделка выполнялась из монолитного, морозостойкого бетона марки 300, в слабых местах использовался железобетон той же марки.

Среднемесячная скорость проходки и бетонирования основного тоннеля составляла 45 пог. м.

Хронология работ

Согласно первоначальному плану производства работ, тоннель и разведочно-вентиляционная штольня должны были возводиться силами треста «Грузтоннельметрострой» (тоннельный отряд № 13 шёл с южного портала, а тоннельный отряд № 15, созданный под проект строительства тоннеля и возглавляемый Г. Ш. Кипиани, шёл с северного). Однако после того, как специалисты «Грузтоннельметростроя» не смогли уложиться в график строительства (тоннельщикам не хватало специального оборудования), проходку разведочно-вентиляционной штольни решено было передать специалистам тоннельно-строительного управления (ТСУ) треста «Севосетинавтодор». Тоннельно-строительное управление стало показывать рекордные темпы проходки тоннеля — 100 и более погонных метров в месяц вместо прежних 40-50. Высокая производительность тоннельщиков «Севосетинавтодора» заставила повысить скорость проходческих работ и тоннельщиков из ТО-15 и ТО-13. Бригады проходчиков и бетонщиков работали по методу бригадного подряда.

Проходка горной выработки велась одновременно с двух сторон — от южного портала (тут работали специалисты «Тбилтоннельстроя»), и от северного портала (специалистами Орджоникидзевского тоннельно-строительного управления «Севосетинавтодора»). При строительстве Рокского тоннеля с помощью бульдозеров была построена технологическая дорога через Магский перевал для переброски техники от северного портала к южному.

Сбойка разведочно-транспортной штольни и южной части главного тоннеля состоялась 4 ноября 1981 года в 21:00 — строители опередили график работ, чтобы соединить выработки от северного и южного портала к 64-й годовщине Октября. На следующий день, как писала пресса, по тоннелю прошли первые машины — временный рабочий путь с Северного Кавказа в Закавказье на новой трассе был открыт.

Эксплуатация тоннеля

Тоннель был введён в эксплуатацию 27 ноября 1984 года, хотя у сооружения были недоделки, которые подрядчик (УС «Тбилтоннельстрой») устранял до 1991 года — тогда работы были прерваны в связи с грузино-югоосетинским конфликтом, а тоннель фактически разграблен. Исполнительная документация осталась в Грузии, часть чертежей находится в Пятигорске в Управлении Северо-Кавказских дорог ФДА.

В период с 1991 по 1999 гг. тоннель оставался практически бесхозным.

В 1999 году после образования Дирекции по строительству и реконструкции федеральных автодорог на территории Северной Осетии сооружение было принято на баланс Минтранса РФ. В первую половину 2000-х годов на ремонт тоннеля было выделено более 170 млн руб. — эти средства были использованы главным образом для замены асфальтового покрытия проезжей части тоннеля на бетонное, устранение протечек грунтовых вод на сводах тоннеля, устройство в тоннеле освещения и установку системы видеонаблюдения.

Работы по содержанию тоннеля велись вахтовым методом специалистами Владикавказской организации ДЭП-167 (структурное подразделение «Севосетинавтодора»).

Пограничный переход

Рокский туннель — составная часть пограничного перехода Роки — Нижний Зарамаг, решение об открытии которого было принято в 1993 году. До 2006 года на российско-грузинской границе в нормальном режиме функционировало три пограничных перехода (кроме упомянутого, это Псоу — Весёлое и Степанцминда — Верхний Ларс), но Грузия признавала законный статус только последнего из них.

Состояние тоннеля перед реконструкцией

Вопрос о ремонте Рокского тоннеля и Транскама периодически поднимается с конца 1990-х годов в связи с тем, что за всю историю своего существования дорога не знала капитального ремонта. Техническое обслуживание Рокского тоннеля прекратилось с распадом СССР, сооружение находилось в аварийном состоянии, а вся инженерная инфраструктура трассы и тоннеля устарела. Кроме того, Рокский тоннель находится на том участке автомагистрали, где лавины сходят чаще всего, а специальных сооружений, защищающих водителей, здесь не было построено (наиболее уязвимым считается участок Транскама с 85-го по 93-й километр). Наконец, тоннель сильно пострадал после прохода техники во время грузинско-осетинской войны в августе 2008.

Регулярные обследования состояния тоннеля начались с конца 1990-х годов. В 1998 году тоннель обследовался ОАО «ЦНИИС», в 2003 году — ООО «ОДИС-Д» (Волгоград), в 2005 году — ОАО «Минскметропроект».

