Lindisfarne

Lindisfarne
Lindisfarne, 1991 год.
Основная информация
Жанры	фолк-рок прогрессив паб-рок арт-рок
Годы	1970—1975 1977—2004
Страна	Великобритания Великобритания
Город	Ньюкасл, Англия
Лейблы	Charisma Records Mercury Records Elektra Records Atco Records
Бывшие участники	Simon Cowe Rod Clements Alan Hull Ray Jackson Ray Laidlaw
Другие проекты	Brethren Jack The Lad The Ghosts of Electricity
[www.lindisfarne.co.uk www.lindisfarne.co.uk]

LindisfarneLindisfarne

Lindisfarne — британская рок-группа, образовавшаяся в 1970 году в Ньюкасле, Англия, и исполнявшая полуакустический фолк-рок с элементами психоделии и прогрессив. В начале 1970-х годов Lindisfarne конкурировали в чартах с Jethro Tull и имела активную поддержку музыкальной прессы, которая сравнивала группу с The Beatles, а Алана Халла называла «новым Диланом».

В 1971—1972 годах Lindisfarne была одной из популярнейших групп Великобритании: в первую десятку UK Singles Chart входили «Meet Me On The Corner» (#5) и «Lady Eleanor» (#3); второй альбом Fog on the Tyne три недели оставался на вершине списков UK Albums Chart. Но, как отмечалось впоследствии, ряд непродуманных решений не позволил Lindisfane сохранить сильнейший состав и развить успех.

История группы

Уроженцы Ньюкасла — гитарист Саймон Коуи (англ. Simon Cowe, экс-Aristokats), мультиинструменталист Рэй Джексон (англ. Ray Jackson), бас-гитарист и скрипач Род Клементс (англ. Rod Clements, экс-Zulus, Autumn States), экс-Impact) и барабанщик Рэй Лэйдлоу (англ. Ray Laidlaw, экс-Aristokats, Druids, Impact) — образовали группу в 1968 году. Сначала она называлась Downtown Faction, затем Brethren. В это же время поющий гитарист и пианист Алан Халл (англ. Alan Hull) вместе с антрепренёром Дэйвом Вудом (англ. Dave Wood) управляли делами фолк-клуба Rex Hotel в Уитли-Бэй. В 1969 году Халл (уже известный на фолк-сцене по выступлениям с группами с Dean Ford & The Crestas, High Five, Clik и The Chosen Few — последние выпустили два сингла и дважды приглашались на Radio Luxembourg) вошёл в состав Brethren.

Репертуар коллектива (называвшего себя попеременно — Alan Hull & Brethren и Brethren & Alan Hull) состоял из жизнерадостных, «праздничных» песен, заимствованных (прямо или косвенно) из паб-репертуара и предполагавших непременное хоровое участие зрителей. Группа записала несколько треков для семпл-альбома: он вышел на образованном Дэйвом Вудом лейбле Rubber Records, назывался Take Off Your Head And Listen — как релиз Alan Hull & Bretheren. В 1970 году коллектив подписал контракт с Charisma Records, ведущиму английским progressive-лейблом, которым заправлял Тони Стрэттен-Смит (англ. Tony Stratten-Smith) и дебютировал на сцене Ньюкаслской городской ратуши в июле.

Тогда же, узнав о существовании американской группы под названием Brethren, музыканты переименовали свой ансамбль в Lindisfarne — в честь «святого острова», расположенного неподалеку от нортумберлендского побережья, знаменитого своими средневековыми монастырями, замком, а также найденной здесь древней рукописью так называемого «Линдисфарнского Евангелия». Новое название идеально соответствовало и новому, фолк-роковому направлению развития группы.

В ноябре 1970 года вышел дебютный альбом группы Nicely Out of Tune — озаглавлен так он был, потому что участники группы считали, что находятся в «милом несоответствии» со всеми превалирующими в музыкальной культуре стилями и тенденциями. В музыке пластинки соединились изначальный оптимизм раннего паб-рока, фолк-роковая хиппиозность (Fairport Convention, ранние Grateful Dead), а также элементы пролетарской песенной культуры конца XIX — первой половины XX века.

