Аминов, Иоганн-Фридрих-Густав Александрович

Иоганн-Фридрих-Густав Александрович Аминов
ротмистр Аминов фотография 1872 года
Дата рождения	9 августа 1844(1844-08-09)
Дата смерти	7 января 1899(1899-01-07) (54 года)
Место смерти	Гельсингфорс
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Генеральный штаб
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	4-й Туркестанский линейный батальон, 16-й стрелковый батальон, 138-й пехотный Болховский полк, 114-й пехотный Новоторжский полк, лейб-гвардии 3-й стрелковый Финский батальон
Сражения/войны	Польская кампания (1863—1864), Шахрисябзский поход (1870), Хивинский поход (1873), Кокандский поход (1875—1876), Русско-турецкая война (1877—1878)
Награды и премии	Орден Святой Анны 4-й ст. (1863), Орден Святого Станислава 3-й ст. (1863), Орден Святой Анны 3-й ст. (1870), Золотое оружие «За храбрость» (1871), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1872), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1873), Орден Святой Анны 2-й ст. (1874), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1875), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1878), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1888), Орден Святой Анны 1-й ст. (1892), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1898)

Барон Иоганн-Фридрих-Густав Александрович Аминов (1844—1899) — генерал-лейтенант, участник Туркестанских походов и русско-турецкой войны 1877—1878 годов, Куопиоский губернатор.

Биография

Родился 9 августа 1844 года, сын полковника Александра Ивановича Аминова и жены его Фридерики-Шарлотты урождённой Форселлес, происходил из шведского баронского рода Великого княжества Финляндского имевшего русские корни, вероисповедания лютеранского.

14 сентября 1856 года поступил в Финляндский кадетский корпус и 15 июня 1860 года был переведён в Пажеский корпус. Выпущен 13 июня 1862 года корнетом в лейб-гвардии Уланский Его Величества полк.

В 1863—1864 годах Аминов участвовал в усмирении польского мятежа и за отличия в разных делах был награждён орденами св. Анны 4-й степени и св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом. 30 августа 1865 года произведён в поручики, a 29 ноября переведён в резервный эскадрон, но, не прибывая в него, отправился в отпуск, из которого явился на службу 1 марта 1866 года. В этом же году Аминов успешно сдал вступительные экзамены в Николаевскую академию Генерального штаба. 30 октября 1868 года за отличные успехи в науках произведён в штабс-ротмистры и 12 ноября отправлен в полк.

30 января 1869 года Аминов был зачислен в Генеральный штаб и прикомандирован к штабу Туркестанского военного округа. В 1870 году за отличное исполнение рекогносцировки Голодной степи он был награждён орденом св. Анны 3-й степени. В том же 1870 году с 24 апреля по 1 июля он участвовал в Искандер-Кульской экспедиции генерала Абрамова, и за отличие в деле 25 июня на Куликаланских высотах произведён (27 июля 1871 года) в ротмистры гвардии, со старшинством со дня подвига. За отличие при штурме 12 августа города Китаба в Шахрисябзском оазисе награждён золотой саблей с надписью «За храбрость».

15 марта 1871 года барон Аминов был назначен исправляющим дела старшего адъютанта штаба войск Сыр-Дарьинской области; в этом же году, в составе отряда генерала Головачёва, произвёл рекогносцировку путей в Кызылкумах. 29 марта 1872 года он был назначен исправляющим дела старшего адъютанта штаба Туркестанского военного округа, a 30 сентября назначен состоять при том же штабе для особых поручений, с производством в подполковники.

21 февраля 1873 года Аминов был назначен состоять для поручений при главной квартире полевого штаба войск действовавших в Хивинском ханстве; 13 марта назначен колонновожатым 1-го эшелона войск (то есть Туркестанскаго отряда) выступивших в поход против Хивинского ханства. С 6 мая Аминов был начальником отряда рекогносцировавшего колодцы Алты-Кудук. Затем он участвовал в делах: 11 мая под Уч-Учаком (награждён орденом св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом), 22 мая в артиллерийском бою при переправе через Аму-Дарью при Шейх-Арыке, 25 мая в штурме крепости Хазрета (Хазар-Аспа); 29 мая при вступлении русских войск в Хиву; 9 июля под Безерлатом (Ведеркечем); 13 и 15 при Чандыре и 17 при Кукеуке. Эти последние четыре дела были против туркмен.

22 июля, за труды понесённые во время Хивинского похода, барон Аминов, в числе прочих, пожалован годовым окдадом жалованья; 30 августа, за отличие по службе, произведён в полковники с оставлением в занимаемой должности.

По окончании Хивинской кампании барон Аминов был в составе посольства в Бухарское ханство. 4 марта 1874 года он получил в командование 4-й Туркестанский линейный батальон, но уже 12 апреля отправлен в Санкт-Петербург для окончания составления описания Хивинского похода.

Возвратившись в Туркестан Аминов вступил в командование батальоном и в 1875 году участвовал в покорении Кокандского ханства, отличился 21 августа в сражении под Махрамом, за что был награждён орденом св. Владимира 3-й степени с мечами. Также он проявил себя и 1 октября при штурме Андижана. В начале следующего года он, во время окончательного занятия Кокандского ханства, состоял при Скобелеве.

8 февраля 1876 года Аминов был назначен состоять в распоряжении командующего войсками Туркестанского военного округа, с зачислением по армейской пехоте. 16 февраля назначен помощником начальника Заравшанского округа, а затем зачислен в списки 4-го Туркестанского линейного батальона, по случаю Всемилостивейшего пожалования оному Георгиевских труб за отличие, оказанное в его командование. В 1877 году он временно исполнял должность начальника Заравшанского округа и был председателем комиссии по точному определению и обеспечению государственной границы Российской империи с Бухарским ханством.

