Чекмарёв, Виктор Константинович
Виктор Чекмарёв | |
Имя при рождении: |
Виктор Константинович Чекмарёв |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Дата смерти: |
22 августа 1987 (76 лет) |
Место смерти: |
Ленинград, СССР |
Профессия: | |
Карьера: | |
Награды: |
Виктор Константинович Чекмарёв (1911—1987) — советский актёр театра и кино. Заслуженный артист РСФСР (1951).
Содержание
Биография
Родился в Астрахани 30 января 1911 года в семье служащего. С детства увлёкся театром, участвовал в домашних представлениях, посещал школьный драмкружок. В 1929 году окончил школу, в 1931 году — Махачкалинский Землемерно-мелиоративно-лесотехнический техникум и после возвращения в Астрахань до 1933 года работал по специальности не прекращая игры в театре.
В 1929—1931 годах — актёр Театра рабочей молодёжи Дагестана. С 1933 года — актёр Реалистического театра в Москве. В 1936—1937 годах — актёр Камерного театра. С 1939 года — актёр театров Дальнего Востока, Сибири и Урала. В годы Великой Отечественной войны играл на сценах Передвижного театра Амурской железной дороги. С 1953 года — актёр Свердловского театра драмы. С 1954 года — актёр Пермского (Молотовского) драматического театра. С 1957 года — актёр киностудии «Ленфильм».
В кино мастерски исполнял в основном роли отрицательных персонажей (например дебютная роль рецидивиста Шмыгло в фильме «Дело Румянцева» 1955 года). Снялся более чем в шестидесяти кинофильмах.
Увлекался рисованием (некоторые работы размещены на [vchekmariov.narod.ru/toalbum.html официальном сайте]).
Скончался в Ленинграде 22 августа 1987 года. Похоронен на Большеохтинском кладбище Санкт-Петербурга.
Фильмография
- 1955 — Дело Румянцева — Шмыгло
- 1956 — Искатели — Долгин
- 1957 — Во власти золота — Засыпкин
- 1957 — Степан Кольчугин — Андрей Андреич
- 1958 — Андрейка — доктор
- 1958 — Наш корреспондент — Никитин
- 1958 — Поднятая целина — Яков Островнов
- 1958 — Добровольцы — Оглотков
- 1958 — Коловращение жизни — судья
- 1959 — В твоих руках жизнь — полковник
- 1959 — Не имей 100 рублей... — архивариус
- 1960 — Человек не сдаётся — Немецкий майор, диверсант, полковник Орехов
- 1961 — Артист из Кохановки — Пивохлеб
- 1961 — Две жизни — комендант Таврического дворца
- 1961 — Двенадцать спутников — Барберян
- 1962 — Грешница — брат Василий
- 1962 — Суд — бухгалтер
- 1963 — Новеллы Красного дома — Стоколос
- 1963 — Пока жив человек — Иван Данилович
- 1963 — Понедельник — день тяжёлый — Каблуков
- 1963 — Утренние поезда — отец Андрей
- 1964 — Негасимое пламя — Придорогин
- 1964 — Поезд милосердия — Кравцов
- 1964 — Товарищ Арсений — исправник Лавров
- 1965 — Гиперболоид инженера Гарина — Четырёхпалый
- 1965 — Рабочий посёлок — Мошкин
- 1965 — Хочу верить — заведующий архивом
- 1966 — Два года над пропастью — Тарас Семёнович
- 1966 — Маленький беглец — командированный
- 1967 — Война под крышами — Пуговицын
- 1968 — Поиск — Игорь Михайлович
- 1968 — Угрюм-река — Пётр Громов
- 1969 — Белый флюгер — Бугасов
- 1969 — Жди меня, Анна — Администратор лилипутов
- 1969 — Преступление и наказание — мещанин, помощник Порфирия Петровича
- 1969 — Тройная проверка — Штиллер
- 1970 — Хлеб и соль
- 1971 — Крутизна — Мош Тома
- 1971 — Найди меня, Лёня! — Гордей
- 1971 — Ночь перед рассветом — судья
- 1971 — Сердце Бонивура — Чувалков
- 1971 — Человек в проходном дворе — Буш
- 1972 — Длинная дорога в короткий день — бухгалтер
- 1972 — Приваловские миллионы — Аника Панкратыч Лепёшкин
- 1973 — Бронзовая птица — кулак Ерофеев
- 1974 — Сержант милиции — Петухов
- 1976 — Дни Турбиных — Лисович
- 1977 — Искупление чужих грехов — отец Юлий
- 1977 — Степанова памятка — Турчанинов
- 1978 — Дом строится — Консультант
- 1979 — Инженер Графтио — Захарьин
- 1979 — Выстрел в спину — Семёнов Семён Семёнович
- 1979 — Ждите «Джона Графтона» — Ларион Николаевич
- 1980 — День на размышление
- 1980 — Тайное голосование — Назаров
Награды
- 1951 — Заслуженный артист РСФСР
Напишите отзыв о статье "Чекмарёв, Виктор Константинович"
Ссылки
- [vchekmariov.narod.ru/ Официальный сайт В. К. Чекмарёва]
- [m-necropol.narod.ru/chekmarev.html Могилы знаменитостей]
Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Чекмарёв, Виктор Константинович
– Что ты врешь! – сказала графиня.Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!