Wire

О музыкальном журнале см. The Wire.

Wire
Wire, sept 2013
Основная информация
Жанры	постпанк панк-рок арт-панк экспериментальный рок
Годы	1976 - 1980 1985-1992</br>1999 - н.в.
Страна	Великобритания Великобритания
Лейблы	pinkflag Records Mute Records Harvest Records
Состав	Колин Ньюман Брюс Гилберт Грэм Льюис Роберт Гоутубед
[www.pinkflag.com/ www.pinkflag.com]

WireWire

Wire — британская рок-группа, образовавшаяся в 1976 году в Уотфорде, Англия, и считающаяся одним из наиболее влиятельных коллективов постпанка. Wire, начинав свой творческий путь на панк-сцене (свидетельство чему — участие в компиляции Live at The Roxy), быстро отдалилась от общего направления, взявшись за создание экспериментальной, не поддающейся прямой категоризации музыки. Пресса отмечала у Wire общие черты с Брайаном Ино, Velvet Underground, Roxy Music, Can и Кэптеном Бифхартом, хотя сами музыканты группы утверждали, что влияниям вообще подвержены не были. Первые три альбома Wire, как отмечали специалисты, сыграли ключевую роль в формировании и становлении постпанка как отдельной ветви музыкального развития.

Характерными особенностями стиля Wire были — постоянно развивающееся, крайне детализированное звучание (с общим привкусом «атмосферности»), загадочные тексты и (в меньшей степени) приверженность идеям ситуационизма. Согласно Allmusic, «способность группы к постоянному самообновлению, равно как готовность — при отсутствии свежих идей — прекращать деятельность на неопределенный срок обеспечили ей долгожительство и неизменную актуальность».

Большого коммерческого успеха Wire не имели: наивысшими достижениями группы в британских чартах остаются #39 (альбом 154, 1979) и #48 (сингл «Chairs Missing», 1978) Однако, как отмечали обозреватели Trouser Press, замечание Брайана Ино о том, что «Velvet Underground продали не так уж много пластинок, но похоже, каждый, кто купил хотя бы одну, затем образовал собственную группу», в равной степени относится к Wire и их последователям, которых в 1980—1990-х годах обнаружилось множество.

История группы

Wire в 1976 году образовали студенты Уотфордского художественного колледжа Колин Ньюман (англ. Colin Newman) и Джордж Гилл англ. George Gill) вместе с техником и инженером Брюсом Гилбертом (англ. Bruce Gilbert). Позже к составу (который первоначально назывался Overload) присоеднились басист Грэм Льюис (англ. Graham Lewis) и барабанщик Роберт Гоутубед (англ. Robert Gotobed, настоящее имя — Роберт Грей): так сформировался первый состав Wire.

Первый состав

Группа начала выступать в Лондоне, все более увлекаясь экспериментами, но при этом упрощая стиль и разрабатывая свою фирменную разновидность панк-минимализма. Концерт в «Roxy» в начале 1977 года (проведённый уже без уволенного из состава Гилла) оказался решающим: Майк Торн, готовивший материал для концертного панк-сборника, включил в свою компиляюцию два трека группы и помог ей подписать той же осенью контракт с EMI.

Альбом Pink Flag (21 трек, в среднем полутораминутной продолжительности), был записан продюсером Торном (ставшим своего рода пятым участником коллектива и сыгравшим здесь также на клавишных) и восторженно встречен музыкальной критикой. Такие вещи, как «1 2 X U», «Lowdown», «Fragile», «Mannequin» рецензенты Trouser Press называют «незабываемыми». Альбом неоднократно назывался впоследствии одним из первых в арт-панк-жанре. Группа здесь с одной стороны (согласно Allmusic) продемонстрировала «верность экстремальному панк-року, с другой — создала атмосферу внутренней напряженности и <внесла в аранжировки> элемент абстракции».

