Список членов Боевой организации партии социалистов-революционеров
Поделись знанием:
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
| Имя | Псевдонимы | Годы жизни | Год вступления в БО | Деятельность | Дальнейшая судьба |
|---|---|---|---|---|---|
| Азеф, Евно Фишелевич | «Иван Николаевич», «Валентин Кузьмич», «Толстый» | 1869—1918 | Руководитель Боевой организации. Организовал покушения на Плеве и великого князя Сергея Александровича, а так же множество других акций. | После разоблачения как сотрудника Охранного отделения, бежал за границу, умер в Берлине от почечной недостаточности. | |
| Азеф, Владимир Фишелевич | После разоблачения брата как агента-провокатора вышел из революционного движения и уехал в Америку. | ||||
| Барыков, Сергей | 1872—? | 1904 | Состоял в Союзе социалистов-революционеров. Работал в Петербургском отделе БО, позднее в Севастопольской организации ПСР. | Арестован в марте 1905 года, амнистирован по Манифесту 17 октября. | |
| Барыкова, Надежда | |||||
| Басов С.А. | Был членом Петербургского отряда БО. | Арестован в марте 1905 года, амнистирован по Манифесту 17 октября. | |||
| Беневская, Мария Аркадьевна | «Генриетта» | 1882—1942 | 1905 | Техник. Участвовала в подготовке покушения на Московского генерал-губернатора Ф.В. Дубасова. | Пострадала от случайного взрыва при изготовлении бомбы для покушения на Дубасова, была арестована и приговорена осенью 1906 г. к 16 годам каторжных работ. |
| Н.И. Блинов | |||||
| Боришанский, Давид | «Абрам», «Подновский» | Участник покушения на Плеве, готовил покушения на Н.В. Клейгельса и Д.Ф. Трепова, оказавшиеся неудачными. | В 1905 году арестован, приговорен к длительной каторге. | ||
| Бриллиант, Дора Владимировна | 1879—1909 | 1903 | Изготавливала бомбы для покушений на В.К. Плеве и великого князя Сергея Александровича. | За участие в покушениях была осуждена к лишению свободы и заключена в Петропавловскую крепость. Там она сошла с ума и скончалась в октябре 1909 года. | |
| Вноровский-Мищенко, Борис Устинович | 1881—1906 | 1906 | 23 апреля 1906 года бросил бомбу в коляску московского генерал-губернатора Ф.В. Дубасова — взрывом были убиты адъютант Дубасова и сам террорист, ранены генерал-губернатор и его кучер. | Погиб в результате теракта. | |
| Вноровский, Владимир Устинович | Вместе с братом участвовал в подготовке покушения на Дубасова. | После неудачного покушения на генерала Каульбарса, вместе с женой (Маргаритой Грунди) выехали за границу. | |||
| Грунди-Вноровская, Маргарита | После неудачного покушения на генерала Каульбарса, вместе с мужем выехала за границу. | ||||
| Гершуни, Григорий Андреевич | 1870–1908 | Основатель БО; организатор покушений на министра внутренних дел Д.С. Сипягина, уфимского губернатора Н.М. Богдановича и харьковского губернатора И.М. Оболенского. | Умер в Швейцарии от легочной болезни. | ||
| Горинсон, Борис | 1905 | Техник из Варшавы. В деле покушения на Дурново был задействован для наружного наблюдения под видом уличного торговца. | |||
| Гоц, Абрам Рафаилович | 1882—1940 | 1906 | Участвовал в подготовке покушений на П.Н. Дурново и Н.К. Римана. | Подвергся репрессиям со стороны советской власти, умер в лагере. | |
| Двойников, Иван Васильевич | В 1906 году вместе с Калашниковым и Назаровым был арестован по делу о покушении на генерала Неплюева, к которому не имел прямого отношения, и приговорен к четырем годам каторжных работ. | ||||
