Цитен, Ганс Иоахим фон

Ганс Иоахим фон Цитен
нем. Hans Joachim von Zieten
Дата рождения	14 мая 1699(1699-05-14)
Место рождения	Фербеллин, Бранденбург
Дата смерти	26 января 1786(1786-01-26) (86 лет)
Место смерти	Берлин
Принадлежность	Пруссия Пруссия
Род войск	Кавалерия
Годы службы	1713—1786
Звание	Генерал от кавалерии
Командовал	3-й гусарский полк
Сражения/войны	Война за польское наследство Первая Силезская война Вторая Силезская война: Гогенфридберг, Хеннерсдорф Семилетняя война: Рейхенберг, Прага, Колин, Бреслау, Лейтен, Ольмюц, Домштадль, Хохкирх, Лигниц, Торгау
Награды и премии

Ганс Иоахим фон Цитен (нем. Hans Joachim von Zieten; 14 мая 1699, Вустрау — 26 января 1786, Берлин) — знаменитый прусский генерал.

Не получил почти никакого образования. В пехотном полку, где он служил, его обошли чином поручика за малый рост и слабый голос. На просьбу Цитена о переводе в другой полк ему отвечали увольнением от службы. Тогда он обратился лично к королю Фридриху-Вильгельму I и был определён поручиком в драгунский полк.

За вызов на поединок своего придирчивого ротмистра Цитен был заключён на год в крепость, а потом, за драку с тем же ротмистром, исключён из полка. Снова принятый на службу в лейб-гусары, он успел обратить на себя внимание короля. Не поладив со своим полковым командиром, полковником Вурмом, дрался с ним на саблях, причём Вурм был тяжело ранен. Эта дуэль прошла безнаказанно для Цитена только потому, что король в это время был тяжко болен и вскоре умер.

Настоящая боевая деятельность Цитена началась во время 1-й Силезской войны; командуя эскадроном, он неоднократно имел случай выказать необычайную отвагу. В 1741 году получил в командование гусарский полк, он вскоре довёл его до образцового состояния. Гусары Цитена были всегда в авангарде и, в смелых набегах, доходили до самой Вены. В том же году награждён орденом «Pour le Mérite».

В 1757 году Цитен отличился во многих делах, 5 мая награждён орденом Чёрного орла, а при Колине был ранен в голову. В этом и в следующих годах Цитен вместе с Зейдлицем покрыл славою конницу своего короля.

В походе 1760 года в бою при Лигнице Цитен совершил такой выдающейся подвиг, что тут же, на поле сражения, король Фридрих II произвёл его в генералы от кавалерии.

После сражения при Торгау приобрёл прозвище «Zieten-aus-dem-Busch» («Цитен-из-кустов»): внезапный налёт кавалерии Цитена из леса (к месту начала атаки Цитен был приведён местным пастухом) решает исход сражения. Цитену удаётся захватить главную батарею австрийцев и направить её против них.

До самого окончания Семилетней войны Цитен действовал с неослабевавшей энергией, в отсутствие короля принимал начальство над войсками и лучше чем кто-либо умел ободрять Фридриха II, когда тот иногда падал духом.

В 1737 году женился на Юдифи фон Юргас (1703—1756), в браке родилась дочь Иоганна (1747—1829), в замужестве фон Юркаф. В 1764 году вторично женился на Хедвиге фон Платен (1738—1818), в браке родился сын Фридрих (1765—1854), крёстным отцом которого был сам Фридрих II.

Ещё при жизни фон Цитен становится любимым героем немецкого народного творчества, увековеченный в многочисленных историях и анекдотах, где изображается бравым героем, первым из прусских военачальников правления Фридриха Великого.

Ссылки

• [syw-cwg.narod.ru/bgr_zit.html Биография Ганса Йоахима фон Цитена (1699—1786)]

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Цитен, Ганс Иоахим фон

– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.