Сражение в Лему (1808)

Сражение в Лему
Основной конфликт: Русско-шведская война (1808—1809)
Дата	19 — 20 июня 1808 года
Место	Каарина, близ Турку
Противники
Швеция   Россия
Командующие
генерал-лейтенант Эрнст фон Вегесак генерал Фёдор Буксгевден
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Сражение в Лему (Лемо) — сражение Русско-шведской (Финской) войны. Произошло 7 (19) июня 1808 года у города Турку (в XIX веке назывался по-шведски Або) между шведскими войсками, высадившимися на побережье с целью отвоевать город, и российскими войсками, его удерживавшими с марта того же года. В результате русские войска сохранили контроль над Турку.

Предыстория

Летом 1807 года между Александром I и Наполеоном был заключён Тильзитский мир, завершивший Войну четвёртой коалиции 1806 — 1807 годов. Согласно секретному соглашению Российская империя обязалась присоединиться к континентальной блокаде против Англии, а также обязалась заставить Швецию (король Густав IV) разорвать отношения с Англией.

Несмотря на продолжительные переговоры сделать этого не удалось, и в феврале 1808 года части русской императорской армии под командованием генерала Фёдора Буксгевдена перешли русско-шведскую границу и начали наступление на столицу княжества город Або. Формальное объявление войны с русской стороны последовало только 16 марта, когда было получено известие, что король, узнав о переходе русских войск через границу, приказал арестовать всех находившихся в Стокгольме членов русского посольства.

10 (22) марта войска генерала Дмитрия Шепелева без боя заняли Або, крупнейший город и административный центр Финляндии.

Через неделю, 16 (28) марта марта, была опубликована декларация Александра I: «Его Императорское Величество возвещает всем державам европейским, что отныне часть Финляндии, которая доселе именовалась шведскою, и которую войска российские не иначе могли занять, как выдержав разные сражения, признаётся областью, российским оружием покорённою, и присоединяется навсегда к Российской Империи».

А 20 марта (1 апреля) последовал манифест императора «О покорении шведской Финляндии и о присоединении оной навсегда к России», обращённый к населению России. В нём значилось: «Страну сию, оружием Нашим покорённую, Мы присоединяем отныне навсегда к Российской Империи, и вследствие того повелели Мы принять от обывателей её присягу на верное Престолу Нашему подданство». Манифестом было объявлено о присоединении Финляндии к России в качестве Великого княжества. Русское правительство обязывалось сохранять её прежние законы и сейм.

План операциии

25 мая дан приказ^{[кем?][кому?]} о высадке, которая должна быть проведена в районе Турку-Уусикаупунки. Задачей войск под командованием генерала Эрнста фон Вегесака первоначально было отбить Турку, но позже задачей десанта стало соединиться с армией Клингспора. На 70 кораблях 2600 шведских солдат пересекли Архипелаговое море. Командующий шведской флотилии, адмирал Гельмширна (швед. Claes Hjelmstjerna), высадил 7 июня (ст.ст.) около Лемо отряд генерала Вегесака (до 4 тыс. чел., при 6 орудиях). Задачи Вегесака осложнялись недостаточным знанием финского побережья, устаревшими картами и неопытными солдатами. Впоследствии современники критиковали в Швеции этот десант за плохую подготовку.

Ход сражения

Флот прибыл незамеченным к мысу Лемуниеми в 22 верстах южнее Або (ныне Каарина) 19 июня. Когда во второй половине дня высадка началась, у Пер-Йохан Экборна, владельца усадьбы Ала-Лему находился казачий дозор. Они заметили высадку, и поспешили в Або сообщить об увиденном. Вегесак, оставив одну часть своего отряда на берегу для постройки временных укреплений, с другой двинулся к городу.

В Або находился граф Фёдор Буксгевден, а недалеко от города генерал Карл Багговут, временно заступивший на место Багратиона и до его приезда командовавший 21-й пехотной дивизией. Узнав о высадке шведского десанта, Буксгевден выслал на встречу противнику батальон Либавского мушкетёрского полка с одним орудием и под командованием полковника Вадковского, а также приказал всем находившимся в окрестностях Або русским войскам спешить в город.

Высланный на встречу шведам батальон, подавляемый превосходством сил, вынужден был отступать, неся большие потери от огня неприятельских стрелков. Прибытие генерала Багговута с подкреплениями выручило его из этого критического положения.

Шведские войска, однако, продолжали вести упорный бой, пользуясь пересечённой местностью, и только прибытие генерала Коновницына с 2 батальонами заставило их отступить к месту высадки. После 14-часового сражения десант был отбит.

Российские канонерские лодки, посланные с целью атаковать десантный пункт, опоздали — шведские войска под прикрытием огня тяжелых корабельных орудий смогли сесть на суда и уйти в море. Поначалу они отплыли к островам Нагу и Корпо.

Несмотря на небольшое преимущество русских, обе стороны понесли почти равные потери: 217 русских солдат и 216 шведов. Часть их пала в бою, часть погибла позже от ран.

Память

Во дворе усадьбы Ули-Лему находилась часовня Сведенборг, где отпели погибших, и где в подвале хранились тела до погребения. На земле усадьбы поставлен летом 2008 памятник «Умирающий солдат», выполненный Хейди Лимнелл в память о погибших. Памятник изображает Вянрикки Столя из одноимённого цикла стихотворений Рунеберга.

В усадьбе Ули-Лему, напротив маслобойни о войне напоминает прикреплённая к скале металлическая плита, дар Союза офицеров (фин. Upseeriliitto) 1958 года к 150-летию события. Следы сражения видны и вблизи берега у Ала-Лему — земляные валы захоронений.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Ссылки

• [books.google.fr/books?id=XfIIAAAAQAAJ&hl=ru&pg=PA190#v=onepage&q&f=false Военный энциклопедический лексикон. Часть 8. СПб., 1844. Лабиан — Мену. с. 190 ЛЕМО]
• [books.google.ru/books?id=SvMIAAAAQAAJ&hl=ru&pg=PA739#v=onepage&q&f=false Военный энциклопедический лексикон. Часть 13. СПб., 1849. Труд — Шведские войны. с. 739]
• [bibliotekar.ru/bel/292.htm Лемо. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона]

Отрывок, характеризующий Сражение в Лему (1808)

Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.