Цзян Вэй
| Цзян Вэй | |
[[Файл: |250px]] Цзян Вэй на иллюстрации империи Цин | |
| Регент Шу Хань | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Варианты имени | |
| Традиционное написание: |
姜維 |
| Упрощённое написание: |
姜维 |
| Пиньинь: |
Jiāng Wéi |
| По системе Уэйда—Джайлза: |
Chiang Wei |
| Второе имя: |
Боюэ (伯約) |
Цзян Вэй (202—264) — полководец и регент царства Шу Хань эпохи Троецарствия в Китае. Изначально он служил царству Вэй в качестве обычного полководца, но перешёл на сторону стратега Шу Хань Чжугэ Ляна, оставив свою мать в Вэй. После этого Цзян Вэй участвовал в военных кампаниях против царства, в котором осталась его мать. Он присоединился к первому северному походу Чжугэ Ляна против Вэй в 228 году и был назначен командиром войска. Чжугэ Лян всегда считал Цзян Вэя находчивым и способным полководцем. Цзян очень быстро рос в звании на протяжении деятельности Чжугэ Ляна и его преемников, Цзян Ваня и Фэй И, и вскоре стал главным помощником Фэй И. После смерти последнего в 253 году, Цзян Вэй занял его пост, но не был столь успешен, так как отвечал лишь за военные дела и, следовательно, возможно был регентом.
Возобновляя кампании Чжугэ Ляна против Вэй (от ведения которых Цзян Вань и Фэй И категорически отказывались), Цзян Вэй осуществил несколько вторжений в Вэй (одно совместно с регентом У Чжугэ Кэ, племянником Чжугэ Ляна), но каждое из них оказывалось неудачным из-за недостаточного снабжения и потерь в сражениях. Эти кампании сильно истощили ресурсы Шу. В 263 году войско Вэй во главе с Дэн Аем и Чжун Хуэем завоевало Шу Хань. Цзян Вэй пытался восстановить царство путём убеждения Чжун Хуэя начать восстание против правителя Вэй Сыма Чжао. Чжун Хуэй согласился, но когда начал восстание, то его воины подняли мятеж против него самого. Чжун и Цзян были убиты в ходе сражения.
Содержание
Биография
Молодость в Цао Вэй
Цзян Вэй родился в поздний период Ханьской династии в Тяньшуе. Его отец, Цзян Цзюн (姜冏), был полководцем и был убит в битве во время восстания Цян, когда Цзян Вэй был еще мал. Из-за гибели отца Цзян Вэй стал полководцем Цао Вэй, царства-преемника династии Хань.
Полководец Шу Хань
По неизвестным причинам в 228 году во время первого северного похода регента Лю Шаня, Чжугэ Ляна, командир Цзян Вэя посчитал, что тот тайно поддерживает Шу и желает присоединиться к Чжугэ Ляну. Однажды, когда Цзян Вэй с войском был снаружи городских стен, ворота заперли, закрыв Цзян Вэю путь назад. Цзян Вэй был вынужден действительно перейти на сторону войска Чжугэ, оставив свою мать в Вэй. Хотя Цзян Вэй еще не успел показать своих навыков в бою, Чжугэ Лян уже тогда ценил его как способного полководца. Цзян стал главным полководцем Чжугэ уже в 27 лет, возможно, что и по политическим соображениям.
После смерти Чжугэ Ляна в 234 году, в качестве регента выступил его преемник Цзян Вань. Он продолжал ценить смышленость Цзян Вэя и связи в провинции Лян (涼州, современная Ганьсу) и назначил Цзян Вэя правителем этой провинции, которой Шу Хань не властвовало. Фактически, это давало Цзян Вэю полную власть на северо-западной границе. После смерти Цзян Ваня в 245 году, на его место взошел Фэй И, сделавший Цзян Вэя своим главным помощником.
Цзян всегда хотел возобновить стратегию Чжугэ Ляна постоянного ведения войн против Вэй, но Фэй И отказался от этой идеи, так как масштабные военные действия и так уже требовали слишком много ресурсов. Вместо этого, Фэй держал Цзян Вэя на коротком поводке и дал ему в командование отряд в 10,000 воинов, чтобы тот постоянно тревожил границы Вэй. Цзян под командованием Фэй И действовал крайне эффективно и успешно уговорил несколько не ханьских племен восстать против Вэй.
