30-я дивизия надводных кораблей

30-я бригада противолодочных кораблей
Годы существования	31 марта 1969 - 2011 год воссоздана 1 декабря 2014 года - по н.в.
Страна	СССР СССР Россия Россия
Входит в	Черноморский флот ВМФ СССР Черноморский флот ВМФ России
Тип	Военно-морской флот
Дислокация	Севастополь

30-я дивизия надводных кораблей (до 7 апреля 1969 года — 5-я дивизия противолодочных кораблей, до 1995 года — 30-я дивизия противолодочных кораблей, сокращённо 30 ДиПК) — действующее соединение Черноморского флота ВМФ России.

Создание эскадры

30-я дивизия надводных кораблей была сформирована 31 марта 1969 года как 5-я дивизия противолодочных кораблей в составе Черноморского флота ВМФ СССР (первый командир — С. С. Соколан. В составе сформированной дивизии находились:

1. Управление, штаб и политический отдел 30-й дипк, войсковая часть (В/Ч) № 10790;
2. Крейсер «Михаил Кутузов» (флагманский корабль);
3. 150-я Краснознамённая бригада ракетных кораблей в составе управления и штаба (командир — капитан 1 ранга Л. Я. Васюков);
4. 21-я бригада противолодочных кораблей в составе управления и штаба (командир — капитан 1 ранга В. Х. Саакян).

7 апреля 1969 года дивизия была переименована в 30-ю дивизию противолодочных кораблей. В мае 1969 года была произведена реорганизация дивизии в пять корабельных ударных групп (КУГ). Организационно КУГ входили в состав 2 бригад.

С пополнением дивизии новыми кораблями, 1 июня 1970 года была организована новая бригада в составе дивизии — 11-я бригада противолодочных кораблей (первый командир бригады — капитан 1 ранга Ф. Т. Старожилов). В её состав вошли штаб и управление бригады и шесть кораблей: лёгкие крейсера «Михаил Кутузов» и «Дзержинский», большие противолодочные корабли «Красный Крым» и «Сметливый», ракетный корабль «Бедовый» и эсминец «Пламенный». Менее чем через 7 месяцев, 30 декабря 1970 года, в составе 30-й диПК была сформирована 70-я бригада противолодочных кораблей (первый командир бригады — капитан 1 ранга Н. Я. Ясаков) в составе управления, штаба и семи кораблей (ракетного крейсера «Адмирал Головко», учебного крейсера «Слава», ракетного корабля «Неуловимый», эсминцев «Бравый», «Озарённый», «Отзывчивый» и находившегося в постройке большого противолодочного корабля «Николаев») .

К концу 1970 года реорганизация дивизии в четырёхбригадный состав была завершена. В составе дивизии на тот момент насчитывалось 28 кораблей. Корабли 30-й дипк вели напряжённую боевую подготовку, побригадно выполняли в Средиземном море задачи боевой службы в составе 5-й оперативной эскадры ВМФ СССР.

По состоянию на 1 декабря 2014 года 30 дивизия надводных кораблей сформирована заново. Сейчас в это соединение входят самые крупные корабли флота, включая его флагман гвардейский ракетный крейсер "Москва". Дивизия со временем будет пополняться новыми фрегатами. Первым из них станет фрегат "Адмирал Григорович", которым командует капитан 2 ранга Сергей Арешкин, в недавнем прошлом - старший помощник командира сторожевого корабля "Ладный". Его экипаж уже сформирован и заселен на спущенный на воду корабль

20 декабря 2014 года начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал Александр Носатов вручил Боевое знамя вновь сформированной дивизии надводных кораблей

Современный статус

Название корабля	Класс	Тип	Год введения в боевой состав	Тактический номер	Статус
«Москва»	ракетный крейсер	Проект 1164	1982	121	В боевом составе
«Сметливый»	сторожевой корабль	Проект 61М (модернизирован по проекту 01090)	1969	870	В боевом составе
«Ладный»	сторожевой корабль	Проект 1135	1980	861	В боевом составе
«Пытливый»	сторожевой корабль	Проект 1135М	1981	868	В боевом составе
«Адмирал Григорович»	сторожевой корабль	Проект 11356	2016	494	В боевом составе
«Адмирал Эссен»	сторожевой корабль	Проект 11356	2016	751	В боевом составе

См. также

• Эскадра (флот)
• Боевая служба ВМФ СССР
• 5-я оперативная эскадра

Литература

• Васюков В. Л. и др. 30-я дивизия надводных кораблей Черноморского флота // Тайфун : военно-технический альманах. — 2001. — Вып. 39. — № 8. — С. 18-23.
• Касатонов, И. В. Сорок лет 30-й дивизии Черноморского флота: через все эпохи и потрясения. — М.: Вагриус, 2009. — 352 с. — ISBN 978-5-9697-0754-2.

Ссылки

• [flot.sevastopol.info/ship/today/today.htm Современный боевой состав дивизии.]

Отрывок, характеризующий 30-я дивизия надводных кораблей

Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.