У холмов есть глаза (фильм, 1977)
| У холмов есть глаза | |
| The Hills Have Eyes | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Blood Relations |
| Длительность |
89 мин. |
| Бюджет |
$325 тыс. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«У холмов есть глаза» (англ. The Hills Have Eyes) — американский фильм ужасов 1977 года, снятый Уэсом Крейвеном по собственному сценарию. Фильм вышел в прокат 22 июня 1977 года. Главные роли исполнили Сьюзан Ланьер, Майкл Берримэн и Ди Уоллес. Картина рассказывает о семье Картер, которая путешествует по Америке через пустыню Неваду и сталкивается с мутантами-каннибалами. Лента получила приз международного жюри критиков на кинофестивале в Сиджесе.
В 2006 году французский режиссёр Александр Ажа снял ремейк «У холмов есть глаза».
Содержание
Сюжет
Фред, пожилой хозяин бензоколонки, расположенной в пустынной местности близ военного полигона для ядерных испытаний, решает бросить её и уехать, поскольку бизнес идёт плохо. Перед его отъездом на бензоколонке появляется девушка Руби, которая пытается выменять у него продукты для своей семьи. Фред обвиняет её семейство в грабежах и убийствах, из-за которых этого района стали избегать люди. Руби просит Фреда забрать её с собой в город, но тот отказывается. Во время разговора к дому Фреда подъезжает автомобиль. Считая, что это военные, Фред прячет Руби в шкафу.
Автомобиль с прицепом-трейлером оказывается принадлежащим семье Картеров (бывший полицейский Боб, его жена Этель, их дети-подростки Бренда и Бобби), направляющейся в Калифорнию. С Картерами также путешествует их замужняя дочь Линн с мужем Дагом Вудом и грудной дочерью Кэти и две немецкие овчарки по кличкам Красавица и Чудовище. Картеры заявляют Фреду о своём намерении посмотреть на находящиеся неподалеку серебряные шахты, но заправив машину, Фред советует держаться главной дороги и никуда не сворачивать. На бензоколонке также появляется Меркурий — член живущего в этих местах пустынного семейства отшельников-каннибалов во главе с Юпитером (отцом Руби). После отъезда Картеров Меркурий взрывает автомобиль Фреда, лишив того возможности уехать.
Заблудившийся в пустыне автомобиль Картеров привлекает внимание семьи Юпитера. Оказавшись в зоне полётов истребителей, Картеры терпят аварию на пустынной дороге, после чего машина оказывается сломанной. Поскольку радиопередатчик оказывается бесполезен, Боб решает идти за помощью обратно на бензоколонку, а Даг — к отмеченному на карте военному объекту. У Боба оказывается револьвер, который он берёт с собой, и пистолет, который он оставляет Бобби.
После ухода мужчин собаки начинают вести себя беспокойно, и одна из них в конце концов убегает в скалистые холмы. Побежав за ней, Бобби находит собаку убитой и мельком видит в кустах Меркурия. Испугавшись, Бобби бросается обратно к трейлеру, но падает со скалы и теряет сознание до темноты, когда его встречает отправившаяся на его поиски Бренда. Тем временем Этель и Линн ловят на волне передатчика тяжёлое дыхание Меркурия. Вернувшись к родным, Бобби решает не рассказывать им о смерти собаки.
Добравшись до бензоколонки, Боб встречает в доме Фреда, собирающегося повеситься, и спасает его. Тот рассказывает ему историю своей жизни, упомянув, что его второй ребёнок родился уродливым садистом, которого Фред в итоге избил и бросил умирать в пустыне (подразумевается, что Юпитер — выживший сын Фреда). После этого Юпитер разбивает окно, вытаскивает стоящего у окна Фреда из дома и убивает его монтировкой. Боб бежит через пустыню обратно, чтобы предупредить семью, но оказывается схвачен другими сыновьями Юпитера — Марсом и Плутоном. Тем временем к трейлеру возвращается Даг и сообщает, что не нашёл на армейской базе ни людей, ни связи.
Даг и Линн решают спать в машине, Этель и Бренда — в трейлере вместе с Кэти. Ночью Марс выманивает Бобби из трейлера и туда проникает Плутон, заперев дверь изнутри. Бобби идёт за ключами к Дагу и Линн и рассказывает им о случившемся днём. В это же время Марс поджигает недалеко от трейлера импровизированный крест, на котором распят Боб. Бобби, Этель, Линн и Даг бросаются к кресту, не заметив спрятавшегося в трейлере Плутона. Пока люди тушат огонь, Марс насилует оставшуюся в трейлере Бренду. Сняв Боба с креста, Даг отправляет женщин в трейлер за водой и спиртным для дезинфекции ран. Боб однако вскоре умирает, и Бобби уходит в пустыню на поиски убийц отца. Вернувшись к машине, Этель и Линн видят в трейлере Плутона и Марса, который похищает Кэти. Женщины пытаются отнять у Марса ребёнка, в ходе чего он стреляет в них, тяжело ранив Этель и убив Линн. Перед смертью Линн удаётся ранить Марса в ногу ножом. Услышав выстрелы, Бобби и Даг прибегают к трейлеру, но Плутон и Марс успевают скрыться с ребёнком. Позже Юпитер приносит в свой лагерь труп Боба, после чего отчитывает сначала Руби за её желание уехать, а затем Марса за то, что тот оставил чужаков живыми. Позже той же ночью второй пёс Картеров нападает на Меркурия и сбрасывает его со скалы. Пёс также приносит к трейлеру принадлежавшую Меркурию рацию, по которой Даг и Бобби получают возможность слышать переговоры отшельников.
