Симонс, Симона
Поделись знанием:
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».
Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
| Симона Симонс | |
 Симона Симонс в 2014 году | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Годы активности | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Певческий голос | |
| Инструменты | |
| Жанры | |
| Коллективы | |
| Сотрудничество | |
| Лейблы |
Nuclear Blast |
| [www.simonesimons.nl onesimons.nl] | |
Симона Симонс (Симоне Симонс, нидерл. Simone Johanna Maria Simons; родилась 17 января 1985 года) — нидерландская певица (меццо-сопрано), ведущая вокалистка в симфо-метал-группе Epica.
Содержание
Биография
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Певица родилась 17 января 1985 года в Нидерландах, в городе Херлен. Начала обучение игре на флейте и фортепиано в 1995 году. Через год начала заниматься вокалом (джаз и поп-пение).
В 15 лет Симона послушала альбом Oceanborn группы Nightwish, и её так восхитил сильный оперный вокал Тарьи Турунен, что она стала брать уроки классического пения. В 2002 году в течение нескольких месяцев она пела в хоре, после чего присоединилась к недавно появившейся симфоник-метал-группе Epica. Группа, называвшаяся тогда Sahara Dust, дала несколько концертов с норвежской вокалисткой Хеленой Михаельсен, однако голос и яркая внешность молодой Симонс (на тот момент девушки гитариста и основателя группы Марка Янсена) сразу же сделали её лицом группы, а саму группу событием в европейской метал-музыке, принеся ей известность уже после первого альбома. Симона является автором некоторых песен группы.
В 2005 году Симона участвовала в записи альбома группы Kamelot, в качестве приглашенной вокалистки.
Симона не заканчивала никаких специальных музыкальных заведений. В одном из интервью она говорила:
|
Мой единственный великий учитель — это Epica. Однако некоторое время назад я всё же брала четырёхлетние уроки классического пения у одного чувака — он оказался классным парнем, и работать с ним было только в удовольствие. Но я всё же думаю, что пять лет классического музыкального образования будут слишком скучны для меня.[2] Симона Симонс
|
|
Личная жизнь
Симона состоит в браке с музыкантом Оливером Палотаем (род.1974). У пары есть сын — Винсент Палотай (род.02.10.2013)[3].
Дискография
Epica
- The Phantom Agony (2003)
- We Will Take You With Us (2004)
- Consign to Oblivion (2005)
- The Score – An Epic Journey (2005)
- The Road to Paradiso (2006)
- The Divine Conspiracy (2007)
- Design Your Universe (2009)
- The Classical Conspiracy (2009)
- Requiem for the Indifferent (2012)
- The Quantum Enigma (2014)
- The Holographic Principle (2016)
Гостевое участие
- Aina — в альбоме Days of Rising Doom (2003).
- Kamelot — альбом The Black Halo, в песне «The Haunting (Somewhere in Time)», присутствовала на видео. (2005).
- Kamelot — альбом Ghost Opera, в песнях «Blücher» и «Season’s End» (2007).
- Kamelot — альбом One Cold Winter’s Night — live-CD, песня «The Haunting (Somewhere in Time)», участвовала в концерте.
- Primal Fear — альбом New Religion, в песне «Everytime It Rains» (2007).
- Ayreon — альбом 01011001, песня «Web of Lies» (2008).
- Xystus & US Concert — альбом Equilibrio, в песнях «Act 1 — My Song of Creation», «Act 1 The Balance Crumbles», «Act 2 — Destiny Unveiled» и «Act 2 — God of Symmetry» (2008/2009).
- Sons of Seasons — альбом Gods of Vermin, песни «Fallen Family», «Fall Of Byzanz» и «Wintersmith» (2009).
- Kamelot — альбом Poetry For The Poisoned, песни «House On A Hill» и «Poetry For The Poisoned» (2009).
- Leaves' Eyes – альбом King of Kings, песня "Edge Of Steel" (2015)
Интересные факты
- Любимые исполнители: Lacuna Coil, Muse, R.E.M., Nightwish, Kamelot, Moonspell, Rammstein, Within Temptation, Mozart, Lacrimosa, Leaves’ Eyes, System of a Down, Dargaard, Анастейша, Apocalyptica, Моби, Бьорк, Tiamat, Dimmu Borgir, Faith No More, Samael.
- Любимые музыканты: Tori Amos, Roy Khan, Андреа Бочелли, Лиза Джеррард, Офра Хаза, Майкл Стайп, Анастейша, Бьорк.
- Любимые альбомы: Muse — Absolution, Kamelot — The Black Halo, Moonspell — Irreligious, System of a Down — Toxicity, Бьорк — Homogenic, Anathema — Judgement, Nightwish — Oceanborn, Моби — Play, Rammstein — Reise, Reise, Leaves’ Eyes — Lovelorn, все альбомы Lacuna Coil[4].
Напишите отзыв о статье "Симонс, Симона"
Примечания
- ↑ [www.allmusic.com/album/consign-to-oblivion-r795285/review Epica:Consign to Oblivion. Review — Allmusic]
- ↑ [muslib.ru/groups/5/journal/1522.html Интервью с Симоной Симонс]
- ↑ [www.km.ru/muzyka/2013/10/04/semya-i-brak-v-mire-iskusstva-i-shou-biznesa/722193-vokalistka-epica-simona-simons/ Вокалистка Epica Симона Симонс родила первенца]
- ↑ [epica.nl/?page=band&show=members&sub=1 Simone Simons] (англ.). epica.nl (12 April 2006). Проверено 8 марта 2015. [web.archive.org/web/20120511011152/epica.nl/?page=band&show=members&sub=1 Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
Ссылки
- [simonesimons.nl/ Официальный сайт Симоны Симонс] (англ.)
|
Это заготовка статьи о певце или певице. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Симонс, Симона
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».
Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
