Аскольдов, Сергей Алексеевич

Сергей Аскольдов
Имя при рождении:	Сергей Алексеевич Алексеев
Псевдонимы:	С. Аскольдов, С. Зырянский
Дата рождения:	25 февраля (9 марта) 1871(1871-03-09)
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	23 мая 1945(1945-05-23) (74 года)
Место смерти:	Потсдам
Школа/традиция:	Русская религиозная философия
Направление:	Спиритуализм
Основные интересы:	Теория познания, метафизика
Оказавшие влияние:	А. А. Козлов, Н. О. Лосский, В. С. Соловьёв
Произведения в Викитеке

Серге́й Аско́льдов (настоящее имя Сергей Алексеевич Алексеев) (25 февраля (9 марта) 1871, Москва — 23 мая 1945, Потсдам) — русский религиозный философ, спиритуалист и панпсихист, профессор Санкт-Петербургского университета. Сын философа А. А. Козлова, друг и оппонент Н. О. Лосского.

Биография

Сергей Алексеевич Алексеев родился в 1871 году в семье философа Алексея Александровича Козлова и Марии Александровны Челищевой. Будучи внебрачным сыном, он не мог носить фамилию отца и получил произведённую от отчества фамилию Алексеев. Семья Козлова проживала в имении Машарово в Калужской губернии, а в 1876 году переселилась в Киев, где Козлов защитил диссертацию по философии. Философские занятия отца оказали решающее влияние на судьбу Алексеева. Сергей закончил киевскую гимназию, а в 1891 году поступил на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета. Во время обучения он начал заниматься философией и гуманитарными науками, а два последних семестра был слушателем историко-филологического факультета. По окончании университета, в 1895 году, Алексеев поступил на службу в Департамент таможенных сборов, где проработал экспертом по химии до 1917 года. С 1898 года он принимал участие в работе Санкт-Петербургского философского общества. В 1900 году Алексеев женился на Елизавете Михайловне Голдобиной, от которой имел троих детей — Владимира, Марию и Александру. В 1900 году Алексеев опубликовал под псевдонимом С. Аскольдов свою первую книгу «Основные вопросы теории познания и онтологии», в которой была изложена целая философская система. С этого времени он стал постоянным автором журнала «Вопросы философии и психологии», энциклопедии Брокгауза и Ефрона и других изданий. В 1907 году Аскольдов стал одним из основателей Санкт-Петербургского религиозно-философского общества и был избран первым председателем его Совета. В 1912 году он опубликовал книгу «Алексей Александрович Козлов», в которой изложил биографию и философское учение своего отца. В 1914 году философ опубликовал очередную книгу «Мысль и действительность» и защитил на её основе магистерскую диссертацию в Московском университете. В том же году он получил звание приват-доцента и начал преподавательскую работу в Санкт-Петербургском университете. В 1918 году Аскольдов стал доцентом, а в 1919 — профессором кафедры философии Санкт-Петербургского университета. В 1918 году вышла его очередная книга «Сознание как целое», лёгшая в основу читанных в Московском университете лекций по психологии.

С приходом Советской власти для философа наступили тяжёлые времена. В 1922 году Аскольдов лишился работы в университете, как философ-идеалист, и вынужден был искать заработок в другом месте. С этого времени он преподавал общую технологию и товароведение в Политехническом институте, а также логику и психологию в средней школе. В том же 1922 году в журнале «Мысль» были опубликованы философские работы Аскольдова «Аналогия как основной метод познания» и «Время и его преодоление». В дальнейшем философ мог публиковать только работы по литературоведению и лингвистике. К этому времени относятся воспоминания о нём Д. С. Лихачёва: «...В начале 20-х гг. Сергей Алексеевич Алексеев пришёл преподавать психологию в нашу школу имени Лентовской, на Плуталовой улице Петроградской стороны... С молодёжью Сергей Алексеевич всегда общался как с равными ему по возрасту. Он приглашал меня к себе домой (жил он с семьёй, из которой хорошо помню его сына-поэта, на Кронверкской улице в отличном доме). Он не только давал мне книги для прочтения, но и разговаривал со мной о своих впечатлениях от музыки и поэзии...» В 1927 году Аскольдов вместе с И. М. Андреевским основал тайное религиозно-философское общество «Братство преподобного Серафима Саровского», среди участников которого был и Д. С. Лихачёв. В 1928 году все члены общества были арестованы по обвинению в антисоветской деятельности и получили различные сроки наказания. Аскольдов был приговорён к ссылке в Рыбинск, а оттуда выслан по новому обвинению в Коми-Зырянскую область. В 1933 году он был переведён в Новгород, откуда смог навещать проживавшую в Ленинграде семью. Во время Второй мировой войны философ оказался в зоне немецкой оккупации. Здесь он принял участие в антимарксистской пропаганде, публикуя под псевдонимом С. Зырянский статьи в журнале «Новые вехи». В 1944 году он получил премию за книгу, посвящённую критике диалектического материализма. В конце войны Аскольдов был вывезен немцами в Германию, где проживал под Потсдамом в «Русской деревне». По сообщению Н. О. Лосского, незадолго до смерти он сжёг рукопись своей книги «О перевоплощении», решив, что изложенное в ней учение несовместимо с христианством. Философ скончался в мае 1945 года в Потсдаме во время своего ареста советскими органами госбезопасности.

