Русские путешественники в странах Востока

«Русские путешественники в странах Востока» — книжная серия Главной редакции восточной литературы (ГРВЛ) издательства «Наука» (Москва), представляющая собой комментированные и снабжённые справочным аппаратом публикации путевых заметок, дневников русских путешественников XVII—начала XX вв.

Формат: 84x108/32 (~130х205 мм).

История

В феврале 1957 года начало работу созданное Постановлением Президиума АН СССР Издательство восточной литературы (ИВЛ). В 1964 оно было преобразовано в Главную редакцию восточной литературы (ГРВЛ) издательства «Наука».

С 1992 в качестве издательской фирмы «Восточная литература» стало подразделением ВО «Наука», затем Академиздатцентра «Наука» РАН.

С первых лет существования ИВЛ существенную долю в его тематических планах составляли серийные издания. Так, уже в 1958 вышли три книги из серии «Русские путешественники в странах Востока»:

• В старом Китае. Дневники путешествия 1907 г. (академика В. М. Алексеева),
• По Корее. Путешествия 1885-1896 гг.,
• Хожение купца Федота Котова в Персию (описание путешествия XVII в.).

Издание этой серии продолжалось и в последующие десятилетия.

В 1959 были основаны сразу три серии. Одну из них — «Страны и народы Востока» — составили тематические сборники, посвящённые какому-либо региону либо отдельной стране. За 30 лет — до 1989 включительно — в ней увидели свет 26 выпусков. Выпуски XXVII - XXX вышли в 1990-е годы в Санкт-Петербурге, очередной XXXI выпуск снова подготовила московская издательская фирма.

Вторая серия «Языки народов Азии и Африки» была начата в 1959 профессором Г. П. Сердюченко (1904—1965). Составляющие её очерки посвящены описанию современных языков Востока (и их диалектов), а также языков древности и средневековья. Увидели свет 139 книг, издание продолжается.

Третья серия «Памятники письменности Востока» (до 1965 - «Памятники литературы народов Востока») примечательна тем, что многие читатели впервые познакомились с тем или иным памятником Востока по публикациям именно в ней; черный с бронзой переплет серийного оформления стал узнаваем почти так же, как переплёт знаменитой академической серии «Литературные памятники».

Книги серии

Издательство восточной литературы

• Алексеев В. М. В старом Китае. Дневники путешествия 1907 г. / Институт китаеведения АН СССР. — М.: Издательство восточной литературы, 1958. — 312 с. — (Русские путешественники в странах Востока). — 12 000 экз.

• По Корее. Путешествия 1885 - 1896 гг. Сборник / Институт востоковедения АН СССР. — М.: Издательство восточной литературы, 1958. — 292 с. — (Русские путешественники в странах Востока). — 3 000 экз.

• Хожение купца Федота Котова в Персию / Публикация Н. А. Кузнецовой. Институт востоковедения АН СССР. — М.: Издательство восточной литературы, 1958. — 112 с. — (Русские путешественники в странах Востока). (в пер., суперобложка)
  • Полное название рукописи — «О путешествии из Москвы в Персидское царство, из Персии в Турецкую землю, в Индию и Урмуз через Белое море, куды немцы приплывают на кораблях». Описано путешествие в Персию в 1623-1624 годах.

Издательство «Наука», ГРВЛ

• Назаров Ф. Записки о некоторых народах и землях средней части Азии / Текст подготовил В. А. Ромодин; примечания В. А. Ромодина и В. А. Урвалова; указатели и карта составлены В. А. Урваловым. Институт народов Азии АН СССР. — М.: Наука (ГРВЛ), 1968. — 80 с. — (Русские путешественники в странах Востока). — 15 000 экз.

См. также

• Культура народов Востока
• Русские путешественники и востоковеды

Литература

• Кочеляева Н. А. [www.dissercat.com/content/pamyatniki-russkoi-palomnicheskoi-pismennosti-xii-xvii-vv-v-memorializatsii-khristianskogo-k Памятники русской паломнической письменности (XII-XVII вв.) в мемориализации христианского культурного наследия (Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук)]. — 2004.

Отрывок, характеризующий Русские путешественники в странах Востока

– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.