Как больше военный деятель
После того, как Фэй И был убит в 253 году, Цзян Вэй занял его пост, став главнокомандующим войском, но в отличие от своего предшественника, он слабо влиял на ход внутренних дел царства, так как этими обязанностями занимались доверенный евнух Лю Шаня Хуан Хао и сын Чжугэ Ляна, Чжугэ Чжань. Цзян Вэй, однако, имел огромное влияние на военное дело. Цзян Вэй пытался ослабить Вэй. Однако среди влиятельных особ возникло разногласие, так как Чжугэ Чжань и Хуан Хао боялись, что Цзян Вэй использует военные кампании себе на пользу, увеличив влияние на императора. Кроме вышеперечисленных политических препятствий, некоторые полководцы Шу также указывали, что вступать в войну с сильнейшим государством будет стратегической ошибкой. Поэтому северные походы Цзян Вэя были восприняты царством Шу крайне негативно.
Кампании против Вэй
Несмотря на неодобрение, Цзян Вэй немедленно возобновил северную стратегию Чжугэ Ляна после получения управления войском Шу. В 253 году он предпринимает совместное с регентом восточной У, Чжугэ Кэ, нападение на Вэй с двух сторон: Шу Хань на западе и восточная У на востоке. Цзян Вэй напал на приграничный город Дидао (狄道, в современном Динси, Ганьсу), а Чжугэ Кэ начал крупное наступление на Хэфэй. Регент Вэй, Сыма Ши правильно рассудил, что войско У может быть намного опаснее и лично повел главное войско Цао Вэй на восток, а меньший отряд послал на освобождение Дидао. Цзян Вэя постигла участь Чжугэ Ляна: во время осады Дидао у него кончились припасы еды, и ему пришлось спешно отступить. В итоге войско Чжугэ Кэ пострадало еще сильнее из-за безуспешных осад и эпидемий, что привело к свержению Чжугэ Кэ годом позже.
В 254 году правительство Дидао тайно послало Цзян Вэю послание, что город готов дезертировать. Он пошел в наступление и взял город, но был зажат сзади местным восстанием под предводительством Сюй Чжи (徐質). Цзян Вэй взял в плен часть местного населения и вернулся в крепость Лунси до того, как на поле боя прибыл Го Хуай.
Летом 255 года, несмотря на возражения Чжан И (обоснованные на том, что Шу не выдержит продолжительных войн с Вэй), Цзян снова напал на Дидао и очень успешно провел первые битвы с правителем вэйской провинции Юн (雍州, современная Шаньси) Ван Цзином (王經), почти уничтожив его войска. Чжан И снова попытался убедить Цзян Вэя с этого момента остановить кампанию, но Цзян отказался. Вместо того он снова осадил Дидао, но в скором времени был вынужден снять осаду, когда прибыло дополнительное войско Вэй во главе с Чэнь Таем. Силы Цзян Вэя и Чэнь Тая сражались без переменного успеха на протяжении всей зимы.
Летом 256 года Цзян Вэй изменил свою стратегию и повел наступление на Шангуй (上邽, в современном Тяньшуе, Ганьсу), но его действия предвидел вэйский полководец Дэн Ай. Он перехватил Цзян Вэя и нанес ему огромный урон — урон, из-за которого люди Шу могли начать возмущаться действиями Цзян Вэя.
В 257 году Вэй разбиралось с восстанием Чжугэ Даня (который был недоволен фактически узурпацией Вэй братом и преемником Сыма Ши, Сыма Чжао, и хотел противостоять ей). Цзян Вэй снова напал, на этот раз направив все силы на Маншуй (芒水, в современном Сиане, Шаньси), но не смог вынудить войска Вэй во главе с Дэн Аем и Сыма Ваном вступить с ним в битву.
После поражения восстания Чжугэ в 258 году Цзян Вэй отступил.
В 262 году Цзян Вэй, несмотря на возражения Ляо Хуа, снова напал на Вэй, нацелившись на Таоян (洮陽, в современном Ганьнань-Тибетском автономном округе (Хэцзо), Ганьсу), но был разбит Дэн Аем. Он отступил к Тачжуну (沓中, также в современном Ганьнане). Опасаясь, что Хуан Хао сможет использовать эту возможность, чтобы уменьшить его влияние, Цзян Вэй не посмел вернуться в столицу Чэнду. Он остался в Тачжуне, возможно, чтобы выполнить одну из стратегий, которую Чжугэ Лян оставил после смерти: направить воинов на посев пшеницы, чтобы пополнить запасы еды в следующем году. Чего Цзян Вэй особенно боялся, так это действий Хуан Хао (годом раньше Цзян Вэй безуспешно пытался убедить Лю Шаня казнить Хуан Хао), который пытался посадить на место Цзяна своего друга Янь Юя (閻宇).
