Фаянс, Григорий Кивович

	Григорий Кивович Фаянс
	; Июль 1943 года
Дата рождения	20 августа 1902
Место рождения	Гомель
Дата смерти	неизвестно
Место смерти	неизвестно
Принадлежность	СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1919 — 1922 годы ; 1924 — 1952 годы
Звание
Командовал	19-й стрелковый корпус
Сражения/войны	Гражданская война в России ; Великая Отечественная война

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Фаянс (значения).

Григорий Кивович Фаянс (20 августа 1902 года, Гомель — неизвестно) — советский военный деятель, Полковник (1950 год).

Начальная биография

Григорий Кивович Фаянс родился 20 августа 1902 года в Гомеле.

Военная служба

Гражданская война

В марте 1919 года был призван в ряды РККА и назначен на должность военного цензора Гомельского губернского ЧК, а в июне 1920 года — на должность военного цензора особого отдела 9-й армии (Кавказский фронт), после чего принимал участие в боевых действиях против войск под командованием П. Н. Врангеля на Кубани, а затем в установлении советской власти в Закавказье.

Межвоенное время

В августе 1921 года вернулся в Гомель, где был назначен на должность военного цензора Гомельского губернского ЧК. В мае 1922 года уволен из РККА, после чего был направлен на учёбу в Гомельскую губернскую партийную школу, после окончания которой в 1923 году работал на должностях управделами губкома комсомола и секретаря производственной ячейки РКСМ в городе Клинцы.

В апреле 1924 года был вновь призван в ряды РККА и направлен в 5-ю стрелковую дивизию (Западный военный округ), где служил красноармейцем и политруком роты 13-го стрелкового полка, в ноябре 1926 года был назначен на должность ответственного секретаря бюро ВЛКСМ дивизии, а в ноябре 1927 года — на должность политрука роты 14-го стрелкового полка.

В сентябре 1928 года был направлен на учёбу на Киевские курсы военной подготовки комсостава (Украинский военный округ), после окончания которых в августе 1929 года был назначен на должность политрука роты полковой школы 15-го стрелкового полка, в октябре 1932 года — на должность политрука полковой школы 24-го стрелкового полка (8-я стрелковая дивизия).

В августе 1933 года Фаянс направлен на Московские курсы инструкторов пропаганды (Московский военный округ), после окончания которых в августе 1934 года был назначен на должность инструктора пропаганды 4-го полка ПВО, в ноябре 1937 года — на должность преподавателя Смоленского артиллерийского военного училища, в декабре 1938 года — на должность начальника учебного отдела Политуправления Белорусского военного округа, а в феврале 1940 года — на должность начальника курсов усовершенствования политического состава запаса Белорусского военного округа.

Великая Отечественная война

С началом войны Фаянс находился на прежней должности.

В сентябре 1941 года был назначен на должность начальника курсов по подготовке военкомов стрелковых батальонов Приволжского военного округа и одновременно исполнял должность начальника Аткарского гарнизона. Кроме того сформировал три дивизии и штаб 19-го стрелкового корпуса, с 9 по 16 июня 1943 года исполнял должность командира этого корпуса при его формировании.

В августе 1943 года был назначен на должность заместителя начальника политического отдела 282-й стрелковой дивизии, участвовавшей в боевых действиях в ходе Псковско-Островской, Тартуской, Сандомирско-Силезской, Верхнесилезской и Пражской наступательных операций, а также в освобождении городов Люблинец, Фолькепберг, Типловец, Нейсе, Швейдпиц, Вальденбург и Трутнов.

Послевоенная карьера

После окончания войны находился на прежней должности.

В феврале 1946 года был назначен на должность инспектора Дунайского военно-транспортного управления Центральной группы войск, в августе 1947 года — на должность заместителя командира по политической части 29-го пулемётно-артиллерийского полка, а в мае 1951 года — на должность заместителя по политической части начальника 41-го управления аэродромного строительства.

Полковник Григорий Кивович Фаянс в июне 1952 года вышел в запас.

Награды

Память

Напишите отзыв о статье "Фаянс, Григорий Кивович"

Литература

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 586—587. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Фаянс, Григорий Кивович

– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.

У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.