Смотрицкий, Герасим Данилович

Герасим Данилович Смотрицкий
укр. Герасим Данилович Смотрицький
Дата смерти:	12 октября 1594(1594-10-12)
Место смерти:	Острог, Волынское воеводство, Речь Посполитая
Гражданство:	Речь Посполитая
Род деятельности:	прозаик, поэт, публицист

Герасим Данилович Смотрицкий (укр. Герасим Данилович Смотрицький; Смотрич — ум. 12 октября 1594, Острог) — малорусский писатель и педагог из мелкой шляхетской семьи с Подолья. Отец архиепископа и деятеля просвещения Мелетия Смотрицкого.

Служил писарем в Каменец-Подольском старостве, прежде чем в 1576 году был приглашён князем Константином Острожским в Острог, где стал одним из передовых деятелей учёного острожского кружка. С 1580 года Смотрицкий — первый ректор Острожской школы (академии).

За предоставленные услуги получил от князя Константина Острожского два села (Бакаевка, Борисовка).

Герасим Смотрицкий стал одним из издателей Острожской Библии, к которой написал предисловие, а также стихотворное посвящение князю Константину Острожскому — один из образцов наиболее древнего малорусского стихосложения, напоминающее более поздние думы.

Полемические произведения Смотрицкого, направленные против отступников от православия, и его сатира на духовенство до нашего времени не дошли. Сохранилась лишь его книга «Ключ царства небесного» (1587), первая печатная достопримечательность малорусской полемической литературы. Состоит из посвящения князю Александру Острожскому, обращения «К народам руским» и двух полемических трактатов «Ключ царства небесного и нашей христианской духовной власти нерушимый узел» и «Календарь римский новый». В последнем произведении Смотрицкий ратует за независимость «русской веры», полемизирует с польским иезуитом Бенедиктом Гербестом, критикует католическое учение о божественном происхождении папской власти и отвергает григорианский календарь. Произведения Смотрицкого не всегда придерживались богословских аргументов, использовали народный юмор с присказками и пословицами, были написаны языком, приближённым к народному, и потому были доступны и понимаемы для широких масс.

Труды

• «Ключ царства небесного» (1587)

Ссылки

• [litopys.org.ua/fdm/fdm54.htm Герасим Смотрицкий] и его произведения на сайте Ізборник  (укр.)

Отрывок, характеризующий Смотрицкий, Герасим Данилович

Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.