Слэшер (жанр)

К:Википедия:Страницы на КПМ (тип: не указан) К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Слэ́шер (англ. slash — удар с плеча, рубить) — поджанр фильмов ужасов (иногда называемых фильмы отсчёта тел или фильмы мёртвых подростков), для которого характерно, как правило, наличие убийцы-психопата (иногда носящего маску), который преследует и кроваво убивает серию жертв-подростков в типично случайной неспровоцированной манере, убивая многих за один день.

Характерные особенности жанра

Жертвы — обычно фотогеничные подростки или молодые взрослые, находящиеся вдали от цивилизации или далеко от помощи и часто совершающие действия сексуального характера, или употребляющие наркотики, или и то, и другое. Эти фильмы обычно начинаются с убийства молодой женщины и заканчиваются тем, что единственной выжившей удаётся одолеть убийцу, только чтобы обнаружить, что проблема не была полностью решена. Хотя «Психо» Альфреда Хичкока стал ранним вдохновением, первым подлинным слэшером стало «Чёрное Рождество», а успех «Хэллоуина», «Пятницы, 13-го» и «Кошмара на улице Вязов» помог популяризовать и реконструировать жанр в 1980-х.

В фильме жанра слэшер убийца почти всегда использует нетрадиционные виды оружия, вроде лезвий, бензопил, колунов и тупых предметов; редко, если вообще используется пистолет. Часто в фильме есть предыстория, объясняющая, как у убийцы развилось его (убийца обычно, хотя и не всегда, мужчина) ожесточённое умственное состояние и почему он сосредотачивается преимущественно на определённом виде жертв или месте. Часто убийца способен выдержать большинство или все попытки своих жертв защититься, иногда благодаря либо явным, либо подразумеваемым сверхъестественным способностям. Так, даже после того, как он был застрелен, заколот, забит, убит электротоком, сожжён или утоплен, он может продолжить преследовать своих жертв. Обычно в продолжениях убийца возвращается из мёртвых и определяется скорее как нежить, нечеловеческое «чистое зло», чем как убийца-психопат. Среди всех категорий, однако, есть несколько фильмов, показывающих убийцу вызывающим жалость или, по меньшей мере, понимание, а не только страх. Известным среди таких фильмов является «Тихая ночь, мёртвая ночь»; другие, вроде «Высшей школы резни», «Топор» и пр. могут быть описаны таким образом.

В фильме жанра слэшер отсутствуют различного рода зомби, инопланетяне, монстры и другие разного рода мифические и вымышленные существа. Слэшер, в отличие от других поджанров фильмов ужасов, при сохранении вышеперечисленной концепции пугает напряжением, ожиданием смерти. Исходя из этого убийцы в фильме редко появляются в кадре, либо появляются под конец фильма при развязке сюжета. Центральная идея слэшера характеризуется наличием убийств, а сюжет раскрывается попытками определённого круга людей избежать этих убийств — в отношении них, либо другой группы людей. Как правило этой группой людей являются подростки, а классическим признаётся сюжет, действие которого разворачивается на фоне школы, университета, загородной местности. В целом нагнетание напряжения на зрителя играет немаловажную роль и оканчивается финальной схваткой героини фильма с убийцей.

Появление жанра

Существует два истока появления данного жанра. К первому относится выход в 1928 году такого звукового фильма The Terror, второй в 1962 году такого фильма, как «Девушка, которая слишком много знала» режиссёра Марио Бава. В свою очередь, этот фильм послужил основой для образования такого течения фильмов ужасов, как giallo (в 1960—70-х годах это течение было доминирующим). Вторым истоком жанра явился фильм «Психо» Альфреда Хичкока. Иногда именно его считают родоначальником слэшеров. Фильм получил несколько продолжений (1983, 1986 и 1990 года), а в 1998 был заново переделан. Сцена купания в душе из этого фильма стала классической и использовалась впоследствии во многих фильмах жанра.

Следующим шагом в становлении и развитии жанра стал фильм «Техасская резня бензопилой», повествующий о семье людоедов. Но первым фильмом жанра слэшер считается канадский фильм «Чёрное Рождество» (другие названия — «Тихая ночь, Злая ночь»). Наиболее же известным стал «Хэллоуин» Джона Карпентера. В 1980-х жанр находился в расцвете, но к концу десятилетия интерес публики к слэшеру был потерян.

Возрождение жанра связано с выходом фильма «Крик» режиссёра Уэса Крэйвена.

Золотой век

Следуя тенденции, установленной фильмами «Чёрное Рождество», «Хэллоуин» и «Пятница, 13-е», действие многих фильмов этой эпохи происходит в праздник или знаменательное событие. Примерами таких фильмов являются «Мой Кровавый Валентин», «Первое апреля — день дураков», «Выпускной» и «Тихая ночь, смертельная ночь», за которыми последовали «Поезд страха», «Страх сцены», «Спящий лагерь», «Незваный гость», «Резня в школе», «Незнакомец».

На пике популярности жанра интерес зрителей поддерживался новыми, более необычными способами убийства, а также более зрелищными и реалистичными спецэффектами. Некоторые фильмы, такие как «Кошмар на улице Вязов» и «Детская игра», добавили сверхъестественные элементы в формулу слэшера, а позже и элементы комедии. Более ранние фильмы, такие как «Психо» и «Техасская резня бензопилой», получили более жестокие и кровавые продолжения, чтобы конкурировать с другими представителями жанра. Считается, что пик слэшеров пришелся на 1983 год, в который почти 60 % кассовых сборов пришлось на слэшеры.

Антигерои

Многосерийные слэшеры имели тенденцию фокусироваться на злодее, а не на выживших жертвах. Таким образом, ужасающие монстры становились антигероями. Известные примеры: Джейсон Вурхиз, Кожаное лицо, Фредди Крюгер, Бэн Уиллис, Майкл Майерс, Чаки, Призрачное лицо, Пинхэд, и Норман Бейтс, ставшие одними из самых узнаваемых персонажей американских фильмов ужасов XX века.

См. также

• Саспенс

Отрывок, характеризующий Слэшер (жанр)

Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.