Падение Шу Хань
В 258 году Цзян Вэй предложил следующую стратегию в случае массивной атаки Вэй: приграничные города не должны оказывать сопротивление. Вместо этого основные войска этих городов должны отступить через горные проходы и ждать, пока войско Вэй устанет от перехода через горы, и тогда перекрыть измотанным воинам врага путь к отступлению. Лю Шань утвердил стратегию и сделал её официальным планом действий в случае нападения Вэй.
Позже, в 262 году, Сыма Чжао, раздраженный постоянными нападениями Шу, решил нанять убийц, дабы устранить Цзян Вэя. По совету своих стратегов, он решил раз и навсегда разбить Шу и направил Дэн Ая и Чжун Хуэя во главе войска против Шу Хань. Цзян Вэй быстро понял, что Вэй собираются напасть и послал прошение Лю Шаню послать войска для перекрытия главных проходов, но Хуан Хао (по совету прорицателей) не согласился с этим и убедил Лю Шаня не принимать никаких решений по поводу прошений Цзян Вэя.
В 263 году, пока Цзян Вэй все еще был в Тачжуне, началось вторжение Вэй. Лю Шань приказал выполнить план Цзян Вэя, утвержденный в 258 году. Но, к большому удивлению Лю Шаня, войска Вэй не обратили никакого внимания на приграничные крепости Шу Хань, а направились прямо к главным проходам. Цзян Вэй быстро вывел свои войска из Тачжуна, чтобы попытаться отбить нападение Вэй. После нескольких неудач ему, наконец, удалось остановить войско Чжун Хуэя в Цзяньгэ (劍閣, в современном округе Гуанъюань, Сычуань). Чжун Хуэй решил отступить, но Дэн Ай повел небольшой отряд через ненадежный горный перевал вниз от Цзянъю. Там Дэн Ай разбил сына Чжугэ Ляна Чжугэ Чжаня и направился прямиком к столице Шу Хань — Чэнду. Взятый врасплох и уверенный в беззащитности столицы, Лю Шань сдался Вэй и приказал Цзян Вэю сдаться Чжун Хуэю, несмотря на то, что в гарнизон Чэнду исчислялся сотнями тысяч воинов. Чжун Хуэй отнесся к Цзян Вэю с уважением и быстро сделал его главным советником.
Усилия по восстановлению Шу Хань и смерть
Цзян Вэй быстро разглядел мысли Чжун Хуэя. Чжун оценивал свои способности много выше, чем способности всех полководцев Вэй, даже Сыма Чжао, и хотел свергнуть Сыма. Цзян Вэй предложил Чжуну восстать против Сыма Чжао, и он согласился. Сначала Чжун Хуэй обманул Сыма Чжао, сказав, что Дэн Ай собирается восстать против Вэй. Также Чжун подделал послания Дэн Аю и от Дэн Ая, чтобы усилить напряжение между Сыма Чжао и Дэн Аем. В начале 264 года Сыма приказал Чжун Хуэю арестовать Дэн Ая и взять на себя управление его войском. Но в то же время, Сыма лично возглавил войско на пути из столицы Вэй, Лояна, к Чэнду. После захвата войск Дэн Ая Чжун Хуэй понял, что Сыма разгадал его планы, и немедленно провозгласил восстание против Вэй.
Однако, у Цзян Вэя были другие планы. Он попытался убедить Чжун Хуэя убить всех высокопоставленных полководцев Вэй. После этого Цзян Вэй бы убил Чжун Хуэя, взял бы на себя командование его войском и провозгласил бы независимость Шу Хань. Цзян Вэй написал несколько посланий Лю Шаню, в которых объяснял свои действия. Чжун Хуэй согласился убить полководцев, но долго колебался в принятии этого решения. О плане стало известно, и воины Чжуна пошли против него. Цзян Вэй послал против восставших личных стражников Чжун Хуэя, но вскоре и Цзян, и Чжун были убиты.
