Волгоградский государственный медицинский университет
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Координаты: 48°42′25″ с. ш. 44°30′54″ в. д. / 48.706914° с. ш. 44.515003° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.706914&mlon=44.515003&zoom=17 (O)] (Я)К:Учебные заведения, основанные в 1935 году
Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.
Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…
В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 13 марта 2014 года. |
| Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования "Волгоградский государственный медицинский университет" (ФГБОУ ВО ВолгГМУ Минздрава России) | |
 | |
| Год основания | |
|---|---|
| ректор |
акад. В. И. Петров |
| Расположение | |
| Юридический адрес |
400131, г.Волгоград, пл.Павших Борцов, 1 |
| Сайт |
[www.volgmed.ru gmed.ru] |
 Изображения по теме на Викискладе | |
Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Волгоградский государственный медицинский университет» Министерства здравоохранения Российской федерации (ГБОУ ВПО ВолгГМУ Минздрава России) был основан в 1935 году как Сталинградский медицинский институт.
Содержание
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
История
Сталинградский мединститут — одно из старейших учебных заведений города — был основан постановлением СНК СССР № 1818 в 1935 году. Первый выпуск состоялся в 1940 году. В годы войны институт не прекращал работу вплоть до августа 1942 года. Во время Сталинградской битвы помещение института, все оборудование, библиотека сгорели. Но уже 1 октября 1943 года первым из ВУЗов мединститут возобновил работу и уже в 1944 году состоялся очередной выпуск врачей под девизом «Ответ Сталинграда»[1] По своему рейтингу Волгоградский государственный медицинский университет занимает 5-е место среди медицинских вузов России. Университет внесен в Перечень медицинских вузов мира ВОЗ. В составе университета имеется 8 факультетов. Также на базе ВолГМУ создан медицинский колледж, который осуществляет подготовку высококвалифицированных специалистов среднего медицинского звена по трем специальностям: Стоматология ортопедическая, Фармация, Медсестринское дело. В 2012 году к ВолгГМУ была присоединена Пятигорская фармацевтическая академия, таким образом, у ВолгГМУ появился филиал в городе Пятигорске.
Структура вуза
- Лечебный факультет (1935)(специальности Лечебное дело и Медико-профилактическое дело)
- Педиатрический факультет (1969)
- Стоматологический факультет (1962)
- Фармацевтический факультет (1995)
- Медико-биологический факультет (2000 (специальности биотехнические системы и технологии, биология(профили: генетика и биохимия), медицинская биохимия)
- Факультет социальной работы и клинической психологии (2004)(специальность менеджмент(управление в здравоохранении), педагогическое образование (профиль биология))
- Факультет усовершенствования врачей (1979)
- Факультет послевузовского профессионального образования.
- Пятигорский медико-фармацевтический институт
Лечебный факультет
Специальность: 040100 — лечебное дело
Лечебный факультет Волгоградского государственного медицинского университета был открыт в 1935 году одновременно с образованием Сталинградского государственного медицинского института и уже более 67 лет готовит врачей широкого профиля.
За этот период на факультете подготовлено около 15 тысяч практических врачей, организаторов здравоохранения, ученых-медиков. У истоков лечебного факультета стоит плеяда известных ученых и педагогов. Это профессора А. К. Мартынов, С. Н. Касаткин, В. Ф. Широкий, Т. И. Ерошевский, Г. С. Топровер, Э. Р. Могилевский и многие другие.
Специальность: 040300- медико-профилактическое дело
В 2011 году Волгоградский государственный медицинский университет впервые стал осуществлять набор студентов для подготовки врачей по специальности «Медико-профилактическое дело», основная задача которых — охрана здоровья населения страны, его санитарно-эпидемиологического благополучия.