С началом русско-турецкой войны Аминов, формально оставаясь начальником Заравшанского округа, уехал в Действующую в Европейской Турции армию, состоял при Главнокомандующем великом князе Николае Николаевиче Старшем.

22 декабря того же года Аминов был назначен командиромм 16-го стрелкового батальона. С этим батальоном барон Аминов участвовал в зимнем переходе через Балканы и был в сражении под Шипкой 26 и 27 декабря, причём 5 мая 1878 года был награждён орденом св. Георгия 4-й степени. В представлении начальника 4-й стрелковой бригады генерал-майора Цвецинского к начальнику отряда генерал-адъютанту князю Святополк-Мирскому, высокая награда испрашивалась на следующих основаниях:

Во 1-х, полковник барон Аминов 27 декабря в бою под Шипкою в голове своего батальона, в передних рядах, штурмовал первую линию турецких укреплений, причём участвовал в занятии главного турецкого кургана и овладел с боя орудием. Кроме того, выбил неприятеля из многих ложементов, занятых превосходиыми числительностью турецкими силами. Во 2-х, 27 декабря, после занятия нами первой линии турецких укреплений, когда после стремительной атаки и под влиянием сильного неприятельского огня, люди смешались, то полковник барон Аминов, собрав, под градом пуль и артиллерийских снарядов, колонну из нижних чинов разных частей, повёл её вперёд, находясь сам во главе колонны; причём, несмотря на то, что все офицеры и большая часть нижних чинов этой колонны были перебиты, барон Аминов занял с боя ряд турецких ложементов, непосредственно у второй линии неприятельских редутов и в 3-х, вечером 27 числа, полковник барон Aминов по поручению начальника бригады, принял начальетво над всеми войсками нашего левого фланга в первой линии, причём руководя 28 числа действиями на этом фланге, уничтожил все попытки неприятеля перейти в том месте в наступление, отбросив сильнейшего неприятеля и своими удачными распоряжениями значительно способствовал общей победе, одержанной нами над турками в этот день».

Затем Аминов находился в составе авангарда Действующей армии, участвуя в походе от Казанлыка до Сан-Стефано и в занятии генералом Скобелевым Адрианополя 9 января 1878 г. За поход 1877—1878 годов король Румынский пожаловал Аминову офицерский крест ордена Румынской звезды.

26 апреля 1878 года Аминов был назначен командиром 138-го пехотного Болховского полка; с 6 мая 1881 года являлся исполняющим дела начальника штаба Закаспийской области; с 12 сентября 1882 года он командовал 114-м пехотным Новоторжским полком, a 14 ноября в 1884 году — командующим лейб-гвардии 3-м стрелковым Финским батальоном. 24 июля 1885 года произведён в генерал-майоры с утверждением в занимаемой должности.

25 ноября 1888 года Аминов был назначен Куопиосским губернатором; 6 декабря 1895 года произведён в генерал-лейтенанты. Скончался 26 декабря 1898 года (7 января 1899 года по новому стилю), из списков исключён 29 января. На его место заступил генерал-майор Г. Г. Окерман.

Награды

Среди прочих наград Аминов имел ордена:

• Орден Святой Анны 4-й степени (1863 год)
• Орден Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом (1863 год)
• Орден Святой Анны 3-й степени (1870 год)
• Золотая сабля с надписью «За храбрость» (12 сентября 1871 года, по другим данным — 11 октября 1871 года)
• Орден Святого Станислава 2-й степени (11 декабря 1872 года)
• Орден Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом (1873 год)
• Орден Святой Анны 2-й степени с мечами и императорской короной (5 января 1874 года, «за отличие в делах Хивиискаго похода»)
• Орден Святого Владимира 3-й степени с мечами (1875 год)
• Орден Святого Георгия 4-й степени (5 мая 1878 года)
• Орден Святого Станислава 1-й степени (1888 год)
• Орден Святой Анны 1-й степени (1892 год)
• Орден Святого Владимира 2-й степени (24 апреля 1898 года)

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. — М., 2009. — С. 52. — ISBN 978-5-9524-4166-8
• Исмаилов Э. Э. Золотое оружие с надписью «За храбрость». Списки кавалеров 1788—1913. — М., 2007. — С. 284, 510. — ISBN 978-5-903473-05-2
• Список генералам по старшинству. Составлен по 1 сентября 1898 года. — СПб., 1898. — С. 349
• Терентьев М. А. История завоевания Средней Азии. Т. 1—3. — СПб., 1903
• Фрейман О. Р. Пажи за 183 года (1711—1894). Биографии бывших пажей с портретами. — Фридрихсгамн, 1894. — С. 567—569

Ссылки

• [www.kansallisbiografia.fi/kenraalit/?gid=8 Aminoff, Johan Fredrik Gustav (на финском языке)]

Отрывок, характеризующий Аминов, Иоганн-Фридрих-Густав Александрович

До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен собой, что Пьер чуть чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно, слово «galant» навело капитана на мысль о положении Москвы.
– A propos, dites, donc, est ce vrai que toutes les femmes ont quitte Moscou? Une drole d'idee! Qu'avaient elles a craindre? [Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?]
– Est ce que les dames francaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?] – сказал Пьер.
– Ah, ah, ah!.. – Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. – Ah! elle est forte celle la, – проговорил он. – Paris? Mais Paris Paris… [Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…]
– Paris la capitale du monde… [Париж – столица мира…] – сказал Пьер, доканчивая его речь.
Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.
– Eh bien, si vous ne m'aviez pas dit que vous etes Russe, j'aurai parie que vous etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что то есть, эта…] – и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.
– J'ai ete a Paris, j'y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы,] – сказал Пьер.
– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]