Учение

В центре философских интересов Аскольдова стояли проблемы теории познания. Критиковал учение В. Шуппе, неокантианство, Э. Гуссерля, Н. О. Лосского, развивал учение о чистом опыте. Последний мыслился им как чистое, доструктурное основание познания, которое само непознаваемо и доступно лишь алогической формулировке. Также интересовался этико-моральными, религиозно-философскими вопросами, историей русской философии.

Сочинения

Отдельные издания

• [books.e-heritage.ru/book/10071649 Основные проблемы теории познания и онтологии.] — СПб.: Типография И. Н. Скороходова, 1900. — VIII, 250 с.
• Христианство и политика. — Киев, 1906.
• [books.e-heritage.ru/book/10071600 Алексей Александрович Козлов.] — М.: Путь, 1912. — VIII, 218 с.
• [books.e-heritage.ru/book/10071635 Мысль и действительность.] — М.: Путь, 1914. — 387 с.
• [books.e-heritage.ru/book/10071643 О связи добра и зла.] — Киев: Изд. журн. «Христианская мысль», 1916. — 25 с.
• [dbs-win.rub.de/personalitaet/pdf/279.pdf Сознание как целое. Психологическое понятие личности.] — М.: Товарищество типографии А. И. Мамонтова, 1918. — 54 с.
• Гносеология. — Пб., 1919.
• Философия. — Пб., 1919.
• Введение в гносеологию. — Пг., 1920.
• Диалектический материализм. Критический очерк. — Прага: «Новые вехи», 1944. — 40 с.

Статьи в периодических изданиях

• Философия и жизнь // Проблемы идеализма. М., 1902.
• [journals.rhga.ru/upload/iblock/128/vlkiqkqbe_rsdmmhaf.pdf Мышление, как объективно обусловленный процесс] // Вопросы философии и психологии. 1903. Кн. 66.
• [journals.rhga.ru/upload/iblock/72e/quhmlrwsl_nxhunwwl.pdf В защиту чудесного. Часть I] // Вопросы философии и психологии. 1903. Кн. 70.
• [journals.rhga.ru/upload/iblock/6bf/fpournufv.pdf В защиту чудесного. Часть II] // Вопросы философии и психологии. 1904. Кн. 71.
• [journals.rhga.ru/upload/iblock/d85/bukfczuce.pdf Теории новейшего критицизма. Часть I] // Вопросы философии и психологии. 1904. Кн. 74.
• [journals.rhga.ru/upload/iblock/522/yzdwctfed.pdf Теории новейшего критицизма. Часть II] // Вопросы философии и психологии. 1904. Кн. 75.
• О романтизме // Вопросы жизни. 1905. № 2.
• Рец. на книгу Т. Липпса «Основные вопросы этики» // Вопросы жизни. 1905. № 6.
• Религиозное обновление // Век. 1906. № 3.
• Новая гносеологическая теория Н. О. Лосского // Журнал министерства народного просвещения. 1906.
• [journals.rhga.ru/upload/iblock/43d/xcspftcxh.pdf О любви к Богу и любви к ближним] // Вопросы философии и психологии. 1907. Кн. 86.
• По поводу поучений Д. Философова // Век. 1907. № 19.
• [journals.rhga.ru/upload/iblock/8cf/ezkjcyjol.pdf К вопросу о гносеологическом интуитивизме] // Вопросы философии и психологии. 1908. Кн. 94.
• Рец. на книгу Н. Бердяева «Философия свободы» // Русская мысль. 1912. № 1.
• Идея справедливости в христианстве // Философский сборник Льву Михайловичу Лопатину. М., 1912.
• [relig-library.pstu.ru/modules.php?name=1653 Русское «богоискательство» и Вл. Соловьёв] // Русская мысль. 1912. № 3.
• [journals.rhga.ru/upload/iblock/ec8/sztyzoobf.pdf Время и его религиозный смысл] // Вопросы философии и психологии. 1913. Кн. 117.
• [journals.rhga.ru/upload/iblock/fa7/qagsvivrm.pdf Внутренний кризис трансцендентального идеализма] // Вопросы философии и психологии. 1914. Кн. 125.
• Рец. на книгу Н. Лосского «Интуитивная философия Бергсона» // Русская мысль. 1914. № 2.
• О русской философии во Франции // Русская мысль. 1915. № 7.
• О связи добра и зла // Русская мысль. 1916. № 4, 5.
• [relig-library.pstu.ru/modules.php?name=1652 Отзвуки славянофильства в годы войны] // Русская мысль. 1916. № 3.
• [relig-library.pstu.ru/modules.php?name=1651 О пустынниках Кавказа. По поводу книги В. Свенцицкого «Граждане неба»] // Русская мысль. 1916. № 5.
• Памяти В. Ф. Эрна // Русская мысль. 1917. № 5—6.
• Религиозный смысл русской революции // Из глубины. М.; Пг., 1918.
• [journals.rhga.ru/upload/iblock/a8a/npgbizjbd.pdf Философия и религия Фехнера] // Вопросы философии и психологии. 1918. Кн. 141—142.
• Религиозно-этическое значение Достоевского // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. Пг., 1922.
• [www.spho.ru/media/pdf/_original/5/askoldov_myisl11922.pdf Аналогия как основной метод познания] // Мысль. 1922. № 1.
• [www.spho.ru/media/pdf/_original/4/lopatin_n_myisl11922.pdf Памяти Л. М. Лопатина] // Мысль. 1922. № 1.
• [www.spho.ru/media/pdf/_original/4/askoldov_myisl3_1922.pdf Время и его преодоление] // Мысль. 1922. № 3.
• Творчество А. Белого // Литературная мысль. 1923. № 1.
• Форма и содержание в искусстве слова // Литературная мысль. 1925. № 3.
• Дух и материя // Новые вехи. Прага, 1945. № 2.

