Соткилава, Зураб Лаврентьевич

Зураб Соткилава
Полное имя	Зураб Лаврентьевич Соткилава
Дата рождения	12 марта 1937(1937-03-12) (87 лет)
Место рождения	Сухуми, Абхазская АССР, Грузинская ССР, СССР
Страна	СССР СССР Россия Россия
Профессии	камерный певец, оперный певец, педагог, футболист.
Певческий голос	лирико-драматический тенор
Инструменты	фортепиано
Жанры	опера
Коллективы	Большой театр
Награды

Зураб Соткилава
Общая информация
Полное имя	Зураб Лаврентьевич Соткилава
Родился	12 марта 1937(1937-03-12) (87 лет) Сухуми
Гражданство	СССР
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1951—?	Динамо (Сухуми)
Клубная карьера*
1955—1959	Динамо (Тбилиси)	3 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Зура́б Лавре́нтьевич Соткила́ва (груз. ზურაბ სოტკილავა; род. 12 марта 1937, Сухуми, Грузинская ССР, СССР) — российский и грузинский оперный певец (лирико-драматический тенор), педагог. Народный артист СССР (1979).

Биография

Зураб Соткилава родился 12 марта 1937 года в Сухуми, Грузия

С детства играл в футбол, в 16 лет попал в сухумское «Динамо», где играл на месте крайнего защитника, много подключаясь к атакам. В 1956 году Соткилава стал капитаном сборной Грузии в возрасте до 20 лет. Через два года попал в основной состав тбилисского «Динамо». Тяжёлые травмы, полученные им в 1958 году в Югославии и в 1959 году в Чехословакии привели к завершению спортивной карьеры.

В 1960 году окончил Тбилисский политехнический институт, затем в 1965 году Тбилисскую консерваторию (класс Давида Андгуладзе), в 1972 г. — аспирантуру консерватории.

В 1965—1974 гг. Зураб Соткилава — солист Грузинского театра оперы и балета имени З. Палиашвили. С 1966 по 1968 год стажировался в миланском театре Ла Скала у Динаро Барра.

В 1973 году дебютировал в Большом театре в Москве в партии Хозе («Кармен» Ж. Бизе), в 1974 году вошёл в оперную труппу театра.

В 1976—1988 гг. преподавал в Московской консерватории, с 1987 года — профессор кафедры сольного пения. В 2002 году вернулся к преподавательской работе в Московской консерватории. Среди учеников — В. Богачёв, В. Редькин, А. Федин и другие.

В июле 2015 года Зураб Соткилава заявил о том, что тяжело болен онкологическим заболеванием. Врачи поставили диагноз — злокачественная опухоль поджелудочной железы. После операции в Германии и курса лечения в России певец вернулся к творческой деятельности, его первый после выздоровления концерт состоялся 25 октября 2015 года в Сергиевом Посаде.

Семья

• Жена — Элисо Турманидзе
  • Дочь — Тея Соткилава.
  • Дочь — Кети Соткилава.
    • Внучка — Кети; внук — Левон.

Признание и награды

• Главный приз Всемирного фестиваля молодёжи и студентов" (Болгария, 1968)
• 2-я премия Международного конкурса им. Чайковского (1970)
• 1-я премия и «Гран при» Международного конкурса вокалистов им. Виньяса в Барселоне (1970)
• Заслуженный артист Грузинской ССР (1970)
• Народный артист Грузинской ССР (1973)
• Народный артист СССР (1979)
• Государственная премия Грузинской ССР им. З. Палиашвили (1983)
• Государственная премия Республики Грузия имени Шота Руставели (1998)
• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (22 марта 2001) — за большой вклад в развитие отечественного музыкально-театрального искусства
• Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (3 декабря 2007) — за большой вклад в развитие отечественного музыкального искусства и многолетнюю творческую деятельность
• Орден «Знак Почета» (1971)
• Орден Трудового Красного Знамени (1976)
• Орден Чести (Грузия, 1997)
• Премия «Овация» (2008)
• Почётная грамота Президента Российской Федерации (27 октября 2012) — за большие заслуги в развитии музыкального искусства и многолетнюю творческую деятельность
• Почётный член Болонской академии музыки (Италия) — избран «за блестящую трактовку произведений Верди»
• Академик Академии эстетики и свободных искусств (Москва).

Репертуар

• Ричард («Бал-маскарад» Джузеппе Верди)
• Манрико («Трубадур» Дж. Верди)
• Марио Каварадосси («Тоска» Дж. Пуччини)
• Водемон («Иоланта» П. Чайковского)
• Радамес («Аида» Дж. Верди)
• Индийский гость («Садко» Н. Римского-Корсакова)
• Арзакан («Похищение луны» О. Тактакишвили) — первый исполнитель
• Отелло («Отелло» Дж. Верди)
• Ричард («Бал-маскарад» Дж. Верди)
• Туридду («Сельская честь» П. Масканьи)
• Барон Каллоандро («Прекрасная мельничиха» Дж. Паизиелло) — первый исполнитель в Большом театре
• Самозванец («Борис Годунов» М. Мусоргского)
• Голицын («Хованщина» М. Мусоргского)
• Измаил («Набукко» Дж. Верди)

Ссылки

• Борис Тарасов. [bftarasov.ru/publ/8-1-0-67 Зураб Соткилава: Буду петь, пока есть любовь публики]. Газета Россiя № 20 (2007). [www.webcitation.org/66HIP5KQ2 Архивировано из первоисточника 19 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Соткилава, Зураб Лаврентьевич

– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее: