Берлаге, Хендрик Петрюс
| Хендрик Петрюс Берлаге | |
| Hendrik Petrus Berlage | |
 | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Работы и достижения | |
| Работал в городах | |
| Архитектурный стиль | |
| Важнейшие постройки |
здание Синдиката огранщиков брильянтов (Амстердам, 1900) |
| Градостроительные проекты |
план расширения Амстердама (1902) |
| Нереализованные проекты |
план расширения Амстердама |
| Научные труды |
Мысли о стиле в архитектуре (1905) |
Хе́ндрик Пе́трюс Берла́ге (нидерл. Hendrik Petrus Berlage, МФА: [ˈɦɛndrɪk ˈpeːtrʏs ˈbɛrlaːɣə], часто встречается вариант «Петрус», 21 февраля 1856, Амстердам — 12 августа 1934, Гаага) — выдающийся нидерландский архитектор. Воззрения Берлаге на пути развития архитектуры, изложенные им в многочисленных теоретических трудах, оказали большое влияние на современное нидерландское зодчество.
Содержание
Ранние годы
Берлаге родился в богатой, либерально настроенной семье, проживавшей на набережной канала Кейзерсграхт (нидерл. Keizersgracht) в самом центре Амстердама. Через несколько лет семья Берлаге переехала в Арнем, где Хендрик получил среднее школьное образование. За время арнемского периода жизни будущего архитектора его мать умерла, а отец повторно женился.
В течение года Хендрик Петрюс посещал курсы живописи в Государственной академии изящных искусств в Амстердаме, но затем предметом его интересов стала архитектура. В 1875—1878 годах Берлаге учился в Швейцарской высшей технической школе Цюриха, где познакомился с идеями Готфрида Земпера, профессора архитектуры этого учебного заведения с 1855 по 1871 годы, и концепцией «идеального дома» Эжена Виолле-ле-Дюка. Чтобы углубить полученные теоретические знания, в 1880—1881 годах Хендрик Берлаге предпринял поездку по ряду стран Европы, посетив Италию, Австрию и Германию.
По возвращении в Нидерланды Берлаге, совместно с Теодорусом Сандерсом (нидерл. Theodorus Sanders), основал архитектурное бюро в Амстердаме. Вместе с Сандерсом они спроектировали ряд зданий в неоренессансном стиле.
Независимый архитектор
В 1889 году Берлаге начал самостоятельную работу, открыв собственное архитектурное бюро. Первоначально он следовал господствовавшим в то время архитектурным стилям, но затем начал экспериментировать, смешивая в своих проектах элементы модерна и рационализма. Одним из плодов этих экспериментов стало оформление зданий Страховой компании Нидерландов, к работе над которыми в 1890-х годах Берлаге был приглашён в качестве дизайнера. Примерно в то же время архитектором были созданы проекты виллы Хенни в Гааге и здания Синдиката огранщиков брильянтов в Амстердаме (1899—1900). Уже в 1889 году он представил на Всемирной выставке в Париже оригинальный проект мавзолея[1]. К этому же периоду относятся многочисленные публикации Берлаге в изданиях, посвящённых архитектуре.
В 1897—1903 годах по проекту Хендрика Петрюса Берлаге было построено здание Амстердамской биржи (в настоящее время называется биржей Берлаге), наиболее известное творение архитектора, включённое ЮНЕСКО в нидерландский список объектов всемирного наследия[2]. В своём проекте Берлаге гармонично объединил средневековые традиции национальной нидерландской архитектуры с современными техническими решениями. Характерными отличиями стиля здания являются «честное» использование материалов (все материалы должны легко узнаваться) и чёткость конструкции, лишённой ненужных украшений. Основной строительный материал — неоштукатуренный кирпич, совмещённый с природным светлым камнем. Стиль, в котором построена Амстердамская биржа, впоследствии станет известен как рационализм. Влияние этого стиля будет ощущаться в нидерландской архитектуре до 50-х годов двадцатого века[1].
Берлаге является автором ряда масштабных градостроительных проектов. Так, в 1902 он разработал планы расширения Амстердама (южная часть города должна была быть полностью реконструирована, и трущобные районы предстояло заменить экономичными домами для рабочего класса[3]), реконструкции Гааги (1908—1909) и Утрехта (1921). Его проекты предполагали гармоничную связь исторического центра города с новыми районами, которые планировалось застраивать блочными домами небольшой высоты, и которые образовывали бы чёткие перспективы.