В 2007 году стало ясно, что необходим безотлагательный капитальный ремонт тоннеля, причём реконструкция сооружения займёт несколько лет — металлические элементы тоннеля поражены коррозией, нарушена гидроизоляция свода, нуждается в капитальной ревизии вентиляционное хозяйство и система энергообеспечения тоннеля. По заказу Управления дорог «Северный Кавказ» при участии специалистов Росавтодора (Москва), НИИ «Тоннельстрой» (Новосибирск) и «Метрострой» (Минск) было проведено детальное обследование тоннеля, чтобы определить масштаб обветшания основных конструктивных элементов тоннеля и подготовить предложения по устранению имеющихся дефектов с использованием современных технологий и новейших влагостойких материалов. Обследование тоннеля было выполнено в соответствии с техзаданием ОАО «Минскметропроект» по договорам № 163-ГК-2007-I и № 163-ГК-2007-2, заключёнными, соответственно, ОАО «Минскметропроект» с ОАО «Альфа» и с ОАО «Инициатива». Эксперты оценили состояние строительных конструкций тоннеля в целом на 3 балла, а состояние обделки тоннеля в зонах проявления горного давления на 2 балла. В отчётах экспертов, в частности, был отмечен и ряд дефектов, которые возникли из-за отступления от проекта при строительстве сооружения, а также явились следствием некачественно выполненных строительных работ.

Среди наиболее существенных дефектов:

1. В местах с проявлениями горного давления вместо железобетонной обделки был использован бетон с наружными плоскими армокаркасами, бетонная отделка не выдержала горного давления, о чём свидетельствуют дефекты силового происхождения.
2. Вентиляция тоннеля практически не работала из-за того, что строителями не была выполнена вертикальная перегородка в вентиляционной трубе, необходимая для разделения приточных и вытяжных каналов. Вентиляционные проёмы были закрыты щитами. Тоннель не загазовывался только по причине малой интенсивности движения на трассе. Неудовлетворительное состояние вентиляционной системы проявилось в августе 2008 года во время боевых действий в Южной Осетии, когда по тоннелю проходили подразделения российской 58-й армии и беженцы, — по свидетельству очевидцев, дышать в тоннеле было нечем.

   Самое трудное было проехать эти четыре километра через тоннель, — вспоминает водитель. — Если по тоннелю в сторону Южной Осетии двигалась воинская колонна, то приходилось ждать. Ждать можно было долго — час, полтора или два. Как только находилось "окно" — сразу проезжали, но при этом я просил всех пассажиров не открывать окна, потому как можно было задохнуться от гари и выхлопных газов, стоящих в тоннеле.

   —

   Практически не было никакой разницы — находился ли боец внутри боевой машины или на её броне — дышать было практически нечем, — сказал военнослужащий. — Мы надевали самые толстые марлевые повязки, которых хватало, чтобы проехать из одного конца тоннеля до другого, и затем выбрасывали эти полностью чёрные повязки.

   —

3. За отделкой тоннеля отсутствовала гидроизоляция. Низкое качество бетона обделки и большое число швов бетонирования привели к тому, что в тоннель и штольню попадали недопустимо большие объёмы воды, с которыми не справлялись водоотводные лотки.
4. Засорение систем водоотвода из полости вентканала привело к множественным протечкам, что при минусовых температурах создавало условия для образования обширных наледей на стенах тоннеля (участок длиной 750 м от северного портала).

Решение провести ремонтные работы в Рокском тоннеле, повреждённом военной техникой, было принято уже в августе 2008 года, когда выяснилось, что тоннель, введённый в эксплуатацию в середине 1980-х годов и с тех пор не ремонтировавшийся, с трудом справляется с пиковой нагрузкой. Чтобы оценить масштаб ремонтных работ в Рокском тоннеле и выработать решение по развитию транспортной и дорожной инфраструктуры региона на федеральном уровне, 26 августа 2008 года Транскам посетил министр транспорта России Игорь Левитин. По его словам, стоимость реконструкции Рокского тоннеля, а также прилегающего к нему 20-километрового участка Транскавказской магистрали, оценивается в 23 млрд руб. Эти средства предполагалось направить прежде всего на устройство вентиляционной и канализационной систем, ремонт водных стоков в Рокском тоннеле, а также на сооружение 16 противолавинных галерей и тоннелей на 20-километровом участке Транскама от так называемого Чертова моста до Рокского тоннеля. Объект был включён в федеральную целевую программу «Дороги России» на 2010—2015 годы.

Реконструкция тоннеля

Работы по реконструкции Рокского тоннеля начались в декабре 2010 года. Генеральный подрядчик — ОАО «СК МОСТ». Горные работы выполнялись специалистами ООО «БТС-Гидрострой». Согласно проекту, реконструкцию Рокского тоннеля намечалось закончить в 4 квартале 2015 года, однако тоннель был сдан досрочно, в ноябре 2014 года.

