Волков, Лазарь Григорьевич

Лазарь Григорьевич Волков
Дата рождения	15 июня 1913(1913-06-15)
Место рождения	с. Вельдеманово, Княгининский уезд, Нижегородская губерния, Российская империя
Дата смерти	21 ноября 1992(1992-11-21) (79 лет)
Место смерти	с. Вельдеманово, Перевозский район, Нижегородская область, Россия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	инженерные войска
Годы службы	1936—1944
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Ла́зарь Григо́рьевич Во́лков (1913—1992) — красноармеец Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944).

Биография

Лазарь Волков родился 15 июня 1913 года в селе Вельдеманово Княгининского уезда Нижегородской губернии (ныне Перевозского района Нижегородской области) в семье крестьянина. В 1926 году окончил четыре класса школы. В 1927—1929 годах был учеником на рыбном промысле в Гурьеве, в 1930—1932 годах был чернорабочим и электрослесарем на строительстве автомобильного завода в Горьком, в 1933—1936 годах — инспектором по заготовкам в Бутурлиновском районе. В 1936—1938 годах Волков проходил службу в Рабоче-крестьянской Красной Армии, после демобилизации работал в родном селе в колхозе «Новый быт». 25 марта 1943 года он вторично был призван в армию Кожвинским районным военным комиссариатом Коми АССР. С 20 апреля того же года — на фронтах Великой Отечественной войны. Был сапёром 1318-го стрелкового полка 163-й стрелковой дивизии 27-й (затем — 38-й) армии Воронежского (затем — 1-го Украинского) фронта. Участвовал в Курской битве, освобождении Украинской ССР. Отличился во время битвы за Днепр.

В ночь с 1 на 2 октября 1943 года Волков на рыбацкой лодке скрытно переправился через Днепр к югу от Киева и разминировал 33 противопехотных мины на западном берегу. Вернувшись обратно, он переправил через реку 37 автоматчиков и разведчиков, которые выбили с занимаемых позиций противника. Днём 2 октября Волков совершил 50 рейсов, переправив весь личный состав стрелковых подразделений 1-го батальона 1318-го полка, несмотря на массированный артиллерийский, миномётный и пулемётный вражеский огонь.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1944 года за «мужество и героизм, проявленные при форсировании Днепра» красноармеец Лазарь Волков был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 3633.

Участвовал в боях на Лютежском плацдарме, освобождении Киева, Житомирско-Бердичевской, Корсунь-Шевченковской, Уманско-Ботошанской операциях. В апреле 1944 года в боях за освобождение Винницкой области Волков получил тяжёлое ранение и после длительного лечения был демобилизован. Вернулся в родное село, был в нём председателем колхоза, заведующим зернозаготпунктом, начальником отделения связи. В 1969 году он вышел на пенсию. Умер 21 ноября 1995 года.

Был также награждён орденом Отечественной войны 1-й степени и рядом медалей. В 1995 году на могиле Волкова установлен бюст. В честь Волкова названа улица в городе Перевоз.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• За Отчизну, свободу и честь! Книга 3. Горький, 1967.
• Тюльников Л. К., Басович Я. И. Герои Советского Союза — горьковчане. Горький, 1981.

Отрывок, характеризующий Волков, Лазарь Григорьевич

– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.