Алоэ древовидное

Алоэ древовидное
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Растения Отдел:  Цветковые Класс:  Однодольные Надпорядок:  Lilianae Порядок:  Спаржецветные Семейство:  Ксанторреевые Подсемейство:  Асфоделовые Род:  Алоэ Вид:  Алоэ древовидное
Международное научное название
Aloe arborescens Mill., 1768
Синонимы
Aloe arborea Medik. Aloe frutescens Salm-Dyck Aloe fruticosa Lam. Aloe fulgens Tod. Aloe natalensis J.M.Wood & M.S.Evans Aloe perfoliata var. arborescens (Mill.) Aiton Aloe perfoliatum Meyen Aloe principis (Haw.) Stearn Aloe salm-dyckiana Schult. & Schult.f. Aloe sigmoidea Baker Catevala arborescens (Mill.) Medik. Pachidendron principis Haw.
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе </tr> GRIN   [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomydetail.aspx?id=2510 t:2510] IPNI   [www.ipni.org/ipni/simplePlantNameSearch.do?find_wholeName=Aloe+arborescens&output_format=normal&query_type=by_query&back_page=query_ipni.html ???] TPL   [www.theplantlist.org/tpl1.1/search?q=Aloe+arborescens ???]

Ало́э древови́дное (лат. Alóe arboréscens, также известно как столетник) — вид растений рода Алоэ семейства Ксанторреевые (Xanthorrhoeaceae), имеет широкое медицинское применение, а также культивируется как декоративное комнатное растение. Его естественный ареал охватывает Южную Африку — Мозамбик, Зимбабве, Свазиленд и Малави.

В качестве лекарственного растения алоэ был известен в Древнем Египте, где он, наряду с лекарственным применением, использовался в средствах для бальзамирования умерших.

Биологическое описание

Ботаническая иллюстрация из Curtis's Botanical Magazine, 1916

Алоэ древовидное — вечнозелёное суккулентное, низко и сильно ветвящееся деревце или кустарник, 2—5 м высотой, с мочковатым, сильно разветвлённым, цилиндрическим, серовато-оранжевым корнем.

Ствол прямостоячий, толщиной до 30 см, ветвистый, в нижней части с многочисленными кольцеобразными рубцами от листьев. От основания ствола нередко развивается большое количество боковых побегов, используемых для вегетативного размножения.

Листья очерёдные, стеблеобъемлющие, голубовато-зелёного или зеленовато-сизого цвета, гладкие, матовые, сочные, линейно-ланцетные с шиповато-острозубчатым краем, с верхней стороны несколько вогнутые, снизу выпуклые, 20—65 см длиной, 3—6 см шириной и 12—15 мм толщиной, по краям усажены хрящеватыми зубцами. В верхней части стеблей листья образуют густые розетки диаметром до 80 см.

Цветки крупные (длиной до 40 мм и шириной около 5 мм), колокольчатые, трубчатые, поникающие, шестилепестные, на тонких цветоножках, достигающих 2,5 см длины. Цветки собраны в пазушные, густые цилиндрические кистевидные соцветия 20—40 см длиной, растущие на длинных, прямых или слегка изогнутых цветоносах. Прицветники лопатчатые, тупые, по краям плёнчатые, 15—25 мм длиной. Лепестки линейные, расположены в два круга; три лепестка наружного круга — оранжевые, более плотные, три внутренних лепестка — плёнчатые, белые, с заметно выдающейся оранжевой срединной жилкой. Тычинок шесть, равных околоцветнику или немного из него выступающих, также расположенных в два круга; тычиночные нити наружного круга немного короче, к основанию расширяющиеся, пыльники ярко-оранжевые. Пестик с верхней трёхгнёздной завязью, нитевидным столбиком и едва заметным рыльцем.

Плод — тупотрёхгранная, почти цилиндрическая коробочка. Семена многочисленные, серовато-чёрные, неравномерно трёхгранные.

Распространение и экология

Его естественный ареал охватывает Южную Африку — ЮАР, Мозамбик, Зимбабве, Свазиленд и Малави.

Натурализировано во многих тропических и умеренных зонах Земного шара.

На родине произрастает в полупустынных и пустынных районах, на каменистых почвах, среди кустарников.

