У (кана)

ウ

う

う в хирагане и ウ в катакане — символы японской каны, используемые для записи ровно одной моры. В современном японском языке находится на третьем месте в слоговой азбуке, после い и перед え.

Происхождение

う и ウ появились в результате упрощённого написания кандзи 宇.

Фонетика и транскрипция

う и ウ соответствуют звуку /ɯ/ в Международном фонетическом алфавите. В системе Поливанова соответствуют кириллическому «у», поэтому при транскрибировании японских слов на русский язык う и ウ записываются как «у».

う, кроме непосредственного произношения и написания как «у», также может удлинять звучание предыдущего слога, оканчивающегося на «о», «у», «ё» или «ю», например, ありがとう (аригато:, спасибо). При транскрибировании японских слов на русский язык это оформляется либо с помощью макрона (например, о̄), либо двоеточием (например, о:).

Варианты написания

Знаки ヴ и ゔ являются нововведением, призванным выражать твёрдый звук «в» в иностранных языках, но так как такого звука в японском нет, его часто произносят как б.

Метод написания

Знак хираганы «う» записывается с помощью двух штрихов:

1. Сверху пишется слегка наклоненная вниз линия направленная слева направо;
2. Снизу пишется изогнутый штрих, начинающийся слева, немного поднимающийся, а затем поворачивающийся назад и заканчивающийся слева внизу

Знак катаканы «ウ» записывается с помощью трех штрихов:

1. Сверху пишется небольшой вертикальный штрих идущий сверху вниз;
2. Такой же штрих, но расположенный ниже и левее;
3. Угловой штрих, начинающийся как горизонтальная линия, касающаяся первых двух штрихов, направленная слева направо, затем меняющая направление вниз и справа налево как кривая диагональная линия.

Коды символов в кодировках

• Юникод:
  • う: U+304A,
  • ウ: U+30AA.

См. также

• う゚
• ぅ
• ヴ

	Хирагана: годзюон
ん н	ﾞ	わ ва	ら ра	や я</small>	ま ма	は ха	な на	た та	さ са	か ка	あ а
っ	ゝ	ゐ ви	り ри	йи	み ми	ひ хи	に ни	ち ти	し си	き ки	い и
ヴ в		ву	る ру	ゆ ю	む му	ふ фу	ぬ ну	つ цу	す су	く ку	う у
ヶ		ゑ вэ	れ рэ	е	め мэ	へ хэ	ね нэ	て тэ	せ сэ	け кэ	え э
ー		を о	ろ ро	よ ё	も мо	ほ хо	の но	と то	そ со	こ ко	お о
<center></center>	Серым выделены устаревшие знаки

</center>

Отрывок, характеризующий У (кана)

– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.