Вальтице
| Город
Вальтице Valtice 
Показать/скрыть карты
|
Ва́льтице (чеш. Valtice), по-немецки Фе́льдсберг (нем. Feldsberg) — город в Южноморавском крае в Чехии, известный благодаря одноимённой барочной резиденции князей Лихтенштейнов. Находится непосредственно на границе с Австрией.
Резиденция Лихтенштейнов
Дворец Вальтице построен на месте замка семьи Лихтенштейн, который известен с XIII века. Первоначально проект дворцового комплекса разрабатывал архитектор Джованни Джакомо Тенкалла. Затем в начале XVIII века проект был развит в стиле высокого барокко, архитектором Иоганном Бернхардом Фишером фон Эрлахом в качестве резиденции князей Лихтенштейнов.
Строительством дворца руководил итальянский архитектор Доменико Мартинелли. Некоторые залы и помещения, которые частично отреставрированы, богато украшены настенными украшениями в стиле барокко. Особенно зрелищно выглядят Зеркальный зал, Картинная галерея, Дворцовая капелла и малый салон принцессы Карлы. Многие помещения укращены потолочными фресками. Дворец окружен английским парком с храмом Дианы (1812), который напоминает римскую арку, мощной колоннадой коринфского стиля (1832) и другими сооружениями в стиле классицизма.
Вместе с соседней усадьбой Леднице, с которой Вальтице связывает 7-километровая липовая аллея, он включён в список всемирного наследия, где именуется «Культурный ландшафт Леднице-Вальтице».
Княжеская семья Лихтенштейна потеряла все свои привилегии с распадом покровительствующей её Габсбургской империи и появлением Чехословакии в 1918 году, а после Второй мировой войны в 1945 году дворец, как и вся собственность семьи Лихтенштейн в Чехословакии был конфискован государством (см. декреты Бенеша).
Дворец имеет знаменитый винный погреб, в котором ежегодно проводится дегустация и продажа моравских вин.
Известные уроженцы
- Петер Хортен — австрийский певец, родился в Вальтице
Напишите отзыв о статье "Вальтице"
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Вальтице - [whc.unesco.org/pg.cfm?cid=31&id_site=763 Культурный комплекс Леднице-Валтице] (англ.) на сайте UNESCO
- [www.valtice.eu/ Официальный сайт Вальтице] (чешск.)
- [www.statnisprava.cz/rstsp/ciselniky.nsf/i/584975 Статистические данные о городе] (чешск.)
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Вальтице
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