| Дулебов, Егор Олимпиевич | «Агапов» | 1883/1884—1908 | 6 мая 1903 года убил уфимского губернатора Богдановича за его роль в расстреле демонстрантов в Златоусте. | Во время заключения заболел психически, и был отправлен в психиатрическую больницу имени Николая Чудотворца, где и умер. | |
| Загородний, Яков Григорьевич | Член петербургского отдела БО. | Арестован в марте 1905 года, амнистирован по Манифесту 17 октября. Был снова арестован в декабре 1905 года по делу о Петербургской динамитной мастерской. | |||
| Зензинов, Владимир Михайлович | 1880—1953 | 1905 | До 1906 года работал по подготовке террористических актов в Москве и Петербурге. | Во время гражданской войны покинул Россию, жил в эмиграции. | |
| Зильберберг (Памфилова), Ксения Ксенофонтовна | «Ирина» | 1882—1955 | Техник, участница покушения на петербургского градоначальника В.Ф. Лауница. | Жила в эмиграции во Франции и Италии. | |
| Зильберберг, Лев Иванович | «Николай Иванович», «Штифтарь» | 1880—1907 | 1905 | Техник, затем руководитель Центрального боевого отряда после временного ухода от дел Азефа и Савинкова. | Арестован по обвинению в участии в убийстве Лауница и повешен 16 июля 1907 года. |
| Иванов, Петр | ?—1907 | Участвовал в подготовке покушения на Дурново (вел наружное наблюдение). 28 августа 1907 года застрелил в Пскове начальника алгачинской каторжной тюрьмы Бородулина. | По обвинению в убийстве был повешен. | ||
| Ивановская, Прасковья Семеновна | 1852 — 1935 | Участвовала в подготовке убийства В.К. Плеве. В качестве связной работала в группе, подготавливавшей убийства Великого князя Владимира Александровича, Трепова, Дурново и Булыгина. | В 1905 году была арестована, но через несколько месяцев освобождена по амнистии. Умерла в советской Украине от естественных причин. | ||
| Ильинский, Сергей Николаевич | 1886—1914 | Участвовал в покушении на члена Государственного совета графа Алексея Игнатьева в Твери (9 декабря 1906 года) — застрелил графа шестью выстрелами из револьвера. | В 1907 году осужден тверским военным судом, приговорен к смертной казни, замененной на 11 лет каторги. В 1913 году переведен в Ярославский централ, где покончил жизнь самоубийством. | ||
| Калашников, Александр Васильевич | В 1906 году вместе с Двойниковым и Назаровым был арестован по делу о покушении на генерала Неплюева, к которому не имел прямого отношения, и приговорен к семи годам каторжных работ. | ||||
| Каляев, Иван Платонович | 1877—1905 | 1903 | Участник покушения на В.К. Плеве и непосредственный исполнитель убийства великого князя Сергея Александровича. | Повешен в Шлиссельбургской крепости. | |
| Карпович, Петр Владимирович | 1874—1917 | 1907 | В 1908 году принял непосредственное участие в организации провалившегося покушения на императора Николая II. | Погиб при возвращении в Россию в 1917 года; корабль, на котором плыл Карпович, был торпедирован германской подводной лодкой. | |
| Кац, Фейга | Арестована в марте 1905 года, амнистирована по Манифесту 17 октября. | ||||
| Крафт, Павел Павлович | 1870—1907 | Ближайший помощник Гершуни в деле создания БО ПСР. Организатор покушения на министра внутренних дел Д.С. Сипягина. Во время Революции 1905—1907 занимался вопросами боевой и организационной деятельности партии. | Умер в 1907 году в Петербурге естественной смертью. | ||
| Куликовский, Петр Александрович | 1869—1923 | Участник покушения на вел. кн. Сергея Александровича. Застрелил 28 июня 1905 года московского градоначальника Шувалова. | В гражданской войне попал в плен к красным и покончил с собой, приняв морфий. | ||
