Хэммилл, Питер

Питер Хэммилл
	Питер Хэммилл; Peter Hammill
Основная информация
Полное имя	Peter Joseph Andrew Hammill
Дата рождения	5 ноября 1948 (75 лет)
Место рождения	Илинг, западный Лондон, Англия
Страна	Великобритания
Профессии	вокалист композитор поэт гитарист клавишник
Жанры	прогрессивный рок, арт-рок, авангард, импровизация, рок-музыка, опера, электронная музыка и др.
Псевдонимы	Rikki Nadir, pH, K
Коллективы	Van Der Graaf Generator
Лейблы	Mercury, Charisma, S-Type, Virgin, Naive, Foundry, Enigma, Fie!
[www.sofasound.com Sofasound]

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Хэммилл.

Питер Джозеф Эндрю Хэммилл (англ. Peter Joseph Andrew Hammill; родился 5 ноября 1948 года в Илинге, западный Лондон, Англия) — британский певец, композитор и основатель прогрессив-рок-группы Van der Graaf Generator. Наиболее известен своими вокальными данными, его основные инструменты — гитара и фортепиано. Он также является звукорежиссёром собственных записей, а изредка и других музыкантов.

Биография

Начало музыкальной карьеры

Сольная карьера Питера Хэммилла развивалась параллельно с его участием в группе Van der Graaf Generator.

В 1967 году Питер Хэммилл, Ник Пирн (Nick Pearne) и Крис Джадж Смит (Chris Judge Smith) основали группу, впоследствии получившую название Van der Graaf Generator. В 1968 году группе был предложен контракт с фирмой «Меркюри Рекордс» (Mercury Records), который тем не менее подписал только сам Хэммилл. В 1969 году Van der Graaf Generator распалась, а Питер Хэммилл решил записать свой первый сольный альбом. В конечном счёте, «The Aerosol Grey Machine», задумывавшийся как сольный альбом, был выпущен в США как первый альбом группы Van der Graaf Generator, что было необходимо для обхода ограничений контракта со звукозаписывающим лейблом.

Летом 1969 года Хэммилл обосновался в лондонском театре «Люсеум» (The Luceum Theatre) и еженедельно давал там сольные концерты. Однако вскоре Хэммилл вновь собрал Van der Graaf Generator, что не помешало ему записать свой первый настоящий сольный альбом «Fool’s Mate» (1971), содержащий песни ранних лет Van der Graaf Generator (1967—68 годы). В работе над альбомом в числе прочих принял также участие гитарист Роберт Фрипп.

Во времена классического Генератора

Когда группа Van der Graaf Generator снова распались в августе 1972 года, Хэммилл возобновил свою сольную карьеру. Песни, предназначавшиеся для Генератора, были записаны на его сольных альбомах: «(In the) Black Room» (на «Chameleon in the Shadow of the Night»), «A Louse Is Not A Home» (на «The Silent Corner and the Empty Stage») и др. Это в значительной степени затрудняет разделение сольной работы Хэммилла и его работы с группой (для большинства как сольных песен, так и песен группы, он значится как единственный автор; а на некоторых его сольных альбомах играют все члены группы). Тем не менее, главным отличием сольных работ Хэммилла является их направленность на глубоко личностные переживания, тогда как песни группы Van der Graaf Generator обычно касаются более глобальных тем.

Альбом «Nadir’s Big Chance» сильно отличается по сравнению с предшествующим «In Camera». Тогда как «In Camera» отличается чрезвычайно закрученными и сложными песнями и даже имеет некоторые признаки конкретной музыки, «Nadir’s Big Chance» примечателен тем, что стал предшественником панк-рока. Во время выступления на радио в 1977 году Джон Лайдон (John Lydon) из Sex Pistols сыграл две вещи с этого альбома и выразил своё восхищение Хэммиллом в пылких выражениях: «Питер Хэммилл великолепен. Настоящий оригинал. Мне он нравится уже много лет. Если вы послушаете его, его сольные альбомы, я чертовски уверен, что Боуи много чего копировал у этого парня. Чести, которой он заслуживает, ему просто не воздали. Я люблю всё, что он делает».