Chairs Missing, записанный также с Торном-продюсером, весной 1978 года, ознаменовал неожиданный для многих отход группы от панк-принципов: в прессе появились (далеко не всегда комплиментарные) сравнения Wire с ранними Pink Floyd (сказалось и то, что в EMI их курировал тот же менеджер, что когда-то подписывал контракт с Pink Floyd). К панковскому минимализму первого альбома здесь добавились атмосферность и многослойность звучания, в основными темами стали отчужденность, одиночество, безумие (заголовок альбома — часть английского идиоматического выражения «…a few chairs missing in <one's> front room», означающим «не все дома»). В текстах группы рецензенты отметили элементы импрессионизма, влияния бит-поэзии («On Returning»).

Синглу «Outdoor Miner» стать хитом помешал лишь скандал в EMI, связанный с «пэйолой» (незакомнными выплатами радиоведущим). Летом 1978 года Wire впервые выступили в США, а в марте 1979 года провели турне по Европе с Roxy Music. При этом — что было вообще характерно для группы — она играла, в основном, материал не последнего альбома, чего ожидала аудитория, а будущего, ещё не вышедшего (в данному случае — 154).

Третий альбом 154 был назван по числу концертов, сыгранных к тому времени Wire. Группа, в составе которой Льюис взял на себя функции второго вокалиста, продолжила здесь студийные эксперименты по созданию многослойного, мелодичного звучания. Казалось, пластинка была обречена на коммерческий успех, но в реальности произошло нечто противоположное: EMI разорвала с группой контракт и после хаотичного выступления в лондонском Electric Ballroom (позже изданного на концертном Document and Eyewitness) Wire погрузились в пятилетнюю «спячку». Существенным фактором, предопределившим распад, назывался также предельно обострившийся конфликт между «мелодическим» (Ньюман и Гоутубед) и «шумовым» (Гилберт, Льюис) лагерями.

Отмечалось, что первый три альбома Wire продемонстрировали темпы творческого развития, почти невероятные для всего лишь трёх лет. Отчасти именно эта способность к развитию обеспечила группе прочную репутацию родоначальников альтернативного рока, оказавших решающее влияние на такие группы, как R.E.M., Minor Threat, Mission of Burma, Sonic Youth, The Minutemen, Hüsker Dü и Big Black.

Распад и воссоединение

В 1980 году Гилберт и Льюис основали мини-лейбл Dome Records и занялись рядом проектов, продолжающих наметившиеся ещё в Chairs Missing тенденции слияния постпанка и эмбиента: Dome, Cupol, BC Gilbert & G Lewis, Duet Emmo, P’o (совместно с певицей A.C. Marias).

В 1985 группа вернулась (объявив себя «beat combo»: гитары-бас-ударные) — с Snakedrill EP, пластикой жёсткого и экономного звучания, трек из которой, «Drill» (позже лёгший в основу целого альбома, составленного из различных его версий), стал своего рода программным заявлением нового, постоянного меняющегося состава. Ideal Copy (1987) в полной мере воплотил в себе новые устремления группы, пытавшейся соединить теперь авант-поп с цифровой технологией и танцевальными ритмами. Однако (согласно Trouser Press) нельзя уже было сказать, что музыка группы опережает своё время: «то же, и лучше — делали New Order». Одни поспешили заявить, что Wire утратили статус «культовых героев», другие отмечали, что, по крайней мере, они продемонстрировали стремление к развитию, а не стали заниматься самоповтором, как многие воссоединившиеся группы первой панк-волны.

Заручившись поддержкой новой аудитории (в основном теперь в США), Wire продолжили эксперименты с электроникой в более однородном и последовательном альбоме A Bell Is a Cup…Until It Is Struck (1988), который критиками был отмечен как образец качественно новой разновидности интеллектуальной поп-музыки. Отмечалось также, что группа в очередной раз продемонстрировала, что процесс для неё важнее результата: значительная часть материала пластинки — попытка студийными манипуляциями создать новые треки из концертных записей, сделанных в США и Португалии.