| Кудрявцев, Евгений | «Адмирал» | ?—1906 | 21 декабря 1906 (3 января 1907 года по новому стилю) застрелил градоначальника Петербурга фон дер Лауница. Ранее также пытался осуществить покушение на П.А. Столыпина. | После убийства Лауница покончил с собой. | |
| Левинсон, Павла | |||||
| Леонтьева, Татьяна Александровна | ок. 1885—? | Член петербургского отдела БО, участвовала в подготовке покушений на высокопоставленных лиц. 1 сентября 1906 года по ошибке застрелила Ш. Мюллера, приняв его за министра внутренних дел П.Н. Дурново. | Была приговорена к тюремному заключению. | ||
| Лурье, Рашель Вульфовна | «Катя» | 1884—1908 | Революционную деятельность начала в рядах Бунда; с 1904 года в ПСР, член БО. | Застрелилась в Париже 1 января 1908 года. | |
| Марков, Борис Дмитриевич | «Доронин Федор Алексеевич», «Захаренко» | 1884—1920 | 1904 | Член петербургского отдела БО, участвовал в подготовке покушений на петербургского генерал-губернатора Д.Ф. Трепова и министра внутренних дел А.Г. Булыгина. | Во время гражданской войны был арестован белыми за подготовку эсеровского восстания и утоплен в озере Байкал. |
| И.И. Мацеевский | |||||
| Мельников, Михаил Михайлович | 1877—? | Ближайший помощник Гершуни в деле создания БО. Одним из первых заподозрил Азефа в провокаторстве, но не смог убедить в этом товарищей по партии. | |||
| Моисеенко, Борис Николаевич | «Опанас» | ?—1918 | Участник покушения на вел. кн. Сергея Александровича. | Бежал за границу, вернулся в Россию в 1917 г. Убит в Омске колчаковскими офицерами. | |
| Моисеенко, Сергей Николаевич | 1909 | Техник БО. Принимал участие в неудачной попытке Савинкова после разоблачения Азефа вновь организовать покушение на Николая II. | |||
| Назаров, Федор Александрович | 1906 | Участник покушения на нижегородского губернатора Унтербергера. Убил 22 марта 1906 г. в Варшаве провокатора Н.Ю. Татарова. | Повешен; по другим данным — убит при переходе границы. | ||
| Павлов | В подготовке покушения на Дурново вместе с Трегубовым и Гоцем вел наружное наблюдение под видом извозчика. | ||||
| Пискарев | В деле покушения на Дурново был задействован для наружного наблюдения под видом уличного торговца. | ||||
| Подвицкий Б.В. | Арестован в марте 1905 г., амнистирован по Манифесту 17 октября. | ||||
| Покотилов, Алексей Дмитриевич | 1879—1904 | Техник, участвовал в подготовке покушения на В.К. Плеве. | Погиб при случайном взрыве бомбы в Северной гостинице. | ||
| Попова, Валентина Павловна | «Екатерина Ивановна» | 1880—1937 | Занималась изготовлением бомб (в том числе для сорвавшегося покушения на Дубасова), затем осуществляла наблюдение и выполнение различных поручений. | Расстреляна вместе с мужем по решению тройки НКВД во время большого террора. | |
| Прокофьева, Мария Алексеевна | «М.А.П.» | 1883—1913 | 1909 | Умерла от туберкулеза. | |
| Савинков, Борис Викторович | «Павел Иванович», «Ропшин», «Б.Н.» и др. | 1879—1925 | Заместитель руководителя БО Азефа; непосредственный организатор самых «громких» терактов БО — убийства министра внутренних дел В.К. Плеве и вел. кн. Сергея Александровича, а также многих других; после разоблачения Азефа пытался возродить БО, но потерпел неудачу. | После Октябрьской революции активно боролся против советской власти. Был выманен агентами ГПУ в СССР и арестован. По официальной версии, покончил с собой, выбросивших из окна. | |
| Самойлов | |||||
| Севастьянова, Александра Александровна | «Аннушка» | 1873—1907 | Бросила бомбу в московского генерал-губернатора и командующего Московским военным округом генерала С.К. Гершельмана. Покушение закончилось неудачей. Входила в Центральный боевой отряд. | Повешена 7 декабря 1907 года по приговору военного суда. | |