Альбом «Over» (1977) содержит глубоко личные песни о разрыве длительных любовных отношений. В альбоме нашли отражение реальные факты личной жизни Питера Хэммилла.

После Генератора

Первым сольным альбомом Хэммилла после распада Van der Graaf в 1978 году был «The Future Now». Со следующими альбомами, «pH7» и «A Black Box» звук сделался более компактным, более «нью-вэйвовским». На этих альбомах Хэммилл сам играет на большинстве инструментов, в том числе на электронных ударных.

Затем появилась К-группа (K-Group), о которой в более поздние годы Хэммилл иногда будет отзываться как о «бит-группе». Группа состояла из самого Хэммилла (гитара и пианино), Джона Эллиса (John Ellis) на соло-гитаре, Ника Поттера (Nic Potter) на басу и Гая Эванса (Guy Evans) на ударных и перкуссии. К-группа записала альбомы «Enter K» и «Patience». Записи с нескольких концертов группы были изданы как альбом «The Margin» (и, позднее, переиздана в расширенном варианте как «The Margin +»).

Далее последовал период сольной деятельности.

С февраля по октябрь 1990 года Питер Хэммилл играл с басистом Ником Поттером (Nic Potter) и скрипачом Стюартом Гордоном (Stuart Gordon). Концертная запись выступлений была издана как альбом «Room Temperature».

С апреля 1993 по август 1996 года Питер Хэммилл играл с Ником Поттером(бас-гитара), Стюартом Гордоном(скрипка) и барабанщиком Мэнни Элаесом (Manny Elias). Этот состав иногда называют Noise-группа. Концертная запись этих выступлений была издана как альбом «There Goes The Daylight». Это единственный альбом, не являющийся сборником различных живых записей, это запись одного выступления, правда, не полная.

С октября 1994 по август 1996 года Хэммилл играл с Дэвидом Джексоном (David Jackson)(флейта, саксофон), Стюартом Гордоном(скрипка) и Мэнни Элаесом(барабаны)(этот состав иногда неофициально упоминается как «Peter Hammill Quartet»).

С января 1998 по ноябрь 2006 года Хэммилл давал концерты в дуэте со Стюартом Гордоном. Из записи этих концертов был собран альбом «Veracious».

С конца 2003 года по настоящее время

Хэммилл перенес инфаркт в декабре 2003 года, меньше чем через 48 часов после того как он завершил запись альбома «Incoherence».

В конце 2004 года он был награждён итальянской премией Tenco как композитор (за сочинительство песен).

В конце 2004 года Хэммилл объявил о возрождении группы Van der Graaf Generator в классическом составе. Квартет записал новый альбом, «Present», который был выпущен в апреле 2005 года, и с мая по ноябрь 2005 года они отыграли серию хорошо принятых концертов.

Между 2005 и 2007 годами Хэммилл контролировал переиздание почти всех своих альбомов, выпущенных до Fie!, и также начал подобную работу над своими более поздними изданиями.

Сольная карьера Хэммилла не прекратилась из-за воссоединения Van der Graaf Generator. Он выпустил альбом «Singularity» в декабре 2006 года. Это был первый соло-альбом, который он записал после сердечного приступа. Альбом большей частью посвящён различным аспектам угасания, умирания и (внезапной) смерти.

В 2007 году группа Van der Graaf Generator уже как трио дали несколько концертов в Британии и остальной Европе, а их новый альбом «Trisector» был выпущен в марте 2008 года. Далее последовала серия концертов в Европе и Японии.

Летом и осенью 2008 года Хэммилл съездил в сольный тур по США и Канаде (впервые с 1999 года).

В апреле 2012 года вышел новый сольный альбом «Consequences».

