Беван, Роберт
| Роберт Полхилл Беван | |
| англ. Robert Polhill Bevan | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Гражданство: | |
 Работы на Викискладе | |
Роберт Полхилл Беван (англ. Robert Polhill Bevan; 5 августа 1865, Хов, Восточный Суссекс — 8 июля 1925, Лондон) — английский художник.
Жизнь и творчество
Роберт Беван родился в старинной квакерской семье, ведшей своё происхождение от Иестина ап Гурганта (1045—1093), последнего короля независимого Уэльса. В 1888 году Беван поступает в вестминстерскую Школу искусств, затем учится в Париже, в Академии Жюлиана, одновременно с Полем Серюзье, Пьером Боннаром, Жаном-Эдуаром Вюйаром и Морисом Дени. В 1890 году Беван, вместе с художником Эриком Форбс-Робертсоном, едет в Бретань, в Понт-Авен, где находилась колония художников. Вторично посещает Бретань он перед своим путешествием в Марокко через Мадрид (в последнем Беван собирался «по первоисточникам» изучать живопись Веласкеса и Гойи). В 1893 году художник вновь приезжает в Понт-Авен. Здесь у него завязываются дружеские отношения с Гогеном; художник находится под влиянием живописи Ван Гога, Ренуара и зародившегося здесь синтетизма и входит в состав художников школы Понт-Авена.
В 1894 году Роберт Беван возвращается а Англию и селится в Эксмуре, где занимается живописью и охотой. В 1897 году он знакомится с польской художницей Станиславой Карловской, и в конце того же года в Варшаве вступает с ней в брак. В 1900 семья Беван переезжает в Лондон. В 1901, 1903 и 1904 годах они проводят летние сезоны в Польше, где много рисуют. Под влиянием Гогена Роберт Беван в 1904 подключается к движению фовистов. Первая персональная выставка художника состоялась в 1905 году; в 1908 — вторая, в Суссексе. На ней были представлены первые полотна Бевана, написанные в стилях дивизионизма и пуантилизма. В том же году Беван экспонирует 5 своих картин на выставке прогрессивных художников, близких к французскому Салону Независимых, в лондонском Альберт-Холле (во второй такой выставке в 1909 принимал участие В.Кандинский). Вместе с художниками Гарольдом Гилманом и Спенсером Гором, Роберт Беван вступает в группу Фицрой-Стрит, основанную Уолтером Сикертом. Был членом Лондонской группы художников. В 1911 году Бевин становится членом группы Кэмден Таун. Годы Первой мировой войны художник провёл в Польше и в Суссексе. В 1922 становится членом Нового английского художественного клуба (NEAC). Последние годы своей жизни художник провёл в сельской местности Девоншира. Умер от рака.
Роберт Беван писал свои картины как правило летом; в первую очередь это пейзажи, портреты, изображения животных (лошадей). Многие годы он занимался также литографией.
Галерея
- Bevan-Self-1914.jpg
Автопортрет (1914)
- Bevan-Cabyard.jpg
Стоянка кэбов ночью, 1909-10
- The Meet.jpg
The Meet, 1898
- Huntsman and hounds.jpg
Found, 1898
- The Artist's Wife.jpg
Портрет жены художника, 1898
- Bevan-Culme.jpg
Вечер в Кульм Вэллери, 1912
- Bevan-Two-Bridges.jpg
Два моста, 1912
- Bevan-Weigh-House.jpg
Дом на Камберленд Маркет, 1914
- The Feathered Hat.jpg
Шляпка с перьями, 1915
- Bevan-Belsize-Park.jpg
Уличная сценка в парке Бельсиза, 1917
- The Artist's Son.jpg
Сын художника, 1918
- A-Devon-Cottage.jpg
Домик в Девоне, 1920
- Mount Stephen.jpg
Маунт Стефен, 1924
- Bevan-Horse-Sale.jpg
Торговля лошадьми в Барбикане, 1912
- Mare-and-Foal.jpg
Кобыла с жеребёнком, 1917
Напишите отзыв о статье "Беван, Роберт"
Ссылки
- [www.tate.org.uk/servlet/ArtistWorks?cgroupid=999999961&artistid=748&page=1&sole=y&collab=y&attr=y&sort=default&tabview=bio Biography at the Tate Gallery] (англ.)
Отрывок, характеризующий Беван, Роберт
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