| Имя неизвестно | «Семен Семенович» | 1906 | Техник БО, изготавливал бомбы для покушения на московского губернатора Ф.В. Дубасова. | Исчез в том же 1906 году, о его дальнейшей судьбе ничего неизвестно. | |
| Сикорский, Лейба Вульфович | «Семен», «Шимон» | 1884—1927 | 1904 | Участвовал в покушении на В.К. Плеве. | Осужден на 20 лет каторги. |
| Синявский, Борис Степанович | «Кит Пуркин» | 1880—1907 | Арестован по делу о заговоре на царя в марте 1907 г. Повешен. | ||
| Созонов, Егор Сергеевич | 1879—1910 | 15 июля 1904 г. бросил бомбу, взрывом которой был убит Плеве. | Покончил самоубийством в знак протеста против ужесточения тюремного режима. | ||
| Созонов, Зот Сергеевич | В подготовке покушения на Дурново был связным с группой Трегубова, Гоца и Павлова, которые осуществляли наружное наблюдение. | ||||
| Смирнов, Всеволод | В деле покушения на Дурново был задействован для наружного наблюдения под видом газетчика. | Отошел от террористической деятельности, занялся общепартийной работой. | |||
| Трегубов | В подготовке покушения на Дурново вместе с Павловым и Гоцем вел наружное наблюдение под видом извозчика. | ||||
| Успенский, Борис Глебович | Отошел от террористической деятельности, жил в России под своим именем. | ||||
| Трофимов Е. А. | «Сидоренко» | Арестован в марте 1905 года, приговорен в ноябре 1905 года к длительному сроку каторжных работ. | |||
| Фельдман, Александр | Принимал участие в покушении на Столыпина в 1907 году. | Выехал за границу. | |||
| Худатова, Мария | Отошла от террористической деятельности, жила в России под своим именем. | ||||
| Швейцер, Максимилиан Ильич | «Павел», «Леопольд» | 1881—1905 | 1903 | Входил в «тройку»-комитета БО вместе с Азефом и Савинковым, участник покушений на В. К. Плеве и вел. кн. Сергея Александровича. | Погиб при случайном взрыве при изготовлении бомбы. |
| Шергов, Михаил Исаевич | 1878-1958 | Отошел от революционной деятельности, закончил медицинский факультет Берлинского университета, работал врачом в Чите и Москве | |||
| Шиллеров, Василий Иванович | 23 апреля 1906 года принимал участие в покушении на московского губернатора Ф.В. Дубасова. | Арестован в мае 1906 года в Вильно. | |||
| Шиманов | |||||
| Школьник, Мария Марковна | 1882—1955 | 1 января 1906 года вместе с А. Шпайзманом участвовала в покушении на черниговского губернатора А. А. Хвостова, который при этом был ранен. | Была приговорена к пожизненной каторге, но бежала в Америку. После Февральской революции вернулась в Россию и вступила в РКП(б). | ||
| Шнееров, Моисей | |||||
| Шпайзман, Аарон | 1 января 1906 года вместе Марией Школьник осуществил покушение на черниговского губернатора А. А. Хвостова. Шпайзман первым бросил бомбу, которая не взорвалась. Губернатор остался жив. | По приговору военно-окружного суда повешен. | |||
| Эфрусси, Сура | Принимала участие в террористической борьбе в 1907 году. | ||||
| Яковлев, Александр Александрович | «Гудков» | 1887—1916 | Пытался совершить покушение на полковника Н.К. Римана. | Бежал с каторги, перебрался во Францию. С началом Первой мировой войны вступил добровольцем во французскую армию, убит 10 апреля (1916) в битве при Вердене. |
Напишите отзыв о статье "Список членов Боевой организации партии социалистов-революционеров"
Отрывок, характеризующий Список членов Боевой организации партии социалистов-революционеров
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