Лейбл Fie!

Ранние записи Хэммилла, так же как альбомы Van der Graaf Generator, были изданы на Charisma Records. Он ушёл от компании после «pH7» (1979) и затем выпускал альбомы на нескольких небольших лейблах. «A Black Box» вышел на S-Type, лейбле, управляемом Хэммиллом и его менеджером Гейл Колсон (Gail Colson). «Enter K» и «Patience» вышли на Naïve, «Skin» и «The Margin» — на Foundry, «In A Foreign Town», «Out Of Water» и «Room Temperature» — на Enigma Records. В 1992 году он создал свой собственный лейбл Fie!, на котором были выпущены все его альбомы, начиная с «Fireships». Логотип лейбла — греческая буква фи (φ), что созвучно PH-I.

С 1970-х годов у Питера Хэммилла — собственная домашняя студия звукозаписи, названная Sofa Sound (официальный вебсайт Питера Хэммилла был позже назван в честь студии).

Музыка

В музыкальном отношении произведения Питера Хэммилла варьируют от коротких простых песен до очень сложных продолжительных композиций. Главным образом, из-за его отказа делать что-либо похожее на обычную «стандартную» музыку и полное отсутствие каких-либо отшлифованных модных штампов, среди его почитателей много спорят, причислять ли Хэммилла к прогрессивному року. Во многих интервью, однако, сам Хэммилл заявлял, что он не хотел бы быть отнесенным к прогрессив-рок-музыке, да и к любому другому стилю вообще.

Питер Хэммилл — очень плодовитый музыкант, к настоящему времени выпустивший более трех десятков студийных сольных альбомов. Множество разных стилистик проявляются в его работе, среди них и авангардные электронные эксперименты («Loops And Reels», «Unsung»), опера («The Fall of the House of Usher»), сольное клавишное сопровождение («And Close As This»), сольное гитарное сопровождение («Clutch»), импровизация («Spur of the Moment»), музыка к фильму («Sonix») и медленные, меланхоличные баллады («None of the Above») и т. п.

В записи сольных альбомов вместе с Хэммилл иногда работают музыканты группы Van der Graaf Generator, а также другие музыканты.

Вокал

Голос Хэммилла — очень характерный элемент его музыки. Он поет в эмоциональной, часто даже в драматической манере. Как бывший хорист-иезуит, он обладает характерной для английского среднего класса манерой произношения, которая варьируется в тоне от мягкой просительной до кричаще напыщенной (которая, тем не менее, вполне контролируема). Питер Хэммилл поет в регистрах от баритона до высокого фальцета, он рычит, тихо напевает, вопит или кричит, чем порой вызывает невольную ассоциацию с гитарной игрой Джими Хендрикса.

Лирика

Стихи Хэммилла — это другая отличительная особенность его работы. Он затронул много извечных тем, включая любовь и человеческие отношения, старение и смерть, человеческое безумие, самопознание и самоанализ, политику и религию. Лирика Хэммилла — сложна и многозначна, содержит массу отсылок к культурным реалиям времени и места.

В 1974 году Хэммилл опубликовал книгу «Killers, Angels, Refugees» (Charisma Books, London), коллекцию стихов, поэм и коротких рассказов. Позже она была переиздана самим Хэммиллом (Sofa Sound, Bath) и продолжена книгой «Mirrors, Dreams, Miracles» (1982).

Концертные выступления

Концерты Питера Хэммилла отличаются значительной степенью непредсказуемости, которая выражается в подборке исполняемых песен, аранжировках и участвующих музыкантах. Хэммилл обычно не предпринимает гастролей в поддержку альбомов. Следует отметить также, что, начиная с 1969 года Хэммилл, вне зависимости от работы (и концертов) с другими музыкантами, не прекращает выступать также с сольными концертами, аккомпанируя себе на гитаре и клавишных, а иногда и исполняя песни «а капелла».