Врач, получивший специальность "Медико-профилактическое дело, санитарный врач — это специалист, решающий задачи большой государственной важности, находящийся на переднем крае борьбы за повышение уровня здоровья нации, за улучшение качества окружающей человека среды и, в целом, за обеспечение санитарно-эпидемиологического благополучия населения, поэтому он должен масштабно, по государственному мыслить, сочетать профессиональные медицинские познания с активной жизненной позицией.
Государство заинтересовано специалистами, занимающиеся вопросами профилактики нарушений здоровья населения, оздоровления среды обитания, а значит, что они всегда будут востребованы.
Педиатрический факультет
Специальность: 040200 — педиатрия
Педиатрический факультет был открыт в Волгоградском медицинском институте в 1969 г.
Медико-биологический факультет
Специальность: 040800 — медицинская биохимия
(по Перечню 2005 года: 060112 — медицинская биохимия)
Открытие нового факультета в Волгоградском государственном медицинском университете в 2000 году было обусловлено сложной ситуацией с подготовкой квалифицированных специалистов клинической лабораторной диагностики. Современные методы исследования, базирующиеся на достижениях молекулярной биологии, биохимии, биофизики и генной инженерии, требуют глубоких специальных знаний во многих областях естествознания. За последние десятилетия клинические дисциплины добились поразительных успехов. Однако эти достижения невозможны без прогресса в дисциплинах, которые обеспечивают диагностику и мониторинг, помогают оценить эффективность лечебных мероприятий у конкретного пациента, разрабатывать новые методы профилактики, диагностики и лечения заболеваний. По официальным данным МЗ РФ, около 80 % информации, используемой в диагностическом процессе, является данными лабораторных исследований.
В 2000 году на базе лечебного факультета, тогда ещё Волгоградской медицинской академии, было сформировано медико-биологическое отделение, набор на которое состоял всего из 2-х групп, каждая по 10 человек.
В 2001 году, приказом ректора, был создан медико-биологический факультет. В том году набор составил 64 человека, составивших 5 групп. С того года и по 2005 год деканом факультета являлась Зайченко Светлана Ильинична, доктор медицинских наук, профессор, заведующая кафедрой судебной медицины с курсом медицинского права. С осени 2005 года деканом факультета стала Капитонова Марина Юрьевна, доктор медицинских наук, профессор, заведующая кафедрой гистологии, эмбриологии, цитологии. На данный момент факультет возглавляет Дудченко Галина Петровна, профессор кафедры теоретической биохимии с курсом клинической биохимии, доктор биологических наук.
На кафедрах факультета будущие врачи-биохимики под руководством опытных преподавателей изучают основы современного естествознания и медицины, осваивают передовые лабораторные технологии, учатся проводить научные исследования и эксперименты. В учебный процесс помимо дисциплин гуманитарного и естественно-научного блока включены такие современные дисциплины и специальности как биохимия, медицинская биофизика, молекулярная фармакология, медицинская электроника, иммунология, медицинская генетика, экспериментальная хирургия, медицинская радиобиология, молекулярная биология и другие.
Лаборантская и производственная практика проводятся в научных подразделениях университета, лучших лечебных и научных учреждениях города и страны. Это позволяет студентам медико-биологического факультета уже с первых курсов приобщаться к научным исследованиям, выполнять курсовые и дипломные работы на высоком методическом и техническом уровне.
Выпускники имеют квалификацию врача-биохимика (специальность 040800 — «Медицинская биохимия»), обучение проводится только на очной форме в течение 6 лет. Врач-биохимик предназначен согласно профессиональному стандарту высшего профессионального образования для работы в лечебно-профилактических, клинико-диагностических, научно-исследовательских и учебных учреждениях системы МЗ РФ и Российской академии медицинских наук в должностях врача клинической лабораторной диагностики, врача-генетика, врача-вирусолога, врача-бактериолога, врача-аллерголога-иммунолога, врача судебно-медицинской экспертизы по исследованию вещественных доказательств, научных сотрудников и преподавателей.
Пятигорский медико-фармацевтический институт
ВУЗ расположен в городе Пятигорске Ставропольского края. Занимается разработкой лекарственных препаратов.
