Венера и Адонис (опера Блоу)
«Венера и Адонис» (англ. Venus and Adonis) — опера в трех действиях с прологом английского композитора Джона Блоу, написанная около 1683 года для представления в Лондоне или Виндзоре при дворе Карла II. Сюжет основан на античном мифе, который использовали Овидий в «Метаморфозах» и Шекспир в поэме «Венера и Адонис».
Содержание
История создания
По мнению некоторых исследователей, усматривающих в тексте «Венеры и Адониса» феминистские тенденции, автором либретто была Афра Бен[1]. Позже Афра Бен работала с Блоу над пьесой «Счастливый случай». Однако, по мнению музыковеда Брюса Вуда, ссылающегося на изыскания Джемса Уинна, либретто написала Энн Кингсмилл[en] (в замужестве графиня Уинчилси).
«Венеру и Адониса» принято считать семи-оперой или маской[2], однако Музыкальный словарь Гроува называет это единственное, из созданных Блоу для сцены, произведение «первой настоящей английской оперой». На самой ранней из известных рукописных версий имеется подзаголовок: «Маска для развлечения короля»[3].
Либретто было опубликовано в 1684 году, когда состоялось представление оперы в школе для девочек Джозиаса Приста в Челси, там же, пять лет спустя, состоялась премьера «Дидоны и Энея».
На долгое время опера была забыта, обнаружена в конце XIX века и опубликована в 1902 году.
Музыка
В «Венере и Адонисе» вокальной музыке отведена главная роль. Создавая свою оперу, Блоу ориентировался на современные французские оперы, в большей степени — произведения Жана-Батиста Люлли. В «Венере и Адонисе» — французская увертюра, пролог с аллюзиями на жизнь королевского двора[4] и много популярных танцев того времени. Опера Блоу стала образцом для Генри Перселла при сочинении «Дидоны и Энея» и в структуре, и в использовании хора.
Сюжет
Традиционная версия мифа повествует о том, что Афродиту (Венеру у древних римлян) случайно ранит её сын Купидон своей стрелой. Первым человеком, которого встречает Венера, стал прекрасный молодой охотник Адонис, его и полюбила богиня. Венера следует всюду за возлюбленным и вместе с ним принимает участие в охоте. Она удерживает Адониса от поединка с опасными животными, однако, несмотря на все старания богини, он был смертельно ранен вепрем.
В «Венере и Адонисе» Блоу Венера призывает Адониса на охоту, несмотря на его протесты:
Адонис : Адонис не будет охотиться сегодня:
Я уже поймал самую благородную добычу.
Венера : Нет, мой пастушок, спеши, это легко:
Отсутствие разжигает новое желание,
Я не хочу, чтобы мой любовник пресытился.
В «Дидоне и Энее» Перселла (1688) также разрабатывается этот мотив (ситуация, обратная, представленной в мифе или в поэме Шекспира): Дидона отклоняет предложение Энея остаться с ней, побуждая его принять участие в охоте.
Партии
| Роль | Голос | Первый исполнитель |
|---|---|---|
| Купидон | сопрано | Леди Мэри Тюдор[en] |
| Венера | сопрано | Мэри Дэвис[en] |
| Адонис | баритон | |
| Пастух | контральто или контратенор | |
| Пастушка | сопрано | |
| Охотник | контральто или контратенор | |
| Купидоны, пастухи и пастушки, охотники и придворные (хор) | ||
Содержание
Пролог
Амур среди пастухов и пастушек поёт о своей власти и призывает влюблённых к непостоянству: только глупцы, некрасивые и старые проявляют верность в любви.
Акт 1
Венера и Адонис, сидя на кушетке, обмениваются поцелуями и любовными клятвами. Появляются охотники, они зовут Адониса с собой: в лесу появился огромный кабан. Но Адонис не хочет оставлять Венеру. Однако богиня настаивает, чтобы возлюбленный присоединился к ним, поскольку «во время отсутствия пробуждаются новые желания».
Акт 2
Появляются маленькие купидоны. Купидон просит советов у своей матери и даёт урок маленьким купидонам. Венера просит у Купидона совета: как сделать, чтобы Адонис был всегда верен ей. Её сын отвечает: «Мучай его побольше». Танец купидонов. Танец трёх Граций в честь Венеры.
Акт 3
Адонис смертельно ранен кабаном на охоте. Венера оплакивает своего возлюбленного, Адонис умирает. Купидоны возносят Адониса на небеса.
Постановки
- 2012; Лилль, Оперный театр, Les Musiciens Du Paradis и la Maîtrise de Caen, дирижёр — Бертран Куилер, режиссёр — Луиз Моати. Селин Шин (Венера), Марк Мойон (Адонис); с исполнением перед началом спектакля «Оды святой Цецилии» Блоу (1684)[5][6];
- 28 ноября 2008; Бостон, Консерватория Новой Англии, Джордан Холл; Бостонский фестиваль старинной музыки. Boston Early Music Festival Chamber Ensemble; дирижёры — Пол О’Детт[en] и Стивен Стаббс; режиссёр — Гилберт Блайн. Аманда Форсайт (Венера), Джесс Блумберг (Адонис), Мирелла Лебель (Купидон);
- 2005; Вена, Венский камерный оперный театр[de]. Дирижёр — Бернхард Клебель; режиссёр — Даниэль Ангермайр. Лусине Азарян (Венера), Даниэль Шмутцхард (Адонис), Макс Рибл / Джульет Халил (Купидон);
- 2004; Варшава, Варшавский камерный оперный театр, Musicae Antiquae Collegium Varsoviense, дирижёр — Джержы Зак, режиссёр — Рышард Перыт. Мажанна Рудницка (Венера), Славомир Юрчак (Адонис), Ольга Пасечник (Купидон);
- 2001; Торонто, Canadian Opera Company. Дирижёр — Ричард Бредшоу, режиссёр — Альфред Кирхнер. Сьюзен Мэри Пирсон (Венера), Тимоти Нобл (Марс), Алан Вудроу (Адонис).