Личная жизнь

Питер Хэммилл переехал со своей семьей в Дерби, когда ему было 12 лет. Он посещал колледж Бьюмонт в Старом Виндзоре (Beaumont College, Old Windsor), затем поступил в Манчестерский университет, где обучался на факультете естественных наук.

Питер Хэммилл женат с 1978 года (его жену зовут Хилари, она указана как автор фотографии для обложки «In A Foreign Town»), у них трое дочерей — Холли (Holly), Беатрис (Beatrice) и Фиби (Phoebe). Холли и Беатрис поют сопрано на одной песне с альбома «Everyone You Hold» и на двух песнях с альбома «None of the Above».

Питер Хэммилл в России

Питер Хэммилл неоднократно посещал Россию с концертами.

Дата	Город	Зал	Группа	Состав
12 мая 1995 года	Барнаул	Театр Драмы	Квартет Питера Хэммилла	Стюарт Гордон, Дэвид Джексон, Питер Хэммилл, Мэнни Элаес
13 мая 1995 года	Новосибирск	Дворец Культуры "Юность"	Квартет Питера Хэммилла	Стюарт Гордон, Дэвид Джексон, Питер Хэммилл, Мэнни Элаес
14 мая 1995 года	Новосибирск	Университет. "Маевка"	Квартет Питера Хэммилла	Стюарт Гордон, Дэвид Джексон, Питер Хэммилл, Мэнни Элаес
16 мая 1995 года	Санкт-Петербург	Балтийский Дом	Квартет Питера Хэммилла	Стюарт Гордон, Дэвид Джексон, Питер Хэммилл, Мэнни Элаес
18 мая 1995 года	Москва	ДК Горбунова	Квартет Питера Хэммилла	Стюарт Гордон, Дэвид Джексон, Питер Хэммилл, Мэнни Элаес
17 апреля 1998 года	Москва	ДК Горбунова	Питер Хэммилл (соло)	Питер Хэммилл
18 апреля 1998 года	Санкт-Петербург	ДК Ленсовета	Питер Хэммилл (соло)	Питер Хэммилл
14 декабря 1999 года	Калининград	Клуб "Вагонка"	Питер Хэммилл (соло)	Питер Хэммилл
25 октября 2005 года	Санкт-Петербург	Мьюзик-Холл	Van der Graaf Generator	Хью Бэнтон, Дэвид Джексон, Питер Хэммилл, Гай Эванс
26 октября 2005 года	Москва	Театр Эстрады	Van der Graaf Generator	Хью Бэнтон, Дэвид Джексон, Питер Хэммилл, Гай Эванс
20 апреля 2008 года	Москва	Клуб "Б1 Maximum"	Van der Graaf Generator	Хью Бэнтон, Гай Эванс, Питер Хэммилл

Дискография

Van der Graaf Generator

см. в статье Van der Graaf Generator

Студийные альбомы

Fool’s Mate (июль 1971)
Chameleon in the Shadow of the Night (май 1973)
The Silent Corner and the Empty Stage (февраль 1974)
In Camera (июль 1974)
Nadir’s Big Chance (февраль 1975)
World Record (октябрь 1976)
Over (апрель 1977)
The Future Now (сентябрь 1978)
pH7 (сентябрь 1979)
A Black Box (август 1980)
Sitting Targets (июнь 1981)
Enter K (октябрь 1982)
Loops and Reels (июнь 1983)
Patience (август 1983)
Skin (март 1986)
And Close As This (ноябрь 1986)
In a Foreign Town (ноябрь 1988)
Out of Water (февраль 1990)
The Fall of the House of Usher (ноябрь 1991)
Fireships (март 1992)
The Noise (март 1993)
Roaring Forties (сентябрь 1994)
X My Heart (март 1996)
Everyone You Hold (июнь 1997)
This (октябрь 1998)
The Fall of the House of Usher (deconstructed and rebuilt) (ноябрь 1999), перезаписанная версия альбома 1991 года
None of the Above (апрель 2000)
What, Now? (июнь 2001)
Clutch (октябрь 2002)
Incoherence (март 2004)
Singularity (декабрь 2006)
Thin Air (июнь 2009)
Consequences (апрель 2012)