Особенностью стиля Берлаге был функциональный подход к проектированию зданий с использованием лаконичных, но очень эстетичных деталей. Помимо собственно архитектурных проектов, Берлаге занимался также проектированием мебели, дизайном обоев, ковров и стеклянной утвари. Мебель Берлаге продавалась в амстердамском магазине «Het Binnenhuis», специализировавшемся на продаже предметов прикладного искусства в стиле нидерландский модерн[4].
Берлаге отстаивал концепцию «красоты обнажённой стены». В одной из лекций он так определяет своё архитектурное кредо:
|
Прежде всего, мы должны показать всю красоту обнаженной стены… Опоры и колонны не должны иметь выступающих капителей; места примыканий этих элементов должны сливаться с чистой поверхностью стены[3] | 
|
В 1911 году Берлаге посетил США. Этот визит и знакомство с работами Фрэнка Ллойда Райта, Генри Гобсона Ричардсона, Луиса Салливена оказали значительное влияние на его дальнейшее творчество[1].
К наиболее значительным постройкам Берлаге принадлежат (помимо Амстердамской биржи) здание Синдиката огранщиков брильянтов в Амстердаме (1899—1900), Муниципальный музей в Гааге (1916—1934, строительство завершено после смерти архитектора), Холланд-хаус в Лондоне (1914). Среди его главных работ упоминается также охотничий домик «Святой Губерт», выполненный в форме оленьих рогов, а внутри оформленный как анфилада помещений, каждое из которых освещено сильней предыдущего, что в совокупности отсылает к легенде об этом святом, а также перекликается с популярным в модерне девизом «из тьмы к свету»[4].
Берлаге придерживался социалистических убеждений, что проявлялось в его архитектуре. В 1929 Берлаге посетил СССР и вскоре после поездки вступил в Коммунистическую партию Нидерландов. Социалистические взгляды Берлаге привели его к идее «общественного искусства» (нидерл. Gemeenschapskunst), выражавшейся в совместной работе представителей различных видов искусства над произведениями, предназначенными приносить общественную пользу[1].
Влияние и признание заслуг
Деятельность Берлаге оказала огромное влияние на современную архитектуру Нидерландов. Среди его последователей можно назвать Современное движение в Нидерландах (группа «Де Стиль») и Амстердамскую школу.
В честь Берлаге назван основанный в 1990 году Институт Берлаге, высшее учебное заведение и исследовательский институт, занимающийся вопросами архитектуры и дизайна. Также в его честь назван ударный кратер Берлаге на обратной стороне Луны[5].
Основные труды
- «Мысли о стиле в архитектуре» (1905).
- «Основы архитектуры и её развитие» (1908).
- «Развитие современного зодчества в Нидерландах» (1925).
- «Взаимоотношения между государством и архитектурой», доклад на I конгрессе CIAM (1928).
- «Суть архитектуры и её истории» (1934).
Напишите отзыв о статье "Берлаге, Хендрик Петрюс"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [www.archimon.nl/architects/hpberlage.html Х. П. Берлаге на сайте виртуального Нидерландского музея религиозной архитектуры] (англ.)
- ↑ [web.archive.org/web/20070304215637/odin.let.rug.nl/CB/top100/lijsten/top100_lijst_nl.html Top 100 der Nederlandse UNESCO-monumenten]
- ↑ 1 2 [www.peoples.ru/art/architecture/hendrik_berlage/index1.html Хендрик Петрюс Берлаге на сайте Peoples.ru]
- ↑ 1 2 [artnouveau.pagesperso-orange.fr/en/artistes/berlage.htm Хендрик Петрюс Берлаге на сайте Art Nouveau Worldwide] (англ.)
- ↑ Blue, Jennifer [planetarynames.wr.usgs.gov/Feature/703 Gazetteer of Planetary Nomenclature]. USGS (July 25, 2007). Проверено 21 февраля 2015.
Библиография
- Горюнов. В. С., Тубли М. П. Архитектура эпохи модерна. Концепции. Направления. Мастера. — Санкт-Петербург: Стройиздат, Санкт-Петербургское отделение, 1992. — с.: ил. ISBN 5-274-01384-8.
Внешние ссылки
- [www.hendrik-petrus-berlage.com/ Сайт, посвящённый жизни и творчеству Х. П. Берлаге] (англ.) (нем.)
- [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/izobrazitelnoe_iskusstvo/BERLAGE_HENDRIK_PETRYUS.html Берлаге, Хендрик Петрюс] в онлайн-энциклопедии «Кругосвет»
Отрывок, характеризующий Берлаге, Хендрик Петрюс
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