Растительное сырьё

Сбор

В качестве лекарственного сырья используют листья и получаемый из них сабур (сгущённый сок). Собирают нижние и средние листья длиной от 15 см. Сбор проводят несколько раз в год.

Получают три вида сырья: лист свежий — лат. Folium Aloes arborescens recens, лист сухой — Folium Aloes arborescens siccum, боковой побег свежий — Cormus lateralis Aloes arborescens recens. В первом случае листья собирают в течение лета от 2—4-летних растений и используют для приготовления лекарственных средств в течение суток после сбора или после консервации по методу академика B. П. Филатова (выдерживают в темноте при температуре 4—8 °С в течение 12 суток).

Химический состав

Все виды сырья содержат антраценовые производные, а консервированные по методу Филатова — биогенные стимуляторы.

В листьях и соке растения содержатся ферменты, витамины, фитонциды, алоин, наталоин, рабарберон, гомонаталаин, эмодин (1,66 %), смолистые вещества и следы эфирных масел.

Фармакологическое действие

Препараты алоэ оказывают слабительное, желчегонное действие, обладают выраженным противовоспалительным и противоожоговым свойством, усиливают секрецию пищеварительных желёз, улучшают аппетит и пищеварение. Сок алоэ обладает бактериостатическим действием в отношении многих групп микробов: стафиллококов, стрептококков, дифтерийной, брюшнотифозной и дизентерийной палочек.

Приёмы возделывания

Алоэ древовидное во влажных субтропиках культивируют как хозяйственно-однолетнюю культуру, при которой растения выращиваются в полевых условиях лишь в течение безморозного периода. Для культуры алоэ требуются плодородные рыхлые почвы слабокислой или нейтральной реакции. Урожай собирают выборочно, срезая наиболее развитые нижние и средние листья, достигающие не менее 15 см длины, и оставляют в верхней части растений по 8—9 листьев. Последнюю уборку листьев производят перед выкопкой растений для переноса их в парники на зимовку. Урожай свежих листьев в зависимости от условий и качества посадочного материала составляет 5—15 т/га. После трёхлетнего выращивания растения подвергают омоложению: в августе — сентябре срезают верхушки растений с листьями, которые затем укореняют. Из укоренившихся верхушек образуются сильные толстостебельные саженцы, имеющие высокую продуктивность.

Хозяйственное значение и применение

Диапазон применения препаратов алоэ в медицине очень широк:

• свежий сок (внутрь) — при хронических гастритах, для улучшения аппетита, для повышения иммунитета против инфекционных заболеваний;
• сок (наружно) — при гнойных ранах, ожогах, остеомиелите, трофических язвах, для полоскания при заболеваниях ротоглотки и дёсен;
• сок (компрессы) — при туберкулёзе кожи, волчанке, экземе, лучевом дерматите головы;
• сироп алоэ с железом — при хронических и острых заболеваниях желудочно-кишечного тракта, после инфекционных заболеваний и других истощающих заболеваний и интоксикаций;
• экстракт алоэ жидкий (из свежих, консервированных или высушенных листьев — для инъекций; из измельчённых консервированных листьев — для приёма внутрь) — при блефарите, конъюнктивите, кератите, при хронических гастритах, язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки, бронхиальной астме, гинекологических заболеваниях;
• таблетки, покрытые оболочкой, содержащие измельчённый консервированный лист, — как неспецифическое средство при комплексном лечении глазных заболеваний;
• линимент алоэ, содержащий сок из биостимулированных листьев, — наружно при ожогах и для предупреждения и лечения лучевых поражений кожи.

Растение широко распространено в комнатной культуре. В культуре цветёт в зимние месяцы, но нерегулярно, при этом семян обычно не образует.

Литература

• Универсальная энциклопедия лекарственных растений / сост. И. Н. Путырский, В. Н. Прохоров. — М.: Махаон, 2000. — С. 115—116. — 15 000 экз. — ISBN 5-88215-969-5.
• Егорова Т. В. Семейство асфоделовые (Asphodelaceae) // Жизнь растений. В 6-ти т. / Гл. ред. А. Л. Тахтаджян. — М.: Просвещение, 1981. — Т. 6. Цветковые растения. / Под ред. А. Л. Тахтаджяна. — С. 127—148. — 543 с. — 300 000 экз.

Отрывок, характеризующий Алоэ древовидное

Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.