Научные исследования
Университет известен своими исследованиями лихорадки Западного Нила.
Здание
Главный корпус университета построен как высшая партийная школа по проекту Василия Николаевича Симбирцева и Ефима Иосифовича Левитана в 1950 году. В 1951 году они стали лауреатами Сталинской премии за этот проект.[2]
Изначально над парадным входом (со стороны ЦУМа) были расположены берельефы К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Ленина и И. Сталина. Между окнами верхнего этажа имеются лепные украшения — тридцать одна раскрытая книга, на левой странице написано — «Ленин», на правой странице — «Сталин». В ходе борьбы с культом личности Иосифа Виссарионовича в ноябре 1961 года его барельеф был уничтожен, а его имя на книгах старательно замазано цементом.[3]
По такому же проекту построена высшая партийная школа в Хабаровске — после 1991 года Дальневосточная академия государственной службы.
Сотрудники и выпускники университета
- Аджиенко Всеволод Леонидович - доктор медицинских наук, MBA (мастер делового администрирования), директор Пятигорского медико-фармацевтического института (ПМФИ) - филиала ВолГМУ (с 2012 года), заведующий кафедрой экономики и организации здравоохранения и фармации ПМФИ - филиала ВолГМУ (с 2014 года)
- Бебуришвили Андрей Георгиевич - профессор, доктор медицинских наук, заведующий кафедрой оперативной хирургии и топографической анатомии ВолГМУ (1988-1991 годы), заведующий кафедрой факультетской хирургии с курсом эндоскопической хирургии ФУВ и с курсом сердечно-сосудистой хирургии ФУВ ВолГМУ (с 1991 года), член Правления Российской Ассоциации эндоскопической хирургии, член редакционного совета журнала «Вестник хирургии имени И.И. Грекова», заслуженный врач РФ, Заслуженный деятель науки РФ, Заслуженный врач РФ
- Борзенко Александр Сергеевич - профессор, доктор медицинских наук, заведующий кафедрой фтизиопульмонологии ВолГМУ (1987-2014 годы), профессор кафедры фтизиопульмонологии ВолГМУ (с 2014 года), действительный член Лазерной академии наук РФ, действительный член Международной академии авторов научных открытий и изобретений, действительный член Международной академии экологии и природопользования, Заслуженный врач РФ
- Волчанский Евгений Игнатьевич - профессор, доктор медицинских наук, декан педиатрического факультета ВолГМУ (1985-2003 годы), заведующий кафедрой детских болезней педиатрического факультета (1974-2011 годы), профессор кафедры детских болезней педиатрического факультета (с 2011 года), Заслуженный врач РФ, Почетный профессор Волгоградского государственного медицинского университета
- Воробьев Александр Александрович - профессор, доктор медицинских наук, ученый секретарь ученого совета ВолГМУ (с 2003 года), заведующий кафедрой оперативной хирургии и топографической анатомии ВолГМУ (с 1992 года), Почетный работник Высшей Школы
- Зборовский Александр Борисович - академик РАН, академик Международной академии наук, профессор, доктор медицинских наук, Заслуженный деятель науки РСФСР, директор научно-исследовательского института клинической и экспериментальной ревматологии РАН, профессор кафедры госпитальной терапии ВолГМУ, почётный гражданин города—героя Волгограда
- Иноземцев Анатолий Владимирович - доцент, кандидат медицинских наук, ассистент кафедры акушерства и гинекологии ВолГМУ (1991-1994 годы), доцент кафедры акушерства и гинекологии ВолГМУ (1994-2001 годы), главный врач ММУ "Родильный дом №2" (2001-2004 годы), руководитель департамента здравоохранения администрации г. Волгограда (2003-2006 годы; 2007-2008 годы), заместитель главы администрации г. Волгограда (2006-2007 годы), главный врач ГУЗ "Клиническая больница № 5" (с 2008 года), депутат Волгоградской городской думы (с 2015 года)
- Капитонова Марина Юрьевна - профессор, доктор медицинских наук, заведующая кафедрой анатомии медицинского факультета Университета Технологии МАРА (Малайзия), президент Ассоциации российских соотечественников в Малайзии (Малайзия), член Президиума Научного медицинского общества анатомов, гистологов и эмбриологов (НМОАГЭ), заместитель председателя комиссии по международному сотрудничеству НМОАГЭ, декан медико-биологического факультета ВолГМУ (2005-2008 годы), заведующая кафедрой гистологии, эмбриологии, цитологии ВолГМУ (2003-2012 годы)