Альбом и синглы из него, «Clear White Light» и «Lady Eleanor» (ставшая центральной вещью в репертуаре ансамбля), успеха в чартах не имели, но ситуацию изменили концертные выступления группы: её популярность стала стремительно расти. Второй альбом Fog On The Tyne (1971), набранный в основном из легких и мелодичных, изящно аранжированных фолк/паб-номеров, в октябре 1971 года вошёл в британский хит-парад и стал медленно подниматься вверх. В феврале выпущенный с некоторым запозданием сингл «Meet Me On The Corner» поднялся до 5-го места, и тут же альбом неожиданно взлетел на вершину. В течение месяца и дебютный Nicely Out Of Tune поднялся до 8-го места. Сингл Lady Eleanor, перевыпущенный в июне 1972 года, достиг третьей строки. К середине 1972 года Lindisfarne вошли в число ведущих английских групп; все их концерты проходили с аншлагом, а выступления на фестивалях оказывались центральными.

Ажиотаж в прессе, объявившей Lindisfarne «наследниками» The Beatles, не пошел группе на пользу. Для работы над третьим альбомом Dingly Dell был приглашен американский продюсер Боб Джонстон, известный по работе с Бобом Диланом, но в процессе работы у группы с ним произошел конфликт, и микширование пленок её участники заканчивали самостоятельно. В результате звучание оказалось ближе к хард-, нежели к фолк-року. Критики, ожидавшие, что Lindisfarne пойдут по пути усложения аранжировок и станут в конечном итоге английским образцом прог-фолка, раскритиковала альбом. Между тем, по духу и стилю Lindisfarne всегда были ближе к паб-сцене и таким её исполнителям, как Brinsley Schwarz и Bees Make Honey. Чтобы подчеркнуть этот факт, они выпустили третий альбом в буром картоне без всякого оформления, что вызвано большое недоумение у заокеанских дистрибьюторов.

Несмотря на негативную реакцию музыкальной прессы, альбом поднялся до 5-го места. Первый сингл из него «All Fall Down» (на экологическую тему) вошел в Top 40, второй, «Court in the Act», успеха не имел. Группа вылетела на гастроли в Америку, но здесь показалась всем «слишком английской» (в отличие от товарищей по лейблу Genesis, которые были приняты за океаном восторженно и переметнулись к Atlantic Records сразу же по истечении своего контракта с Charisma).

Трения в составе Lindisfarne начались после неудачных гастролей в Австралии. Поначалу Халл хотел выйти из состава, но остальные музыканты уговорили его остаться. Затем было решено, что Халл и Джексон сохранят за собой право на название группы, а трое других участников получат возможность работать на стороне. В 1973 году Коуи, Лэйдлоу и Клементс образовали Jack The Lad: группа, исполнявшая более жесткую и простую музыку, близкую к паб-року, выпустила на Charisma три альбома.

Вскоре после выхода концертного альбома группы Халл и Джексон представили публике новый состав, в который вошли Кен Крэддок (англ. Ken Craddock: гитара, клавишные, вокал), Чарли Харкорт (англ. Charlie Harcourt, гитара), Томми Даффи (англ. Tommy Duffy, бас-гитара, вокал) и Пол Николс (англ. Paul Nichols, ударные). Джексон почти уговорил Фила Коллинза перейти в Lindisfarne из Genesis. Записанные квинтетом альбомы Roll On Ruby и Happy Daze успеха не имели. Решение Халла начать параллельную сольную карьеру также не способствовало укреплению группы. В 1977 году Коуи, Клементс и Лэйдлоу распустили Jack The Lad и вернулись в Lindisfarne. В переходный период Халл, Лэйдлоу и Крэддок записали альбом Isn’t It Strange под «вывеской» Lindisfarne, но на лейбле Radiator on the Rocket.