Исторические взгляды на Цзян Вэя
Цзян Вэй был одной из самых противоречивых персон в истории Китая. В Современном китайском издании (под авторством Бо Яна) Цзы чжи тун цзянь Сыма Гуана, например. Бо поместил туда семь различных и противоречивых взглядов на карьеру Цзян Вэя: от гласного одобрения его честности и верности Шу Хань (Пэй Сунчжи (裴松之), толкователь Записей о Трёх царствах) до яростной критики его постоянных проигрышей в кампаниях (Чэнь Шоу, автор Сань-го чжи) и открытого осуждения (Сунь Шэн (孫盛), автор Летописей Весны и Осени Цзинь). Каждая из этих точек зрения о его характере равносильно может считаться верной. (Бо лично отказался от толкования, но позже в открытом письме читателю заявил, что каждый из взглядов верен: грубые ошибки Цзян Вэя действительно были сделаны специально для ослабления народа, но он действительно был очень честным и верным человеком, готовым положить жизнь в бесполезной попытке восстановить Шу Хань.)
В современной культуре
- Цзян Вэй является действующим персонажем серии видеоигр компании Koei Dynasty Warriors. Он изображается как добрый и благородный человек с горячим желанием учиться и уважаемым выдающимися людьми, как друзьями, так и врагами. Однако, он не присутствует в Dynasty Warriors 6. В Dynasty Warriors Strikeforce 2 он возвращается вместе с двусторонним копьем. Он также возвращается в Dynasty Warriors 7 с прошлым копьем.
- Также он появляется в Warriors Orochi в качестве бойца сопротивления против Змея, и вскоре присоединяется к союзу Чжао Юня. После спасения Лю Бэя Цзян Вэй получает разрешение отбыть на службу к Юань Шао в качестве стратега в Warriors Orochi 2. Он и Юань Шао оказываются разбитыми Чжан Хэ и подкреплениями У. Цзян Вэй позже оказывается спасен войском Нагамасы Адзаи в походе по поиску Химико, которая является ключом к возрождению Ороти. В Dream Mode Цзян Вэй, Лю Сюнь и Сакон Сима доказывают своё стратегическое мышление другим более известным стратегам.
- В стратегической игре Romance of the Three Kingdoms Цзян Вэй известен под именем «Ученый наследник Чжугэ Ляна».
См. также
Напишите отзыв о статье "Цзян Вэй"
Литература
Основной источник:
- Чэнь Шоу. Записи о Трёх царствах, главы 44, 26, 28.
Ссылки
- [kongming.net/novel/sgz/jiangwei.php Sanguozhi biography of Jiang Wei on kongming.net]
- [kongming.net/novel/kma/jiangwei.php Comprehensive Officer Biography of Jiang Wei on kongming.net]
Отрывок, характеризующий Цзян Вэй
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.
Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
Деятельность его в Москве так же изумительна и гениальна, как и везде. Приказания за приказаниями и планы за планами исходят из него со времени его вступления в Москву и до выхода из нее. Отсутствие жителей и депутации и самый пожар Москвы не смущают его. Он не упускает из виду ни блага своей армии, ни действий неприятеля, ни блага народов России, ни управления долами Парижа, ни дипломатических соображений о предстоящих условиях мира.
В военном отношении, тотчас по вступлении в Москву, Наполеон строго приказывает генералу Себастиани следить за движениями русской армии, рассылает корпуса по разным дорогам и Мюрату приказывает найти Кутузова. Потом он старательно распоряжается об укреплении Кремля; потом делает гениальный план будущей кампании по всей карте России. В отношении дипломатическом, Наполеон призывает к себе ограбленного и оборванного капитана Яковлева, не знающего, как выбраться из Москвы, подробно излагает ему всю свою политику и свое великодушие и, написав письмо к императору Александру, в котором он считает своим долгом сообщить своему другу и брату, что Растопчин дурно распорядился в Москве, он отправляет Яковлева в Петербург. Изложив так же подробно свои виды и великодушие перед Тутолминым, он и этого старичка отправляет в Петербург для переговоров.
В отношении юридическом, тотчас же после пожаров, велено найти виновных и казнить их. И злодей Растопчин наказан тем, что велено сжечь его дома.
В отношении административном, Москве дарована конституция, учрежден муниципалитет и обнародовано следующее:
«Жители Москвы!
Несчастия ваши жестоки, но его величество император и король хочет прекратить течение оных. Страшные примеры вас научили, каким образом он наказывает непослушание и преступление. Строгие меры взяты, чтобы прекратить беспорядок и возвратить общую безопасность. Отеческая администрация, избранная из самих вас, составлять будет ваш муниципалитет или градское правление. Оное будет пещись об вас, об ваших нуждах, об вашей пользе. Члены оного отличаются красною лентою, которую будут носить через плечо, а градской голова будет иметь сверх оного белый пояс. Но, исключая время должности их, они будут иметь только красную ленту вокруг левой руки.