Статьи в «Энциклопедическом Словаре Брокгауза и Ефрона»

• Имманентная философия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Липпс, Теодор // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Тейхмюллер, Густав-Август // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Троицкий, Матвей Михайлович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Фантазия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Феномен // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Феноменализм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Фехнер, Густав-Теодор // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Фихте, Иммануил-Герман // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Фрошаммер, Якоб // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Чтение мыслей // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Чудо // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Шеллинг, Фридрих-Вильгельм-Йозеф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Шлейермахер, Фридрих-Даниель // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Этика // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Я, в философии и психологии // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Литература

• Лопатин Л. М. [journals.rhga.ru/upload/iblock/fb7/nwuuphb.pdf По поводу новой книги С. А. Алексеева (Аскольдова) «Мысль и действительность»] // Вопросы философии и психологии. — Кн. 125. — С. 519—531.
• Лосский Н. О. [journals.rhga.ru/upload/iblock/006/ietughk.pdf В защиту интуитивизма. (По поводу статьи С. Аскольдова «Новая гносеологическая теория Н. О. Лосского» и статьи проф. Л. Лопатина «Новая теория познания»)] // Вопросы философии и психологии. — Кн. 93. — С. 449—462.
• Свенцицкий В. П. [az.lib.ru/s/swencickij_w_p/text_0100_zamechania.shtml Замечания по поводу реферата С. А. Аскольдова] // Собрание сочинений. — Т. 2 — М.: Даръ, 2011.
• Лосский Н. О. История русской философии. — М.: Советский писатель, 1991. — 480 с.
• Петруня О. Э. [www.rop.ru/news/newsr.php?r=102789 Сергей Алексеевич Аскольдов: Несостоявшаяся революция в теории познания] // С. А. Аскольдов. Гносеология: Статьи. М.: Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2012. — 200 с. (Библиотека русской философской мысли)
• Прасолов М. А. Субъект и сущее в русском метафизическом персонализме. — СПб.: Астерион, 2007. — 354 с.
• Сиротин С. С. [pstgu.ru/download/1269547518.Sirotin_2008.pdf Религиозные мотивы в философии времени С. А. Аскольдова.] — Электронный научно-богословский журнал студентов и аспирантов Богословского факультета, 2009, № 1, 5-10.
• Философская мысль восточных славян. Биобиблиографический словарь. Киев, 1999.

Ссылки

• Алексеев, Сергей Алексеевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [megabook.ru/article/%d0%90%d0%a1%d0%9a%d0%9e%d0%9b%d0%ac%d0%94%d0%9e%d0%92%20%d0%a1%d0%b5%d1%80%d0%b3%d0%b5%d0%b9%20%d0%90%d0%bb%d0%b5%d0%ba%d1%81%d0%b5%d0%b5%d0%b2%d0%b8%d1%87 Аскольдов Сергей Алексеевич. Энциклопедия «Кирилл и Мефодий».]

Отрывок, характеризующий Аскольдов, Сергей Алексеевич

В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.
– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле, с плутовским и пьяным, веселым лицом подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом с собой и начал спрашивать:
– Вы казак?
– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.