Переход на Mercury Records принес группе временную удачу (в чартах побывали синглы «Run For Home» и «Warm Feeling» из альбомов Back & Fourth и The News соответственно), но затем стало ясно, что к утраченным позициям ей уже не подняться. В 1980-х годах группа продолжала привлекать на свои концерты немало зрителей и регулярно записываться — особенно после того, как создала собственную компанию Lindisfarne Musical Productions и подписала контракт с LMP Records. Но наибольший успех неизменно имели концертные сборники, содержавшие версии самых ранних вещей. Алан Халл продолжал выступать и записываться соло: его важнейшим релизом считается Back to Basics CD, где собраны акустические версии лучших песен Lindisfarne начиная с 1970 года. В 1984 году группа выступила с Бобом Диланом и Santana на стадионе Сент-Джеймс Парк, где играет Newcastle United FC, клуб, который её участники всегда поддерживали. Вскоре после этого концерта к составу присоеднился саксофонист и вокалист Марти Крэггс (англ. Marty Craggs).

В 1990 годов о Lindisfarne узнало новое поколение фэнов: их совместная с Полом Гаскойном версия «Fog on the Tyne Revisited» стала британским хитом (#2). Вскоре после этого Джексон, рассорившись с Халлом, покинул состав; ушел и Коуи, но вполне мирно: он в Канаде открыл пивоваренное предприятие.

После смерти Алана Халла 17 ноября 1995 года группа выступала в меняющемся составе вплоть до концерта в Ньюкаслском Доме оперы 1 ноября 2003 года, который был объявлен последним. Под именем Lindisfarne в тот вечер на сцену вышли: Дэйв Халл-Денхолм, Билли Митчелл, Род Клеметс и Рэй Лидлоу. Запись этого концерта была выпущена под заголовком Time Gentlemen Please.

Клементс продолжил выступать и записываться с новой группой The Ghosts of Electricity.

19 ноября 2005 года друзья Алана Халла выступили на мемориальном концерте в Ньюкаслской городской ратуше. В их числе были Алан Кларк, Саймон Коуи, Марти Скрэггс, Стив Каннингем, Стив Дэггетт, Томми Даффи, Майк Эллиот, Фрэнки Гиббон, Чарли Харкорт, Брендан Хили, Тим Хили, Рэй Джексон, Рэй Лидлоу, Минн Макардл, Иэн Валлум, Билли Митчелл, Терри Морган, The Motorettes, Джимми Нейл, Пол Николс, Том Пикард, Prelude, Боб Смитон, Пол Смит и Кэтрин Тиккелл.

Дискография

Альбомы

• Nicely Out of Tune (1970, No. 8 UK)
• Fog on the Tyne (1971, No. 1)
• Dingly Dell (1972, No. 5)
• Lindisfarne Live (1973, No. 25)
• Roll on Ruby (1973)
• Happy Daze (1974)
• Lindisfarne’s Finest Hour (1975, 55)
• Lady Eleanor (1976)
• Back and Fourth (1978, No. 22)
• Magic In The Air (1978, концертный, No. 71)
• The News (1979)
• Sleepless Nights (1982, No. 59)
• Lindisfarntastic! Live (1983)
• Lindisfarntastic! Two (1984)
• Dance Your Life Away (1986)
• C’mon Everybody (1987)
• Amigos (1989)
• Caught In The Act (1992 — Live,1983)
• Buried Treasures Volumes 1 (1992)
• Way Of The Jackal (1993) (EP)
• Live 1990 (1993 — Live 1990)
• Elvis Lives on the Moon (June 1993)
• Lindisfarne On Tap — A Barrel Of Hits (1994)
• Another Fine Mess (1996 — Live 1995)
• City Song (1996, BBC sessions)
• Untapped & Acoustic (1997)
• The Cropedy Concert (1997 — Live 1994)
• Blues From The Bothy (1997, EP)
• We Can Swing Together (1998, The BBC Concerts 1971)
• Dealers Choice (1998, концерт 1973 года и sessions 1974)
• Here Comes the Neighborhood (1998)
• Live At The Cambridge Folk Festival (1999, концертные записи 1982 и 1986 годов)
• BT3 — Rare & Unreleased 1969—2000 (2000)
• Promenade (2002)
• Acousti (2002)
• Time Gentlemen Please (2003)
• The River Sessions (2004, концерт в Glasgow Apollo, 1982)

Ссылки

• [www.lindisfarne.co.uk www.lindisfarne.co.uk ], официальный сайт группы

Отрывок, характеризующий Lindisfarne

Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.