- Клаучек Сергей Всеволодович - профессор, доктор медицинских наук, декан лечебного факультета ВолГМУ (c 1998 года), заведующий кафедрой нормальной физиологии ВолГМУ (с 1996 года)
- Коневский Анатолий Георгиевич - профессор, доктор медицинских наук, заведующий кафедрой оперативной хирургии и топографической анатомии ВолГМУ (1963-1988 годы), профессор кафедры оперативной хирургии и топографической анатомии ВолГМУ (с 1988 года), хирург, трансплантолог, вторым в СССР после В.П. Демихова осуществил трансплантацию второй головы собаке (1964 год), удостоен множества наград - медаль имени академика И. И. Артоболевского «За заслуги в просветительской деятельности», орден «Отечественной войны», орден «Знак Почета», медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне», медаль «За заслуги перед Отечеством» II степени.
- Краюшкин Александр Иванович - член-корреспондент РАЕ, профессор, доктор медицинских наук, заведующий кафедрой анатомии человека ВолГМУ (с 1995 года), начальник учебно-методического отдела ВолГМУ, член правления Научного медицинского общества анатомов, гистологов и эмбриологов (НМОАГЭ), Почетный работник высшего профессионального образования РАЕ
- Краюшкин Сергей Иванович - профессор, доктор медицинских наук, проректор по воспитательной и внеучебной работе (с 2000 года), заведующий кафедрой амбулаторной и скорой медицинской помощи ВолГМУ (с 2006 года)
- Латышевская Наталья Ивановна - профессор, доктор медицинских наук, академик Российской экологической академии, академик Международной академии авторов научных изобретений и открытий, заведующая кафедрой общей гигиены и экологии ВолГМУ (с 1995 года), главный внештатный гигиенист комитета здравоохранения Волгоградской области, отличник здравоохранения РФ, депутат Волгоградской областной думы, председатель комитета по здравоохранению (2005-2014 годы)
- Озеров Александр Александрович - член-корреспондент РАЕ, действительный член Нью-Йоркской академии наук и Европейской академии естествознания, профессор, доктор химических наук, заведующий кафедрой фармацевтической и токсикологической химии ВолГМУ (с 2002 года), руководитель лаборатории медицинской химии Волгоградского научного центра РАН и Администрации Волгоградской области (с 2005 года)
- Островский Олег Владимирович - профессор, доктор медицинских наук, заведующий кафедрой теоретической биохимии с курсом клинической биохимии ВолГМУ (с 2001 года)
- Петров Владимир Иванович - советский и российский фармаколог, ректор ВолГМУ, доктор медицинских наук, профессор, академик (2000) и член президиума РАМН, академик РАН, заведующий кафедрой клинической фармакологии, главный внештатный специалист Министерства здравоохранения РФ — клинический фармаколог, почётный гражданин города—героя Волгограда
- Писарев Вячеслав Борисович - член-корреспондент РАМН, академик МАН ВШ, Заслуженный деятель науки РФ, профессор, доктор медицинских наук, первый проректор ВолГМУ (1990-1997 годы), проректор по научно-исследовательской работе ВолГМУ (1997-2005 годы), заместитель директора Волгоградского научного центра РАН по научной работе (2005-2008 годы), заведующий кафедрой патологической анатомии ВолГМУ (1989-2008 годы)
- Полянцев Александр Александрович - профессор, доктор медицинских наук, Заслуженный врач РФ, заведующий кафедрой общей хирургии с урологией ВолГМУ (с 1995 года)
- Сабанов Валерий Иванович - профессор, заведующий кафедрой общественного здоровья и здравоохранения с курсом общественного здоровья и здравоохранения ФУВ ВолГМУ (1985-2016 годы), проректор по социально-экономическим вопросам ВолГМУ (2001-2009 годы), отличник здравоохранения РФ, Почетный профессор Волгоградского государственного медицинского университета, Заслуженный работник высшей школы РФ, кавалер медали ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени
- Самусев Рудольф Павлович — в 1962—1965 годы — аспирант, в 1965—1973 — ассистент, в 1973—1977 — доцент кафедры нормальной анатомии. В 1977—2002 годы — заведующий кафедрой гистологии, цитологии и эмбриологии. В 2002—2005 годы — профессор кафедры гистологии и эмбриологии.