Городовая полиция учреждена по прежнему положению, а чрез ее деятельность уже лучший существует порядок. Правительство назначило двух генеральных комиссаров, или полицмейстеров, и двадцать комиссаров, или частных приставов, поставленных во всех частях города. Вы их узнаете по белой ленте, которую будут они носить вокруг левой руки. Некоторые церкви разного исповедания открыты, и в них беспрепятственно отправляется божественная служба. Ваши сограждане возвращаются ежедневно в свои жилища, и даны приказы, чтобы они в них находили помощь и покровительство, следуемые несчастию. Сии суть средства, которые правительство употребило, чтобы возвратить порядок и облегчить ваше положение; но, чтобы достигнуть до того, нужно, чтобы вы с ним соединили ваши старания, чтобы забыли, если можно, ваши несчастия, которые претерпели, предались надежде не столь жестокой судьбы, были уверены, что неизбежимая и постыдная смерть ожидает тех, кои дерзнут на ваши особы и оставшиеся ваши имущества, а напоследок и не сомневались, что оные будут сохранены, ибо такая есть воля величайшего и справедливейшего из всех монархов. Солдаты и жители, какой бы вы нации ни были! Восстановите публичное доверие, источник счастия государства, живите, как братья, дайте взаимно друг другу помощь и покровительство, соединитесь, чтоб опровергнуть намерения зломыслящих, повинуйтесь воинским и гражданским начальствам, и скоро ваши слезы течь перестанут».
В отношении продовольствия войска, Наполеон предписал всем войскам поочередно ходить в Москву a la maraude [мародерствовать] для заготовления себе провианта, так, чтобы таким образом армия была обеспечена на будущее время.
В отношении религиозном, Наполеон приказал ramener les popes [привести назад попов] и возобновить служение в церквах.
В торговом отношении и для продовольствия армии было развешено везде следующее:
Провозглашение
«Вы, спокойные московские жители, мастеровые и рабочие люди, которых несчастия удалили из города, и вы, рассеянные земледельцы, которых неосновательный страх еще задерживает в полях, слушайте! Тишина возвращается в сию столицу, и порядок в ней восстановляется. Ваши земляки выходят смело из своих убежищ, видя, что их уважают. Всякое насильствие, учиненное против их и их собственности, немедленно наказывается. Его величество император и король их покровительствует и между вами никого не почитает за своих неприятелей, кроме тех, кои ослушиваются его повелениям. Он хочет прекратить ваши несчастия и возвратить вас вашим дворам и вашим семействам. Соответствуйте ж его благотворительным намерениям и приходите к нам без всякой опасности. Жители! Возвращайтесь с доверием в ваши жилища: вы скоро найдете способы удовлетворить вашим нуждам! Ремесленники и трудолюбивые мастеровые! Приходите обратно к вашим рукодельям: домы, лавки, охранительные караулы вас ожидают, а за вашу работу получите должную вам плату! И вы, наконец, крестьяне, выходите из лесов, где от ужаса скрылись, возвращайтесь без страха в ваши избы, в точном уверении, что найдете защищение. Лабазы учреждены в городе, куда крестьяне могут привозить излишние свои запасы и земельные растения. Правительство приняло следующие меры, чтоб обеспечить им свободную продажу: 1) Считая от сего числа, крестьяне, земледельцы и живущие в окрестностях Москвы могут без всякой опасности привозить в город свои припасы, какого бы роду ни были, в двух назначенных лабазах, то есть на Моховую и в Охотный ряд. 2) Оные продовольствия будут покупаться у них по такой цене, на какую покупатель и продавец согласятся между собою; но если продавец не получит требуемую им справедливую цену, то волен будет повезти их обратно в свою деревню, в чем никто ему ни под каким видом препятствовать не может. 3) Каждое воскресенье и середа назначены еженедельно для больших торговых дней; почему достаточное число войск будет расставлено по вторникам и субботам на всех больших дорогах, в таком расстоянии от города, чтоб защищать те обозы. 4) Таковые ж меры будут взяты, чтоб на возвратном пути крестьянам с их повозками и лошадьми не последовало препятствия. 5) Немедленно средства употреблены будут для восстановления обыкновенных торгов. Жители города и деревень, и вы, работники и мастеровые, какой бы вы нации ни были! Вас взывают исполнять отеческие намерения его величества императора и короля и способствовать с ним к общему благополучию. Несите к его стопам почтение и доверие и не медлите соединиться с нами!»
