Sehnsucht (альбом Rammstein)
Поделись знанием:
К:Альбомы 1997 года
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
| Sehnsucht | ||||
 | ||||
| Студийный альбом Rammstein | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска | ||||
| Записан |
Temple Studios, Мальта, 1997 | |||
| Жанры | ||||
| Длительность |
51:58 | |||
| Продюсер | ||||
| Страна | ||||
| Лейбл | ||||
| Профессиональные рецензии | ||||
| ||||
| Хронология Rammstein | ||||
| ||||
| Синглы из Sehnsucht | ||||
Sehnsucht (нем. «Вожделение») — второй альбом группы Rammstein. Выпущен в 1997 году. Почти сразу после выхода стал платиновым. Альбом отличала особая динамика и жёсткий, слегка рваный гитарный рифф. Выпускался ограниченный тираж альбома в формате Digipack. Также выпускался Limited tour Box Edition, включавший футболку и постер.
Содержание
Обложка
Альбомный буклет содержит шесть фотографий, по одной на каждого члена группы, изображённого с необычной конструкцией на лице. Основу конструкции составляют кухонные предметы — вилки, ложки, ножи, лопаточки и тд. На обложке изображён Тилль Линдеманн с решёткой для поднятия яйца в качестве намордника и вилками в качестве солнцезащитных очков.
Дизайн обложки разработан австрийским художником Готфридом Хельнвайном[4], в своё время занимавшимся обложкой альбома Blackout Scorpions, которая весьма похожа на Sehnsucht вплоть до использования вилок.
Живое исполнение песен
Почти все песни из этого альбома исполнялись вживую, не исполнялась только «Küss mich (Fellfrosch)». Песня «Eifersucht» была исполнена лишь один раз на концерте в Эмдене 26 сентября 1997 годаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3452 дня].
Список композиций
Оригинальный CD
Все тексты написаны Тиллем Линдеманном, вся музыка написана участниками Rammstein.| № | Название | Длительность |
|---|---|---|
| 1. | «Sehnsucht» (Вожделение) | 4:05 |
| 2. | «Engel» (Ангел) | 4:25 |
| 3. | «Tier» (Животное) | 3:48 |
| 4. | «Bestrafe mich» (Накажи меня) | 3:37 |
| 5. | «Du hast» (Ты...) | 3:56 |
| 6. | «Bück dich» (Нагнись) | 3:23 |
| 7. | «Spiel mit mir» (Поиграй со мной) | 4:46 |
| 8. | «Klavier» (Пианино) | 4:26 |
| 9. | «Alter Mann» (Старик) | 4:25 |
| 10. | «Eifersucht» (Ревность) | 3:37 |
| 11. | «Küss mich (Fellfrosch)» (Поцелуй меня (Мохнатая лягушка)) | 3:29 |
Бонус треки
В зависимости от страны, в которой издавался альбом, возможны следующие бонус треки после 11 трека:
- Английские версии песен «Engel» и «Du Hast».
- «Stripped»
- «Du riechst so gut '98»
- Сингл «Asche zu Asche» как второй диск.
- Australian tour edition имеет 18 треков:
- «Asche zu Asche» (Album version)
- «Spiel mit mir» (Live)
- «Laichzeit» (Live)
- «Wollt ihr das Bett in Flammen sehen?» (Live)
- «Engel» (Live)
- «Asche zu Asche» (Live)
- Limited edition (1998 года) имеет 14 треков:
- «Rammstein» (Eskimos & Egypt Radio Edit)
- «Du riechst so gut '98»
- «Du hast» (Remix by Clawfinger)
Над альбомом работали
- Тилль Линдеманн — вокал
- Рихард Круспе — соло-гитара, бэк-вокал
- Пауль Ландерс — ритм-гитара, бэк-вокал
- Оливер Ридель — бас-гитара
- Кристоф Шнайдер — ударные
- Кристиан Лоренц — клавишные
- Кристиана Хебольд — дополнительный женский вокал
- Marc Stagg — программирование
Напишите отзыв о статье "Sehnsucht (альбом Rammstein)"
Примечания
- ↑ Stephen Thomas Erlewine. [www.allmusic.com/album/sehnsucht-mw0000031603 Rammstein Sehnsucht] (англ.). Allmusic. Проверено 27 июня 2012. [www.webcitation.org/69gGYXxzK Архивировано из первоисточника 5 августа 2012].
- ↑ Brent Dicrescenzo. [web.archive.org/web/20070627061405/www.pitchforkmedia.com/article/record_review/21246-sehnsucht Rammstein Sehnsucht] (англ.). Pitchforkmedia, Inc.. Проверено 27 июня 2012.
- ↑ Chuck Eddy. [web.archive.org/web/20070310200951/www.rollingstone.com/artists/rammstein/albums/album/305610 Rammstein] (англ.). Rolling Stone. Проверено 27 июня 2012.
- ↑ [www.helnwein-music.com/article280.html RAMMSTEIN ALBUM "SEHNSUCHT" IS RELEASED WITH SIX DIFFERENT COVERS BY GOTTFRIED HELNWEIN] (нем.). /www.helnwein-music.com. Проверено 10 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ELOaL2w2 Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
Ссылки
- [rammstein.ru/sehnsucht-teksty-pesen.html Тексты и переводы песен из альбома Sehnsucht]
- [www.discogs.com/release/107838 Sehnsucht] (англ.) на сайте Discogs
- [musicbrainz.org/release/a826b541-684b-40fd-a181-01a388642c75.html Sehnsucht] (англ.) на сайте MusicBrainz
|
Это заготовка статьи о музыкальном альбоме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Sehnsucht (альбом Rammstein)
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
