Абдул Хамид (президент Бангладеш)
| Абдул Хамид бенг. আব্দুল হামিদ <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Президент Бангладеш Абдул Хамид в декабре 2013 года</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| с 22 апреля 2013 года (и.о. с 20 марта 2013 года) | |||
| Предшественник: | Зиллур Рахман | ||
| |||
| 12 июля 2001 года — 28 октября 2001 года | |||
| Предшественник: | Хумаюн Чоудхури | ||
| Преемник: | Джамируддин Сиркар | ||
| |||
| 25 января 2009 года — 22 апреля 2013 года | |||
| Предшественник: | Джамируддин Сиркар | ||
| Преемник: | Шавкат Али (и.о.) | ||
| Вероисповедание: | Ислам, суннитского толка | ||
| Рождение: | 1 января 1944 (80 лет) Дакка, Британская Индия | ||
| Партия: | Авами Лиг | ||
| Образование: | Университет Дакки | ||
Абдул Хамид (бенг.: আব্দুল হামিদ, 1 января 1944, Дакка, Британская Индия, современный Бангладеш) — бангладешский политический и государственный деятель.
Биография
Абдул Хамид родился 1 января 1944 года в британской Индии, в главном городе Бенгалии Дакке. В середине XX века Британская Индия получила независимость, и Восточная Бенгалия оказалась в составе Пакистана. Ещё студентом он принимал участие в борьбе за независимость Бангладеш от Пакистана. Был арестован и находился в заключении[1].
Политическая карьера
После получения независимости Бангладеш в 1971 году Абдул Хамид избирался в Парламент Бангладеш семь раз. В конце XX века он стал одним из лидеров партии Авами Лиг. С июля по октябрь 2001 года впервые возглавил парламент страны. Во второй раз спикером парламента он стал 25 января 2009 года. Когда в середине марта 2013 года президент страны Зиллур Рахман из-за болезни был отправлен на лечение в Сингапур, Абдул Хамид стал замещать его.
Зиллур Рахман 20 марта 2013 года скончался; и Абдул Хамид стал, согласно Конституции страны, исполняющим обязанности президента Бангладеш. 22 апреля 2013 года избран президентом Бангладеш[2].
Напишите отзыв о статье "Абдул Хамид (президент Бангладеш)"
Примечания
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Абдул Хамид (президент Бангладеш)
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