- 1998; Антверпен—Гент, Опера Фландрии, Il Fondamento, дирижёр — Рене Якобс, режиссёр — Стивен Лавлейс. Розмари Джошуа (Венера), Нэнси Арджента (Купидон), Даниэль Моббс (Адонис);
- 1996; Гент—Антверпен, Опера Фландрии, Il Fondamento, дирижёр — Рене Якобс, режиссёр — Стивен Лавлейс. Дженис Холл, Дениэл Моббс, Сьюзен Маклин, Нэд Барч, Кэтлин Бретт (Brett), Сьюзен Бикли;
- 23, 25 и 26 августа 1995 года; Инсбрук, Фестиваль старинной музыки, дирижёр — Рене Якобс, режиссёр — Стивен Лавлейс. Элизабет Гале (Венера), Пер Воллестад (Адонис), Паула Хоффман (Купидон);
- 10 марта 1995 года; Пуасси; Théâtre de Poissy, Orchestre et Choeur de The Age of Enlightenment, дирижёр — Рене Якобс, Розмари Джошуа (Венера), Джеральд Финлей (Адонис), Констанс Баше (Купидон);
- 15 октября 1990, Париж, Опера Комик. The London Baroque — дирижёр Чарльз Мэдлем. Нэнси Арджента, Стивен Варко, Оливия Блекборн;
- 1986, Театр Кан — Театр Сержи-Понтуаз. Дирижёр — Джонатан Дарлингтон, режиссёр — Кристиан Gangneron [7]
Записи
| Год | Исполнители (Венера, Адонис, Купидон) |
Дирижёр и оркестр | Лейбл |
| 1951 | Маргарет Ритчи, Гордон Клинтон, Маргарет Филд-Хайд |
Энтони Льюис, Ensemble orchestral de l'Oiseau-Lyre |
L'Oiseau-Lyre |
| 1984 (вып. 1990) | Эмма Киркби, Ричард Уистрейч (англ. Richard Wistreich), Эвелин Табб |
Энтони Рули, Consort of Musicke, London Oratory Junior Choir |
DHM |
| 1988 (переизд. 1992) | Линн Доусон[en], Стивен Варко[en], Нэнси Арджента |
Чарльз Медлэм[en], London Baroque |
Harmonia Mundi |
| 1992 | Кэтрин Ботт (англ. Catharine Bott), Майкл Джордж, Либби Крабтри (англ. Libby Crabtree) |
Филип Пикетт, New London Consort, Choristes du Westminster Abbey Choir |
Decca |
| 1992 (вып. 2002) | Кэтрин Ботт, Майкл Джордж, Либби Крабтри |
Филип Пикетт, New London Consort, Choristes du Westminster Abbey Choir |
L'Oiseau Lyre |
| 1998 (вып. 1999/2008) | Розмари Джошуа, Джеральд Финлей, Robin Blaze |
Рене Якобс, Orchestra of the Age of Enlightment, Class College Choir |
Harmonia Mundi |
Напишите отзыв о статье "Венера и Адонис (опера Блоу)"
Примечания
- ↑ Price, Curtis. "Venus and Adonis (i)" // Grove Dictionary of Music and Musicians
- ↑ Hugill, Robert. ""Venus and Adonis"". Music & Vision. MVdaily.com. p. 3.
- ↑ Price, Grove Dictionary
- ↑ Особенно значительно во время исполнения спектакля при дворе звучали слова Купидона о всеобщей неверности: на премьере роль Венеры исполняла давняя любовница Карла II Мэри Девис, а бога любви — их внебрачная дочь леди Мэри Тюдор.
- ↑ [www.opera-lille.fr/en/saison-12-13/bdd/sid/99332_venus-and-adonis Venus and Adonis by John Blow. Operas. Season 12-13 — Lille Opera] (фр.). Opera de Lille. Проверено 25 декабря 2013.
- ↑ [www.musebaroque.fr/Concerts/blow_venus_adonis.htm Blow, Venus & Adonis, Maîtrise de Caen, Les Musiciens du Paradis dir. Bertrand Cuiller] (фр.). Muse baroque. Проверено 25 декабря 2013.
- ↑ [jean-claude.brenac.pagesperso-orange.fr/BLOW_VENUS.htm Venus et Adonis] (фр.). Le magazine de l'opéra baroque. Проверено 21 декабря 2013.
Ссылки
- [jean-claude.brenac.pagesperso-orange.fr/BLOW_VENUS.htm Venus et Adonis] (фр.). Le magazine de l'opéra baroque. Проверено 21 декабря 2013.
- [opera.stanford.edu/iu/libretti/venus.html Venus and Adonis an opera
Music composed by John Blow Libretto anonymous] (англ.). Public-Domain Opera Libretti and Other Vocal Texts. Проверено 23 декабря 2013.
Отрывок, характеризующий Венера и Адонис (опера Блоу)
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
