Чонгчохор, Сомчит

Сомчит Чонгчохор
Общая информация
Гражданство:	Таиланд Таиланд
Дата рождения:	19 января 1975(1975-01-19) (49 лет)
Место рождения:	Накхонратчасима
Весовая категория:	наилегчайшая (51 кг)
Рост:	167 см
Медали Олимпийские игры Золото Пекин 2008 до 51 кг Чемпионаты мира Золото Бангкок 2003 до 51 кг Серебро Чикаго 2007 до 51 кг Азиатские игры Золото Мусан 2002 до 51 кг Серебро Доха 2006 до 51 кг Чемпионаты Азии Бронза Пуэрто-Принсеса 2004 до 51 кг

Сомчит Чонгчохор (тайск. สมจิตร จงจอหอ; 19 января 1975, Накхонратчасима) — тайский боксёр наилегчайшей весовой категории, выступал за сборную Таиланда в 2000-х годах. Олимпийский чемпион Пекина, чемпион мира, победитель Азиатских игр, бронзовый призёр чемпионата Азии, многократный чемпион национального первенства.

Биография

Сомчит Чонгчохор родился 19 января 1975 года в провинции Накхонратчасима. Активно заниматься боксом и муай тай начал уже в раннем детстве, затем продолжил подготовку во время службы в Сухопутных войсках Таиланда. Первого серьёзного успеха на ринге добился в 2002 году, когда на Азиатских играх в Мусане выиграл в наилегчайшем весе золотую медаль. Год спустя добился хорошего результата на домашнем чемпионате мира в Бангкоке, где победил всех своих соперников, в том числе француза Жерома Тома в финале, и взошёл на верхнюю ступень пьедестала. В 2004 году взял бронзу на чемпионате Азии в Пуэрто-Принсесе и благодаря череде удачных выступлений удостоился права защищать честь страны на летних Олимпийских играх в Афинах. Планировал побороться здесь за медали, тем не менее, уже во втором матче на турнире со счётом 21:26 проиграл кубинцу Юриоркису Гамбоа, который в итоге и стал олимпийским чемпионом.

В 2005 году Чонгчохор поучаствовал в состязаниях чемпионата мира в Мяньяне, в первом же матче со счётом 14:16 проиграл кубинцу Андри Лаффите. Также побывал на командном Кубке мира в Москве, выиграл два своих поединка за сборную Таиланда. Через год удачно съездил на Азиатские игры в Доху, откуда привёз медаль серебряного достоинства (в решающем матче не смог переиграть филиппинца Виолито Паялу, с которым ранее встречался три раза и все три раза победил). На чемпионате мира 2007 года в Чикаго тоже дошёл до финала, в последнем матче на турнире со счётом 9:13 уступил американцу Рауши Уоррену. Оставаясь лидером национальной команды в наилегчайшей весовой категории, получил путёвку на Олимпийские игры 2008 года в Пекин, где сенсационно завоевал золотую медаль, выбив из турнирной сетки всех сильнейших оппонентов (на тот момент ему было уже 33 года).

Вскоре после этой победы Сомчит Чонгчохор принял решение завершить карьеру профессионального спортсмена, уступив место молодым тайским боксёрам. Ныне работает тренером по боксу, комментирует соревнования на тайском телевидении. Также получил некоторую известность как поп-певец, выпустил музыкальный альбом с песнями собственного сочинения.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/jo/somjit-jongjohor-1.html Сомчит Чонгчохор] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Чонгчохор, Сомчит

– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.