Концертные альбомы

The Margin (февраль 1985)
Room Temperature (ноябрь 1990)
There Goes The Daylight (ноябрь 1993)
Typical (апрель 1999)
The Margin + (май 2002), расширенная версия альбома 1990 года
Veracious (февраль 2006)
Pno, Gtr, Vox (октябрь 2011)
Pno, Gtr, Vox Box (февраль 2012)

Синглы

Red Shift 1 c/w Red Shift 2 (февраль 1974)
Birthday Special c/w Shingle Song (февраль 1975)
Crying Wolf c/w This Side of the Looking Glass (апрель 1977)
If I Could c/w The Future Now (сентябрь 1978)
The Polaroid c/w The Old School Tie (ноябрь 1979)
My Experience c/w Glue (май 1981)
My Experience c/w What I Did (май 1981)
Paradox Drive c/w Now More Than Ever (сентябрь 1982)
Film Noir c/w Seven Wonders (сентябрь 1983)
Just Good Friends c/w Just Good Friends (instrumental version) (май 1985)
Painting By Numbers c/w You Hit Me Where I Live (март 1986)
A Fix On The Mix (maxi-single) (ноябрь 1992)

Компиляции

Vision (1978)
The Love Songs (август 1984), компиляция заново записанных песен с ранних альбомов
The Essential Collection (1986), Enter K и Patience
The Storm (Before The Calm) (июль 1993), жесткие песни времен сотрудничества с Virgin
The Calm (After The Storm) (июль 1993), баллады времен сотрудничества с Virgin
Offensichtlich Goldfisch (июль 1993), песни, записанные на немецком языке
The Peel Sessions (ноябрь 1995), записи на радио BBC 1974—1988 годов из коллекции Джона Пила
After The Show (январь 1996)
Past Go (Collected) (ноябрь 1997)
The Thin Man Sings Ballads (май 2002)

Совместные альбомы

Spur of the Moment (февраль 1988), с Guy Evans
Sonix (ноябрь 1996), Peter Hammill/Sonix
The Union Chapel Concert (март 1997), концертный альбом с Guy Evans и другими
The Appointed Hour (ноябрь 1999), с Roger Eno
Unsung (октябрь 2001), Peter Hammill/Sonix
Otherworld (февраль 2014), с Gary Lucas