- Спасов Александр Алексеевич - советский и российский фармаколог, академик РАМН (РАН) (с 2011 года), профессор, доктор медицинских наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заведующий кафедрой фармакологии ВолгГМУ (с 1990 года), проректор по учебно-воспитательной работе с зарубежными студентами и международной деятельности (с 1992 года)
- Стаценко Михаил Евгеньевич - профессор, доктор медицинских наук, проректор по научно-исследовательской работе ВолГМУ (с 2005 года), заведующий кафедрой внутренних болезней педиатрического и стоматологического факультетов ВолГМУ (с 2001 года)
- Тюренков Иван Николаевич - член-корреспондент РАН, профессор, доктор медицинских наук, Заслуженный работник высшей школы РФ, заведующий кафедрой фармакологии и биофармации ФУВ ВолГМУ (с 1984 года)
- Цыбизова Татьяна Игоревна - кандидат медицинских наук, ассистент кафедры акушерства и гинекологии ФУВ ВолГМУ (1986-1992 годы), заместитель главного врача по родовспоможению городской клинической больницы №7 г. Волгограда (1992-2000 годы), директор Волгоградского медицинского колледжа №2 (2001-2005 годы), главный врач ГУЗ «Волгоградский областной перинатальный центр» (2010-2012 годы), отличник здравоохранения РФ, депутат Волгоградской областной думы III, IV, V созывов (2003-2016 годы), депутат Государственной Думы VII созыва (2016-2021 годы)
- Шипунов Дмитрий Александрович - доктор медицинских наук, профессор кафедры общественного здоровья и здравоохранения с курсом общественного здоровья и здравоохранения ФУВ ВолГМУ (на кафедре с 1995 года), член Комитета по защите прав пациентов Комитета здравоохранения Волгоградской области, главный врач ГБУЗ «Городская клиническая больница №3» г. Волжского Волгоградской области (с 2002 года), отличник здравоохранения РФ, член общественной палаты городского округа — город Волжский Волгоградской области, депутат Волгоградской областной думы, член комитета по труду, социальной политике, вопросам семьи и делам ветеранов (2014-2019 годы)
Напишите отзыв о статье "Волгоградский государственный медицинский университет"
Примечания
- ↑ [www.volfoto.ru/volgograd/pavshih_bortsov/medinstitut/ О Волгоградском медицинском университете]
- ↑ Постановление СМ СССР «О присуждении Сталинских премий в области искусства и литературы за 1951 год» // Правда, 15 марта 1952 года
- ↑ [www.volfoto.ru/volgograd/pavshih_bortsov/medinstitut/ Медицинский университет] // Фото Волгограда.
Ссылки
- [www.volgmed.ru/ Официальный сайт Волгоградского государственного медицинского университета]
Отрывок, характеризующий Волгоградский государственный медицинский университет
Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.
Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…
В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
