SIG SG 550
Поделись знанием:
SIG SG 550SIG SG 550
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.
Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
| SIG SG 550 | |
|---|---|
 SG 550 | |
| Тип: | автомат |
| Страна: |  Швейцария
|
| История службы | |
| Годы эксплуатации: | 1990 год — настоящее время[1] |
| На вооружении: |
вооружённые силы Швейцарии и ряда европейских стран[1] |
| История производства | |
| Разработан: | 1983 год (SG 550, SG 551) 1998 год (SG 552)[1] начало 2000-х (SG 553)[1] |
| Производитель: | Swiss Arms AG[1] SIGARMS, Inc (SIG 556)[1] |
| Годы производства: | вторая половина 1980-х годов — настоящее время[1] |
| Всего выпущено: | производство продолжается[1] |
| Варианты: | см. Варианты |
| Характеристики | |
| Масса, кг: | автомат с пустым магазином: 4,1 (SG 550)[2] 3,6 (SG 551 LB)[3] 3,4 (SG 551 SB)[3] 3,4 (SG 553 LB)[4] 3,2 (SG 553 SB)[4] 3,4 (SIG 556 без магазина)[1] неснаряжённый подствольный гранатомёт: 1,7 пустой/снаряжённый магазин: 95/340 (на 20 патронов)[2][3] 110/480 (на 30 патронов)[2][3] |
| Длина, мм: | с разложенным/сложенным прикладом: 998/772 (SG 550)[2] 924/698 (SG 551 LB)[3] 833/607 (SG 551 SB)[3] 822/593 (SG 553 LB)[4] 730/501 (SG 553 SB)[4] 876/650 (SIG 556)[1] |
| Длина ствола, мм: | 528 (SG 550)[2] 454 (SG 551 LB)[3] 363 (SG 551 SB)[3] 347 (SG 552 LB с пламегасителем)[4] 227 (SG 552 SB без пламегасителя)[4] |
| Высота, мм: | 210[2][3][4] |
| Патрон: | 5,56×45 мм НАТО (.223 Rem)[2][3][4] |
| Калибр, мм: | 5,56 |
| Принципы работы: | отвод пороховых газов, поворотный затвор[2][3][4] |
| Скорострельность, выстрелов/мин: |
~700 (SG 550, SG 551)[2][3] 700-800 (SG 553 LB)[4] 700-850 (SG 553 SB)[4] |
| Начальная скорость пули, м/с: | 980 (SG 550)[1] 860 (SG 551 SB)[1] 920 (SG 551 LB)[1] 730 (SG 552, SG 553 SB)[1] 900 (SIG 556)[1] |
| Прицельная дальность, м: | 400[1] |
| Максимальная дальность, м: |
эффективная:[1] 650 (SG 550) 400 (SG 551 SB) 550 (SG 551 LB) 300 (SG 552, SG 553 SB) 500 (SIG 556) |
| Вид боепитания: | коробчатые магазины на 5, 10, 20 или 30 патронов[2][3][4] |
| Прицел: | диоптрический со светящимися метками для стрельбы при недостаточной освещённости, возможна установка оптических и ночных прицелов НАТО и швейцарских ВС[1] |
| Изображения на Викискладе?: | SIG SG 550 |
SIG SG 550/Stgw 90 (нем. Sturmgewehr 90 — Штурмовая винтовка 90) — швейцарский автомат, разработанный в 1979—1980 годах на основе SIG SG 540 для замены устаревшей автоматической винтовки SIG SG 510.
История
Требования к новому автомату были выдвинуты руководством вооружённых сил Швейцарии в 1978 году. После успешных испытаний SG 550 военное руководство в 1983 году объявляет о принятии его на вооружение, однако в связи с финансовыми трудностями производство было налажено только во второй половине десятилетия, а официальное принятие на вооружение SG 550 и его укороченного варианта SG 551 состоялось в 1990 году.[1]
Ещё более компактный вариант SG 552 был разработан в 1998 году, а его усовершенствованная версия SG 553 — в начале 2000-х.
Описание
Автоматика SIG SG 550 основана на отводе пороховых газов из канала ствола, запирание осуществляется поворотом затвора на два боевых упора. Возвратная пружина находится над стволом вокруг штока газового поршня. При стрельбе она сжимается между специальным воротником на штоке и передней стенкой ствольной коробки.