Участие на альбомах других музыкантов

Colin Scot, Colin Scot (1971), Хэммилл исполнил партию бэк-вокала на песне 'Nite People'
Le Orme, Felona and Sorona (1974), Хэммилл написал лирику для английского издания альбома
Robert Fripp, Exposure (1979 — оригинал, 1985 — Remix, 1989 — Definitive Edition), Хэммилл исполнил партию вокала на трех песнях и выступил со-автором текста одной песни; на поздних изданиях вокальные партии Хэммилла отличаются от оригинала
The Stranglers, The Stranglers And Friends Live In Concert (1980), Хэммилл поёт в двух песнях: 'The Raven' (с Basil Gabbidon) и 'Tank' (c Robert Fripp)
Ludus, The Visit (1980), Хэммилл помог «вниманием и советом»
David Jackson, The Long Hello Volume Three (1982), Хэммилл является соавтором одного трека и исполнил партии органа и клавишных на двух других
Peter Gabriel, IV (Security) (1982), Хэммилл исполнил партию бэк-вокала на песнях 'The Family and the Fishing Net', 'Shock the Monkey' и 'Lay Your Hands on me'
Peter Gabriel, IV (Security) Deutsches Album (1983), Хэммилл исполнил партию бэк-вокала на песнях 'Das Fischernetz', 'Schock den Affen' и 'Handauflegen'
Miguel Bosé, Bandido (1984 — испанская и итальянская версии), Хэммилл написал лирику для песен 'South of the Sahara' и 'Domine Mundi', а также исполнил партии бэк-вокала на нескольких композициях в обеих версиях альбома
Ayuo, Nova Carmina (1986), Хэммилл продекламировал текст на латыни
Kazue Sawai, Eye To Eye (1987), Хэммилл участвовал в записи песни 'A Song To Fallen Blossoms'
Herbert Grönemeyer, What’s All This (1988), Хэммилл написал английскую лирику
Alice, Il sole nella pioggia (1989), Хэммилл исполнил партию вокала и выступил со-автором текста песни 'Now and Forever'
Chris Judge Smith, Democrazy (1991), Хэммилл является со-автором нескольких песен и исполняет некоторые партии
Nic Potter, The Blue Zone (1991), Хэммилл исполнил партию гитары на одном из треков
Peter Gabriel, Us (1992), Хэммилл исполнил партию бэк-вокала на песне 'Digging In The Dirt'
Christian Demand, Kleine Fluchten (1993), Хэммилл исполнил партии вокала и сыграл на гитаре
Moondog, Sax Pax For A Sax (1994), Хэммилл исполнил партии бэк-вокала на трех композициях
Ayuo, Songs from a Eurasian Journey (1997), Хэммилл исполнил партию вокала на нескольких песнях
Saro Cosentino, Ones And Zeros (1997), Хэммилл исполнил партию вокала и выступил со-автором песен 'Phosphorescence' и 'From Far Away'.
David Cross, Exiles (1997), Хэммилл исполнил партию вокала на песнях 'Tonk' и 'Troppo'
Wolfram Huschke, Alien Diary (1998), Хэммилл исполнил партию вокала на песнях 'Bye Bye' и 'Black Rose'
Pale Orchestra под управлением David Thomas, Mirror Man Act 1: Jack & The General (1998), Хэммилл исполнил партии гитары, клавишных и физгармонии
Alice, Exit (1998), Хэммилл написал английскую лирику на песню 'Open Your Eyes'
Various Artists, A Tribute To Polnareff (1999), Хэммилл представил свою кавер-версию песни 'Jour après jour'
Chris Judge Smith, Curly’s Airships (2000), Хэммилл исполнил партию Лорда Томсона (Lord Thomson)
Ayuo, Earth Guitar — 1000 Springs And Other Stories (2000), Хэммилл исполнил партию готического хора и декламировал стихи на песне My Dearest (Moy Dilbere)
Premiata Forneria Marconi, PFM Live in Japan 2002 (2002), Хэммилл исполнил партию вокала на песне Sea of Memories
Alfred Garcia Demestres Nos Hacemos Falta (Tilt) (Original Soundtrack), для этого саундтрека к фильму Хэммилл исполнил сольную версию песни 'Refugees'
David Rhodes, Bittersweet (2009 — версия для скачивания, 2010 — CD), Хэммилл исполнил партию бэк-вокала на большинстве песен альбома

Участие как продюсер

Random Hold, Avalanche (1980), выпущен на CD как The View From Here (2001)
Crazy House, Garden Of Luck (1988)
David Jackson, Fractal Bridge (1996)

Напишите отзыв о статье "Хэммилл, Питер"

Ссылки

[www.sofasound.com/ Sofa Sound (официальный сайт)]
[www.hammill.ru/ Русская Страница Питера Хэммилла и Van der Graaf Generator]
[www.vandergraafgenerator.co.uk/ Peter Hammill and Van der Graaf Generator fan site]
[www.couchnoise.com Couch Noise (фан-сайт)]
[peterhammill.com/phx/ peterhammill.com]
[www.talkinglyrics.com/ Английская вики о лирике Питера Хэммилла ]

Отрывок, характеризующий Хэммилл, Питер

Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.

Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.

Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.

После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.