Четыре сына Эмона
Четыре сына Эмона (Аймона) (фр. quatre fils Aymon; нем. Haimonskinder) — четыре сына дордонского графа Эмона (Aymon; по-лангедокски Альмонт; в немецком эпосе Гаймон, нем. Haimon), рыцари-паладины[1], главные герои эпического сказания ранней средневековой литературы из каролингского цикла[2] — повествования, вероятно, французского происхождения.[3]
- Французские имена четырёх братьев: Аделар (Алар), Ришар (Ришарде), Гишар (Гвискар) и Ринальд (Рено) де Монтобан.
- Немецкие имена четырёх братьев: Адельгард, Ритсард, Вритсард и Рейнальд фон Монтальбан (Монтальбанский).
Последний играет главную роль в легендах, повествующих о борьбе сыновей Эмона с их ленным владыкой, Карлом Великим.[3]
Содержание
Литературные версии
Французские
Из всех обработок сюжета этого сказания, старейшая принадлежит французу Гюону де Вильнёв (Huon de Villeneuve). Его поэма «Regnault de Montauban»[4] написана до 1200 года.[3] Была издана Мишелантом (Штутгарт, 1862)[5].
Другую старинную французскую обработку сказания представил в 1829 году Иммануэль Беккер в предисловии к изданию провансальского текста сказания «Фьерабрас» (Fierabras).[3]
Как и другие эпические поэмы, сказание о сыновьях Эмона было переделано в прозу и стало народной книгой. Первое издание в прозе было напечатано в Лионе (1493) под заглавием «Les Quatre Fils Aymon, Renaut de Montauban, Maugis d’Aigremont» (и извлечение из книги было помещено в VII томе издания «Bibiliothéque des romans»).[3]
Немецкие
Немецкий перевод этой французской книги был издан в Зиммерне в 1535 году. Но более популярная немецкая обработка сказания в прозе, озаглавленная «Schöne Historie von den vier Haymonskindern sammt ihrem Ross Bayart» («Прекрасная история о четырёх сыновьях Эмона и коне их Баярте»), была заимствована, по-видимому, не из французского источника, а скорее из нидерландского: в ней больше сходства с известной нидерландской народной книгой о четырёх сыновьях Гема (Антверпен, 1619), в которой Эмоны — дети принца арденского. О немецкой обработке сказания в прозе подробно говорится в сочинении Гёрресса «Die deutschen Volksbücher» (Гейдельберг, 1807)[5]. Тик обработал «Прекрасную историю о сыновьях Эмона» в своём издании «Народные сказки Петера Лебрехта» (Peter Lebrecht’s Volksmärchen). В пользу нидерландского происхождения говорит и тот факт, что немецкая поэзия о Рейнальде Монтальбанском, относящаяся к XV веку, так же была переводом с нидерландского.[3]
Новые обработки выходили в «Volksbücher» — Зимрока (9 выпуск, Франкфурт-на-М., 1845), Марбаха (9 выпуск, Лейпциг, 1838) и Шваба (Штутгарт, 1859)[5].
Прочие
На английском языке история похождений Эмонов была издана в Лондоне в 1554 году, на испанском — в 1536 году и затем ещё много раз.[3]
Исторические параллели
Фруассар в своих «Хрониках» придавал историческую достоверность похождениям братьев Эмонов, заимствуя их вероятно из того же легендарного источника, который породил в Италии XV и XVI веков несколько романтических произведений о сыновьях Эмона. Храбрейший из них — Ринальдо — получил всемирную известность после того, как Ариосто сделал его одним из главных героев своей поэмы «Неистовый Роланд» (Orlando furioso), где является и сестра Эмонов, Брадаманта.[3]
В героях легенды искали черты действительных исторических лиц, например в Аларе (Аделаре) узнавали знаменитого Адальгарда, корбийского аббата.[3]
В современной культуре
Похождения сыновей Эмона послужили ирландскому композитору Майклу Бальфу сюжетом для его оперы[3], впервые поставленной в 1844 году на сцене парижского театра Опера-Комик (фр. Les quatre fils Aymon). В немецких постановках опера называлась «Die Vier Haimonskinder».
Напишите отзыв о статье "Четыре сына Эмона"
Примечания
- ↑ рыцари из высшего сословия
- ↑ Эпические сказания, связанные с жизнью короля Карла Великого, ставшего королём франков в 768 году, и его потомков.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Аймоны // Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и литераторами. — СПб., 1861.
- ↑ См. раздел ссылок и текст в Галлике]
- ↑ 1 2 3 Аймоновы сыновья // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Литература
- Аймоны // Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и литераторами. — СПб., 1861.
- Аймоны // Энциклопедический лексикон: В 17 тт. — СПб.: Тип. А. Плюшара, 1835. — Т. I: А—АЛМ. — С. 305—306.
Ссылки
- [archive.org/details/leromandesquatr00tarbgoog Текст издания 1861 года: «Le roman des quatre fils Aymon, princes des Ardennes»]
- Аймоновы сыновья // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8426778v Текст «Regnault de Montauban» Гюона де Вильнёв в Галлике]
Отрывок, характеризующий Четыре сына Эмона
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.
Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