Рукоятка затвора направлена вверх для удобного доступа с обеих сторон оружия, также она имеет резиновый колпачок для удобства использования при низких температурах. Газовая камера снабжена регулятором с тремя положениями для стрельбы в нормальных или тяжёлых условиях, а также метания винтовочных гранат. УСМ — куркового типа, двухсторонний предохранитель-переводчик позволяет вести стрельбу одиночными выстрелами, а также фиксированными и непрерывными очередями. Имеется механизм затворной задержки. Для стрельбы в рукавицах или толстых перчатках спусковая скоба может откидываться.[1]
Ствол выполнен методом холодной ковки из хромо-никелевой стали, ввёрнут в ствольную коробку и оснащён комбинированным компенсатором-пламегасителем, приспособленным для метания винтовочных гранат (кроме укороченных вариантов). Верхняя и нижняя половины штампованной ствольной коробки крепятся парой поперечных штифтов. Складной каркасный приклад и цевьё изготовлены из высокопрочного пластика.
Для контроля за расходом боеприпасов магазины изготовлены из прозрачного пластика, а для крепления их друг к другу на боковых стенках расположены специальные клипсы. Автомат снабжён складными сошками.
Срединное отклонение при стрельбе из SIG SG 550 на дальность 300 м составляет 60-70 мм. Семейство SG 550 зарекомендовало себя как надёжное и удобное оружие с высокими боевыми качествами.[1]
Варианты
- SG 550 — базовый вариант;[1]
- SG 551 SWAT — вариант с укороченным стволом, изменённым пламегасителем, из-за чего стало невозможным метание винтовочных гранат, а также отсутствием сошек и крепления для штыка. Существует 2 вида SG 551, отличающихся длиной ствола: SG 551 LB (Long Barrel) со стволом 454 мм и SG 551 SB (Short Barrel) со стволом 363 мм;[1]
- SG 552 Commando — ещё более компактный автомат со стволом 226 мм, предназначенный для специальных полицейских подразделений. В отличие от SG 550 возвратная пружина позади затворной рамы и действует непосредственно на неё, а не на шток газового поршня. Автомат имеет изменённый пламегаситель и может оснащаться планками Пикатинни для установки дополнительных аксессуаров. [1]
- SG 553 — выпущенный в производство в 2009 году, компактный вариант внешне полностью повторяет модель SG 552 и отличается от предыдущей модели только тем, что вместо возвратной пружины SG 552, расположенной в ствольной коробке позади затворной рамы, и действующей непосредственно на затворную раму, оружию возвращена оригинальная конструкция этого узла, как у моделей SG 550 и SG 551;[1]
- SIG 556 — вариант для американского рынка с изменённым цевьём и телескопическим прикладом, аналогичным Colt M4, а также приёмником магазина, приспособленным для магазинов STANAG;[1]
- SIG SG 550 Sniper — снайперский вариант, выпускается с 1989 года. Большинство деталей снайперского варианта взаимозаменяемо со стандартной винтовкой SG 550. Однако есть ряд существенных отличий. SG 550 Sniper снабжена тяжёлым стволом длиной 650 мм, пламегаситель отсутствует. Сошки регулируются по высоте, приклад пластиковый, складывается поворотом на правую сторону ствольной коробки. Приклад оснащён регулируемой "щекой", а также регулируемым резиновым затыльником. Пистолетная рукоятка выполнена по типу снайперской винтовки H&K PSG-1 и регулируется по высоте и углу наклона. УСМ – курковый, режим огня только одиночный, хотя перезаряжание производится автоматически. Питание из магазинов на 5 или 20 патронов, возможно применение стандартных магазинов от SG 550 на 30 патронов. Винтовка SG 550 Sniper производится на заказ компанией SWISS ARMS AG и используется полицейскими подразделениями стран Европы и США;[1]
- SG 550 SP, 551 SP, 552 SP, PE 90 и SIG Sport — самозарядные варианты для гражданского рынка.[1]
- SIG SG 751 (SIG SAPR) — автоматическая винтовка под патрон 7,62×51 мм НАТО.
Страны-эксплуатанты
-
Аргентина: используется федеральной полицией. -
Бразилия: используется некоторыми спецподразделениями. -
Ватикан: используется Швейцарской гвардией. -
Великобритания -
Германия: состоит на вооружении полицейского спецподразделения GSG-9. -
Дания -
Египет: состоит на вооружении спецподразделений. -
Индия -
Канада -
Мальта: состоит на вооружении армии. -
Польша: используется спецподразделением GROM. -
Республика Корея: используется береговой охраной. -
Словакия -
США: используется спецподразделениями. -
Франция - Швейцария: состоит на вооружении армии.
Напишите отзыв о статье "SIG SG 550"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 [weapon.at.ua/load/317-1-0-795 Описание SIG SG 550 на сайте weapon.at.ua]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 [swissarms2.ath.cx/index.php?id=31&L=1 Описание SG 550 на сайте производителя]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 [swissarms2.ath.cx/index.php?id=30&L=1 Описание SG 551 на сайте производителя]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 [swissarms2.ath.cx/index.php?id=29&L=1 Описание SG 552 на сайте производителя]
| ||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий SIG SG 550
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.
Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