Это был первый ремонт тоннеля за 27 лет, с момента его сдачи в эксплуатацию.

Объём и последовательность работ

Реконструкция Рокского тоннеля проходила в два этапа.

1) На первом этапе реконструировалась техническая штольня тоннеля.

Снималась старая железобетонная обделка, сечение штольни увеличивалось вдвое — с 13 до 26 кв. метров, устанавливалась временная обделка штольни, монтировались инженерные коммуникации и обустраиваются припортальные площадки.

Перепроходка штольни велась буровзрывным способом с использованием буровой установки Atlas Copco Boomer XE3 C, также были использованы горные комбайны АМ-75 и АТМ-105. В подземной выработке одновременно работали две вахтовые бригады, которым удавалось с помощью горных комбайнов проходить за месяц порядка 600 м.

Работы по первому этапу проводились в период с декабря 2010 года по июль 2012 года.

По расширенной штольне было открыто автомобильное движение между Россией и Южной Осетией в реверсивном графике, что позволило строителям приступить к реконструкции Рокского тоннеля, не нарушая автомобильного сообщения по Транскаму.

Пропускная способность штольни — 2000 машин в сутки при минимальной скорости 20 км/ч. Проектировщики предусмотрели все меры для обеспечения безопасности движения по штольне.

«Здесь устроена продольная система вентиляции, оборудована современная противопожарная система, установлены камеры видеонаблюдения. При возникновении чрезвычайной ситуации срабатывает автоматическая сигнализация. Есть не только рабочее, но и аварийное освещение, сеть телефонной связи, имеется безопасный выход в тоннель, через эвакуационные сбойки. Кроме этого, перед въездом в штольню установлены временные дорожные знаки, на которых отражены необходимые ограничения, реверсивные светофоры, шлагбаумы, габаритные рамки и направляющие устройства. Мы постарались предусмотреть всевозможные нештатные ситуации, которые могут возникнуть в ходе эксплуатации штольни», — говорит главный заместитель начальника ФКУ Упрдор «Северный Кавказ» Анатолий Ястребов.

2) На втором этапе велась реконструкция Рокского тоннеля.

Сечение тоннеля увеличивалось с 65 до 75 кв. метров. Одновременно с проходкой тоннеля велись работы по устройству гидроизоляции и устройству постоянной обделки тоннеля. Затем монтировались инженерные коммуникации и обустраивались припортальные площадки.

Перепроходка тоннеля велась горным способом из четырёх забоев при помощи горнопроходческих комбайнов АМ-105. Применялись современные технологии напыляемого бетона, на основе технолгии Sigunit швейцарской компании SIKA. На участке были задействованы буровые установки Boomer, анкероустановщики Boltec и Robolt, установка для набрызгбетонирования Spraymec, автопоезда МоАЗ. Скорость проходки с помощью горных комбайнов — 12-15 метров в сутки.

После сдачи Рокского тоннеля в эксплуатацию, строители завершат работы в технической штольне.

Хронология работ

• Декабрь 2010 г. — начало работ по реконструкции.
• Октябрь 2011 г. — закончена перепроходка штольни.
• Январь 2012 г. — завершается обустройство штольни.
• Март 2012 г. — осуществлён пробный проезд автоколонны по штольне.
• 24 апреля 2012 г. — закрыт на реконструкцию сам тоннель.
• Июнь 2012 г. — начинаются работы по перепроходке тоннеля.
• Январь 2013 г. — выполнено более половины объёма работ по перепроходке тоннеля.
• Август 2013 г. — завершена перепроходка нижней (штроссовой) части тоннеля.
• 5 ноября 2014 г. - Пуск движения по Рокскому тоннелю.

Рокский тоннель в искусстве

В 1983 году Зинаида Хостикоева посвятила строителям Рокского тоннеля стихотворение.

См. также

• Мамисонский перевал

Ссылки

• [www.fguozpskad.ru/ ФГУ «Управление ордена Знак Почета Северо-Кавказских автомобильных дорог ФДА]
• [www.tsniis.com/ Научно-исследовательский институт транспортного строительства (ОАО "ЦНИИС")]
• [www.metropr.by/ ОАО "Минскметропроект"]
• [www.skmost.ru/objects/tunnels/rokskij-tonnel/ Рокский автодорожный тоннель на 93-м км Транскама] Группа компаний "СК МОСТ". Наши объекты.

Топографические карты

• Лист карты K-38-53 пер. Крестовый. Масштаб: 1 : 100 000. Состояние местности на 1987 год. Издание 1989 г.

Отрывок, характеризующий Рокский тоннель

В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.