Альбом Manscape (1990) был записан с драм-машиной, заменившей Роберта Гоутубеда (которого Trouser Press называет «одним из величайших в мире барабанщиков-минималистов»): критикой он был оценен крайне низко. После окончательного ухода Гоутубеда из состава трио сократилось в названии до Wir и выпустило The First Letter (1991), после чего на три года все музыканты вернулись к своим сольным проектам. Достаточно полно документирован этот период их творчества в сборнике Wire 1985—1990: The A List.

1996 —

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В начале 1990-х годов новое поколение альтернативных рокеров обратились за вдохновением к наследию Wire: сначала R.E.M. и Big Black сделали каверы на песни группы, затем Elastica в своем первом альбоме так откровенно «процитировали» «Three Girl Rhumba», что возникло дело о плагиате (улаженное вне суда). В 1996 году Wire собрались вместе (с Гоутубедом) ради одного концерта в честь 50-летия Брюса Гилберта, после чего замолчали ещё на 3 года. В 2000 году группа возобновила концертные выступления в Британии, но исполняла в основном старые вещи: некоторые их обновленные версии были собраны в альбоме The Third Day (2000). Новый материал появился в Read & Burn 01/02 (два EP), и альбоме Sand (2003), ознаменовавшем возвращение группы «к корням, но на новом уровне сознания». Восторженные отзывы получили концертные выступления Wire, к этому времени начавших сотрудничество с дизайнером Эзом Девлином и художником Джейком Чепменом. В 2006 году были перевыпущены ранние альбомы группы, а в ноябре 2007 года вышел Read & Burn 03.

В июле 2008 года вышел новый студийный альбом группы Object 47, в записи которого Брюс Гилберт (по словам Колина Ньюмана) принимал лишь «минимальное участие» (начиная с апреля группа гастролирует — без него, но с Маргарет Фидлер Макгиннис, экс-Laika). Wire объявлены хедлайнерами лондонского фестиваля Offset Festival (вместе с Gang of Four). Некоторое время считалось, что постоянным гитаристом группы может стать Пэйдж Хэмилтон (экс-Band of Susans, Helmet), но эти сообщения не подтвердились.

10 января 2011 года вышел 12-й студийный альбом группы Red Barked Tree, в котором (согласно BBC) заметны «возрождение интереса к текстам…, а также новая — контролируемая в новых каналах энергичность, — следствие масштабных гастролей Wire последних лет». Новый альбом создавался и записывался группой в составе: Колин Ньюман, Грэм Льюис и Роберт Грей.

Дискография

Студийные альбомы

• Pink Flag (1977)
• Chairs Missing (1978, UK #48)
• 154 (1979, UK #39)
• The Ideal Copy (1987 UK #87)
• A Bell Is a Cup…Until It Is Struck (1988)
• It’s Beginning To And Back Again (1989)
• Manscape (1990)
• The Drill (1991)
• The First Letter (1991)
• Send (2003)
• Object 47 (2008)
• Red Barked Tree (2011)
• Change Becomes Us (2013)
• Wire (2015)
• Nocturnal Koreans (2016)

Синглы / EPs

• Mannequin (1977)
• I am the Fly (1978)
• Dot Dash (1978)
• Outdoor Miner (1979, UK #51)
• A Question of Degree (1979)
• Map Reference 41°N 93°W (1979)
• Our Swimmer (1981)
• Crazy About Love (1983)
• Snakedrill EP (1986)
• Ahead (1987)
• Kidney Bingos (UK #88)
• Silk Skin Paws (1988)
• Life in the Manscape (1990)
• So and Slow It Goes (1991, как Wir)
• First Letter (1995, с участием Hafler Trio)
• Vien (1997, Wir)
• Twelve Times You (2001)
• Read & Burn — 01 (2002)
• Read & Burn — 02 (2002)
• Read & Burn — 03 (2007)

Отрывок, характеризующий Wire

Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.