Утром умирает раненая Этель. Юпитер вместе с Плутоном отправляется к трейлеру, чтобы отомстить выжившим Картерам за смерть Меркурия, однако по дороге Плутон оказывается тяжело ранен, а позже загрызен псом. Взбешённый Юпитер по рации приказывает оставшемуся в лагере раненому Марсу убить ребёнка. Руби решает спасти девочку и убегает, передав её Дагу, пришедшему в лагерь за ребёнком. Марс бросается за ними вдогонку.
Добравшийся до трейлера Юпитер, угодив ногами в сделанную Бобби и Брендой наматывающуюся на автомобильное колесо петлю-западню, оказывается в ловушке, однако, когда трос слетает с колеса, выбирается из неё. Тогда Бобби решает заманить Юпитера в трейлер, предварительно открыв в нём баллоны с газом и устроив под дверью зажигательную систему из чиркающей спички. После взрыва трейлера Бобби идёт удостовериться в гибели врага, но выживший Юпитер нападает на него. В итоге Бобби с помощью вооружившейся топором Бренды удаётся застрелить Юпитера.
Тем временем Руби и Даг с дочерью пытаются сбежать от преследующего их Марса. Защищая ребёнка, Даг вступает с Марсом в поединок. Схватка заканчивается, когда Руби приносит пойманную рядом гремучую змею, которая кусает Марса в шею, после чего Даг добивает его ножом.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Сьюзан Ланьер | Бренда Картер |
| Роберт Хьюстон | Бобби Картер |
| Мартин Спир | Даг Вуд |
| Ди Уоллес | Линн Вуд |
| Расс Грив | «Большой Боб» Картер |
| Вирджиния Винсент | Этель Картер |
| Джон Стэдман | Фред |
| Джеймс Уитворт | Папа Юпитер |
| Лэнс Гордон | Марс |
| Майкл Берримен | Плутон |
| Пит Лок | Меркурий |
| Янус Блит | Руби |
| Корди Кларк | Мама |
| Бренда Маринофф | Кэти |
Интересные факты
- История, лёгшая в основу фильма, — свидетельства про Сони Бина (Александр «Соуни» Бин) и его семью (жена, восемь сыновей и шесть дочерей), которые жили в холмах Шотландии недалеко от Эдинбурга в начале XIV в. Они поймали, заморили и съели несколько человек, случайно забредших к ним в холмы. Их, в свою очередь, поймали солдаты короля Шотландии Джеймса. Они были признаны сумасшедшими и казнены без суда.
- В фильме Зловещие мертвецы можно заметить разорванный плакат У холмов есть глаза.
- Мёртвая собака, которую показывают в кадре, на самом деле не муляж, как думали многие, а настоящая мёртвая собака, которую Уэс Крейвен выпросил у безутешного хозяина и снял в фильме.
- Изначально фильм получил возрастной ценз «Х» за откровенные сцены совокупления и крайнюю жестокость. Крейвен урезал картину, чтобы получить ценз «R». Оригинальная версия фильма утеряна.
Напишите отзыв о статье "У холмов есть глаза (фильм, 1977)"
Ссылки
- «У холмов есть глаза» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v{{{id}}} «У холмов есть глаза»] (англ.) на сайте allmovie
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий У холмов есть глаза (фильм, 1977)
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.
– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.
Пьер чувствовал, что он был центром всего, и это положение и радовало и стесняло его. Он находился в состоянии человека, углубленного в какое нибудь занятие. Он ничего ясно не видел, не понимал и не слыхал. Только изредка, неожиданно, мелькали в его душе отрывочные мысли и впечатления из действительности.
«Так уж всё кончено! – думал он. – И как это всё сделалось? Так быстро! Теперь я знаю, что не для нее одной, не для себя одного, но и для всех это должно неизбежно свершиться. Они все так ждут этого , так уверены, что это будет, что я не могу, не могу обмануть их. Но как это будет? Не знаю; а будет, непременно будет!» думал Пьер, взглядывая на эти плечи, блестевшие подле самых глаз его.
То вдруг ему становилось стыдно чего то. Ему неловко было, что он один занимает внимание всех, что он счастливец в глазах других, что он с своим некрасивым лицом какой то Парис, обладающий Еленой. «Но, верно, это всегда так бывает и так надо, – утешал он себя. – И, впрочем, что же я сделал для этого? Когда это началось? Из Москвы я поехал вместе с князем Васильем. Тут еще ничего не было. Потом, отчего же мне было у него не остановиться? Потом я играл с ней в карты и поднял ее ридикюль, ездил с ней кататься. Когда же это началось, когда это всё сделалось? И вот он сидит подле нее женихом; слышит, видит, чувствует ее близость, ее дыхание, ее движения, ее красоту. То вдруг ему кажется, что это не она, а он сам так необыкновенно красив, что оттого то и смотрят так на него, и он, счастливый общим удивлением, выпрямляет грудь, поднимает голову и радуется своему счастью. Вдруг какой то голос, чей то знакомый голос, слышится и говорит ему что то другой раз. Но Пьер так занят, что не понимает того, что говорят ему. – Я спрашиваю у тебя, когда ты получил письмо от Болконского, – повторяет третий раз князь Василий. – Как ты рассеян, мой милый.
