29-я отдельная бригада подводных лодок
Поделись знанием:
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
| 29-я отдельная бригада подводных лодок | |
| Годы существования |
с 1979 |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Тип | |
| Дислокация |
губа Оленья, пункт базирования Гаджиево |
29-я отдельная бригада подводных лодок (сокращённо: 29-я БПЛ), в/ч 13090 — соединение подводных сил Северного флота ВМФ СССР и России, образованное в 1979 году.
История соединения
29 декабря 1979 года[1] для базового обслуживания атомных глубоководных станций (АГС) и эксплуатации их носителей на Северном флоте в губе Оленья (Гаджиево) начато формирование 29-й отдельной бригады подводных лодок в составе[2]:
| № | Тактический номер | Завод | Заложена | Сдана |
|---|---|---|---|---|
| 1 | АС-13 | Ленинградское адмиралтейское объединение (ЛАО), заводской № 01401 | 20.10.1977 | 31.12.1986 |
| 2 | АС-15 | ЛАО, заводской № 01402 | 23.02.1983 | 30.12.1991 |
| 3 | АС-33 | ЛАО, заводской № 01403 | 28.11.1988 | 16.12.1994 |
Атомные глубоководные станции предназначены для выполнения специальных задач в глубинах Мирового океана. Информация о них засекречена, история службы и современный статус неизвестны[3].
По состоянию на 2008 год, в состав бригады входят атомные глубоководные станции проекта 1910, атомные подводные лодки специального назначения проекта 1851, а также одна атомная глубоководная станция проекта 10831 и одна атомная подводная лодка специального назначения проекта 09786:[4]
| № | Проект | Наименование ПЛ | Статус | Примечание |
|---|---|---|---|---|
| 1 | 1910 «Кашалот» | АС-13 | В составе флота | В составе флота с 1986 года[4]. |
| 2 | 1910 «Кашалот» | АС-15 | В составе флота | В составе флота с 1991 года[4]. |
| 3 | 1910 «Кашалот» | АС-33 | В составе флота | В составе флота с 1994 года[4]. |
| 4 | 1851 «Палтус» | АС-21 | В составе флота | В составе флота с 1991 года[4]. |
| 5 | 1851 «Палтус» | АС-23 | В составе флота | В составе флота с 1986 года[4]. |
| 6 | 1851 «Палтус» | АС-35 | В составе флота | В составе флота с 1995 года[4]. |
| 7 | 10831 «Калитка» | АС-12 | В составе флота | В составе флота с 1997 года[4]. |
| 8 | проект 09786 (носитель) | БС-136 «Оренбург» | В ремонте | В составе флота с 1981 года[4]. |
Командиры
-
контр-адмирал Дронов, Владимир Николаевич - Фролов Александр Фёдорович (до 2004)
- Грицевич Николай Александрович (с 2004)
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
См. также
Напишите отзыв о статье "29-я отдельная бригада подводных лодок"
Примечания
- ↑ [oosif.ru/1979-nv---29-ya-otdelnaya-brigada-p 1979-нв - 29-я Отдельная бригада ПЛ КСФ (губа Оленья)]. Общественное объединение «Союз инженеров флота». Проверено 9 марта 2013. [www.webcitation.org/6FhVh45BR Архивировано из первоисточника 7 апреля 2013].
- ↑ [oosif.ru/ags-pr.1910 АГС пр.1910]. Общественное объединение «Союз инженеров флота». Проверено 8 марта 2013. [www.webcitation.org/6FAAXvEZQ Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ Владимир Иванов. [flot.com/news/other/sarov.htm ГРУ контролирует морские глубины]. nvo.ng.ru (10.03.2008). Проверено 10 марта 2013. [www.webcitation.org/6F33M8cVO Архивировано из первоисточника 12 марта 2013].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [www.kommersant.ru/doc/856043 Северный флот / «Весь российский флот»]. Журнал "Коммерсантъ Власть", №7 (761) (25.02.2008). Проверено 2 марта 2013. [www.webcitation.org/6FLCpAh1s Архивировано из первоисточника 23 марта 2013].
Ссылки
- Владимир Резвушкин. [submarines.narod.ru/soed_SF.html Соединения - Северный флот]. submarines.narod.ru. Проверено 15 февраля 2012. [www.webcitation.org/67dnFzFGt Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].
- [oosif.ru/1979-nv---29-ya-otdelnaya-brigada-p 1979-нв - 29-я Отдельная бригада ПЛ КСФ (губа Оленья)]. oosif.ru. Проверено 10 марта 2013. [www.webcitation.org/6FhVh45BR Архивировано из первоисточника 7 апреля 2013].
- [www.antikwariat.ru/auction_details/auction_id/417963/ Юбилейный знак в/ч 13090. 29 бригада АПЛ]. Antikwariat.ru. Проверено 17 марта 2013.
Отрывок, характеризующий 29-я отдельная бригада подводных лодок
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
