Храпачев, Вадим Юрьевич
Поделись знанием:
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
| Вадим Храпачев Вадим Храпачов | |
| Имя при рождении |
Вадим Юрьевич Храпачев |
|---|---|
| Дата рождения |
24 сентября 1947 (76 лет) |
| Место рождения | |
| Годы активности |
с 1973 |
| Страна | |
| Профессии | |
| Жанры | |
| Награды |
|
Храпачев Вадим Юрьевич (укр. Храпачов Вадим Юрійович) — композитор, кинокомпозитор, Заслуженный деятель искусств Украины (2008)[1][2].
Содержание
Биография
Родился 24 сентября 1947 года в Киеве. В 1972 году окончил факультет музыковедения Киевской государственной консерватории (класс Н. Герасимовой-Персидской) по специальности музыковедения, в 1983 г. — Одесскую государственную консерваторию по классу композиции (педагог И. Оссеев). Преподавал на кафедре истории и теории музыки Киевского педагогического института. Автор камерных и симфонических произведений.
Начал работать в кино в 1973 году. Первый фильм — телевизионный сериал «Старая крепость». Написал музыку к 49 художественным, 19 анимационным и 13 документальным фильмам. Фильмы с его участием являются призерами многочисленных международных кинофестивалей. Он автор статьи «Проблемы звуко-зрительного синтеза» (1988 г., Москва, «Вопросы философии № 2»).
Композиторская фильмография
- 1973 — Старая крепость (Комиссар Сергушин, Город у моря)
- 1974 — Марина
- 1974 — Лжинка, или маленькая ложь и большие неприятности (короткометражный)
- 1975 — Ральф, здравствуй! (киноальманах)
- 1975 — Чип (в киноальманахе «Ральф, здравствуй!»)
- 1975 — Боцман (в киноальманахе «Ральф, здравствуй!»)
- 1975 — Красный петух плимутрок
- 1975 — Волны Чёрного моря (Фильм 3. «Катакомбы»)
- 1977 — Перед экзаменом (телефильм)
- 1978 — Предвещает победу
- 1978 — Подпольный обком действует
- 1979 — Своё счастье (телефильм)
- 1979 — Поездка через город (киноальманах)
- 1979 — Своё счастье
- 1980 — Мелочи жизни
- 1981 — Будем ждать, возвращайся (телефильм)
- 1982 — Семейное дело (телефильм)
- 1982 — Полёты во сне и наяву
- 1983 — Поцелуй (телефильм)
- 1983 — Единица с «обманом»
- 1984 — Два гусара (телефильм)
- 1985 — Володя большой, Володя маленький (телефильм, среднеметражный)
- 1985 — Прыжок
- 1986 — Капитан «Пилигрима»
- 1986 — Одинокая женщина желает познакомиться
- 1986 — Окно (мультфильм)
- 1986 — Рядом с вами (телефильм)
- 1986 — Храни меня, мой талисман
- 1987 — Процесс (документальный)
- 1987 — Филёр
- 1988 — Где ты, мой конь? (мультфильм)
- 1988 — Автопортрет неизвестного
- 1988 — Дама с попугаем
- 1988 — Защитник Седов (среднеметражный)
- 1988 — Зов родственного томления
- 1988 — Правда крупным планом (мультфильм)
- 1989 — Почему дядюшка Джем хромает? (мультфильм)
- 1989 — Счастливчик
- 1990 — Дикий пляж (телефильм)
- 1990 — Красное вино победы (телефильм)
- 1990 — Повесть непогашенной луны
- 1990 — Ребро Адама
- 1990 — Языкатая Феська (мультфильм)
- 1991 — Одиссея капитана Блада (СССР/Франция)
- 1992 — Венчание со смертью (Украина)
- 1992 — Градус чёрной луны (Украина)
- 1992 — Дислокация (документальный, Украина)
- 1992 — Женщина в море
- 1992 — Знак тире (документальный, Украина)
- 1992 — Мелодрама с покушением на убийство (Россия, Украина)
- 1993 — Голодомор (документальный, Украина)
- 1993 — Золото партии (Украина)
- 1993 — Кобзарь (документальный, Украина)
- 1993 — Марш живых (документальный, Украина, Германия)
- 1993 — Бобе-майсес (мультфильм) (Украина)[3]
- 1994 — День рождения Юлии (мультфильм) (Украина)
- 1995 — Буква Гимел (мультфильм) (Украина)
- 1995 — Первая любовь (Россия, Германия)
- 1997 — E=mc2 (мультфильм) (Украина, Франция)
- 1998 — Две луны, три солнца (Россия, Украина)
- 1998 — Синяя шапочка (анимационный)
- 1999 — Как у нашего Омеличка небольшая семеечка (мультфильм) (Украина)
- 2000 — Настройка инструментов / польск. Strojenie instrumentów[4] (Польша)
- 2004 — Ночь светла (Россия, Украина)
- 2004 — Игры взрослых девочек (Россия, Украина)
- 2005 — Золотые парни (Россия, Украина)
- 2006 — Кровавый круг (Россия, Украина)
- 2006 — Назови своё имя по буквам (документальный — Украина, США)[5]
- 2008 — Райские птицы (Украина, Россия)
- 2009 — Дот (Россия, Украина)
Признание и награды
- 1998 — МКФ «Стожары» в Киеве (Приз за лучшую музыку к фильму, фильм «E = mc2»)
- 2008 — Заслуженный деятель искусств Украины[2]
Напишите отзыв о статье "Храпачев, Вадим Юрьевич"
Примечания
- ↑ [www.president.gov.ua/ru/documents/8295.html Указ Президента України № 821/2008 від 10 вересня 2008 року «Про відзначення державними нагородами України діячів кіномистецтва»] (укр.)
- ↑ 1 2 [dergkino.gov.ua/?nid=75&templ=news Відзначення 80-ї річниці створення Національної кіностудії імені Олександра Довженка] (укр.)
- ↑ [www.judaica.kiev.ua/Eg_17/Egupez17-16.htm Юлия Веретенникова ИСТОРИЯ ОДНОЙ КОЛЛЕКЦИИ]
- ↑ «Strojenie instrumentów» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0443684/fullcredits?ref_=tt_ov_st_sm#Music_Department Spell Your Name (2006) — Full cast and crew]
Литература
- [www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=15&e_dept_id=1&e_person_id=1010 Дмитрий Циликин «Храпачев Вадим Юрьевич»] в книге Новейшая история отечественного кино. 1986—2000. Кино и контекст. Т. III. СПб, «Сеанс», 2001
Ссылки
- Вадим Храпачев (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Храпачев, Вадим Юрьевич
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
