Паприка (аниме)
| Паприка
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;"> </td></tr>
<tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Анимационный фильм</th></tr><tr><th style="">Режиссёр</th><td class="" style=""> Сатоси Кон </td></tr><tr><th style="">Студия</th><td class="" style=""> Madhouse </table> «Паприка» (яп. パプリカ Папурика) — японский анимационный фильм, снятый по мотивам романа Ясутаки Цуцуи «Паприка», написанного в 1993 году. В ней рассказывалось о женщине-психологe, вовлеченной в проект по созданию устройства, позволяющего входить в чужие сны. Режиссёром фильма стал Сатоси Кон, анимацией же занималась студия Madhouse. Распространением занималась Sony Pictures Entertainment. Музыку для фильма писал Сусуму Хирасава, который также сочинил саундтрек к другому фильму Кона — Актриса тысячелетия. В 2009 году режиссёр Вольфганг Петерсен планировал киноэкранизацию романа-первоисточника, но проект так и не был осуществлён.[1] СодержаниеСюжетВ недалеком будущем доктором Токита было изобретено новое средство лечения психических расстройств — «ДС Мини» (англ. DC Mini) (предположительно DC расшифровывается как «Ловец Снов» (англ. Dream Catcher)), позволяющее вторгаться в чужие сны или просто наблюдать за ними. Глава команды, работающей над устройством, доктор Ацуко Тиба начинает использовать устройство без разрешения для помощи больным вне программы исследований, используя своё «альтер-эго» — «Паприку» — 18-летнюю девушку, обитающую в мире снов. Паприка — это так называемая «девушка из снов». У неё рыжие волосы, милое лицо, и детская манера поведения. Она является более «игривой» стороной личности Тибы. Кроме того, Паприка разбирается в снах больше, чем другие «исследователи сна». Однажды неизвестный выкрал из лаборатории три прототипа «DC Mini», находящихся на последних стадиях разработки. Вскоре сон совершенно сумасшедшего человека был внедрен нескольким людям, вследствие чего они стали сходить с ума. Доктор Тиба и её коллеги своими силами пытаются вернуть эти устройства. Паприка входит в сон подозреваемого (Химуро, ассистент Токиты), но оказывается, что он тоже является жертвой. Его разум разрушен. Ученые узнают, что их начальник является тем человеком, который украл ДС Мини. Детектив (один из клиентов Паприки) спасает её от террористов. Затем все сны сливаются и смешиваются с реальностью, но Паприка спасает положение. История создания«[radioclub.jp/ Radioclub.jp]» — сайт, на который заходит герой-полицейский, существует. ПремьераПервая демонстрация фильма состоялась второго сентября 2006 года на традиционном кинофестивале в Венеции[2]. ПерсонажиДоктор Ацуко Тиба (яп. 千葉敦子博士 Тиба Ацуко-хакасэ) — привлекательная женщина-психиатр, использующая DC Mini, чтобы проникать в сны пациентов под видом своего альтер-эго Доктор Косаку Токита (яп. 時田浩作博士 Токита Ко:саку-хакасэ) — инфантильный, но гениальный учёный, страдающий ожирением, изобретатель DC-Mini. Доктор Сэйдзиро Инуи (яп. 乾精次郎博士 Инуй Сэйдзиро:-хакасэ) — прикованный к инвалидному креслу глава Института психиатрических исследований. Использовал DC-Mini для собственных нечестивых целей. Доктор Торатаро Сима (яп. 島寅太郎博士 Сима Торатаро:-хакасэ) — низкорослый добродушный начальник Института психиатрических исследований. Детектив Тосими Конакава (яп. 粉川利美探偵 Конакава Тосими-тантей) — пациент доктора Тибы (Паприки), страдающий неврозом от навязчивого кошмара, связанного с нераскрытым делом. Испытывает симпатию к Паприке. Доктор Морио Осанай (яп. 小山内守雄 Осанай Морио-хакасэ) — исследователь и коллега доктора Тибы, прислужник главы института. Влюблён в доктора Тибу, и пытается силой добиться её любви. Награды
Саундтрек
Напишите отзыв о статье "Паприка (аниме)"ПримечанияСсылки
|
|---|
Отрывок, характеризующий Паприка (аниме)
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
