Гардель, Карлос

Карлос Гардель
Carlos Gardel
Место рождения:	Тулуза, Франция
Место смерти:	Медельин, Колумбия
Профессия:	певец, композитор, актёр

Ка́рлос Гарде́ль (исп. Carlos Gardel; 11 декабря 1887 или 1890 года — 24 июня 1935 года) — аргентинский певец, композитор и актёр. Самая значительная фигура в истории танго. Гардель — идол для миллионов латиноамериканцев. Несмотря на прошедшие со дня его смерти десятилетия существует поговорка: «El Zorzal canta cada día mejor» — «Креольский дрозд поёт лучше с каждым днём».

Биография

Датой рождения Карлоса Гарделя считается 11 декабря 1890 г. Этот день отмечается как Международный день танго. Относительно места его рождения есть разные версии: по одной он родился под Тулузой, во Франции, по другой, на которой настаивают в основном уругвайцы, — в Такуарембо (Уругвай) — болельщики местной футбольной команды вывешивают флаг с надписью «Такуарембо — это Гардель» на матчах.

Когда ему было два года, его мать, Берта Гардель, эмигрировала в Аргентину. Карлос начал петь с детства, его первое публичное выступление состоялось в 1910 году в кафе O’Rondemann в Буэнос-Айресе. В 1911 году начал выступать дуэтом с José Razzano — важный этап в творчестве Гарделя. Это ещё не было танго, они пели народные песни. Одна из лучших песен этого периода — Linda provincialita.

К 1914 году Гардель уже был довольно известным певцом в Буэнос-Айресе. В 1915 году состоялись первые зарубежные гастроли Гарделя в Уругвае.

Исполнять танго Гардель начал в 1917 году, и 9 апреля 1917 было записано первое танго Гарделя — Mi noche triste («Моя грустная ночь») композитора Самуэля Кастриоты. За «Моей грустной ночью» следуют другие, ставшие впоследствии известнейшими танго, в том числе «Ла Кумпарсита» Родригеса (Карлос Гардель записал её на другой текст — Si supieras…).

В 1917 году Гардель снялся в своем первом (немом) фильме — Flor de Durazno. Всего вышло около 10 фильмов с его участием, от немых до звуковых, в которых зазвучали песни Гарделя.

В начале 1920-х годов Карлос Гардель уже был международной звездой. В 1923 году состоялись первые европейские гастроли Гарделя — в Испании. В 1925 и 1927 годах Гардель выступал и записывался в Испании, в 1928—1929 годах — во Франции и Италии, в 1930 году — вновь во Франции. В 1931—1932 ещё одно большое европейское турне — Барселона, Лазурный Берег, Италия, Париж, Лондон, Берлин и Вена.

В 1932 году началось сотрудничество Гарделя с Альфредо Ле Перой — автором текстов песен и сценаристом его последних фильмов.

6 ноября 1933 года была записана Madame Ivonne — последняя запись, выполненная в Буэнос-Айресе, и 7 ноября 1933 года Гардель уехал на гастроли в Европу и США. Вернуться в Буэнос-Айрес живым ему было не суждено.

В 1934—1935 годах Гардель снялся в фильмах студии Paramount: Cuesta abajo, Mi Buenos Aires querido, Tango en Broadway, мюзикле Cazadores de estrellas вместе с джазовыми и оперными звездами, включая Бинга Крозби и Ричарда Таубера, El día que me quieras и Tango Bar, в которых пел свои самые великие танго.

В апреле 1935 года началось большое турне Карлоса Гарделя по Латинской Америке — Пуэрто-Рико, Венесуэла, Колумбия, Панама, Куба, Мексика. 24 июня 1935 года при взлёте в аэропорту Медельина самолёт Ford Trimotor авиакомпании SACO с бортовым номером F-31, на котором летел Гардель, разбился, столкнувшись с другим таким же самолётом колумбийско-германской фирмы SCATDA.

Тело Гарделя совершило прощальный тур Нью-Йорк — Рио-де-Жанейро — Монтевидео, где тысячи безутешных поклонников отдали ему последнюю дань уважения и любви. Гардель похоронен на кладбище La Chacarita в Буэнос-Айресе. На его могиле всегда живые цветы, а в пальцах его памятника зажжённая сигарета.

Гардель мог аккомпанировать себе сам, но обычно выступал с тремя или четырьмя гитаристами. Двое из них — Barbieri и Riverol — и Alfredo Le Pera погибли вместе с ним.

Гардель не был женат, детей у него не было, была невеста Исабель Мартинес дель Валье и огромное количество других женщин.

Несмотря на гигантские гонорары денег после Гарделя практически не осталось — он тратил всё, что зарабатывал. Его страстью были лошади.

В 1935 году была написана песня Por una cabeza для кинофильма, снятого в Голливуде. Переводится «Всего на голову (лошади)». Cuantos desengaños, por una cabeza, — Сколько разочарований, и всегда в двух шагах от финиша… В фильме «Запах женщины» Аль Пачино танцует танго с Габриэль Анвар под мелодию Por una cabeza. Эти 3 минуты являются одним из самых ярких моментов в фильме, их репетировали 2 месяца. В фильме «Правдивая ложь» то же самое танго танцуют Арнольд Шварценеггер и Тиа Каррере.

В 1935 году в Нью-Йорке, на съемках фильма El día que me quieras Гардель встречался в Астором Пьяццолой, которому тогда было 13 лет. По воспоминаниям Пьяццолы, на аккордеоне он тогда играл плохо, и Гардель сказал ему: «Мальчик, ты играешь на аккордеоне как галисиец».

Избранные песни

• Brisas de la tarde (1912)
• Pobre mi madre querida (1912)
• Mi noche triste (1917)
• Flor de fango (1917)
• Desdén (1933)
• Tomo y obligo (1931)
• Lejana tierra mía (1935)
• Silencio (1933)
• Amores de estudiante (1934)
• Golondrinas (1934)
• Melodía de arrabal (1933)
• Guitarra guitarra mía (1935)
• Cuesta abajo (1934)
• Mi Buenos Aires querido (1934)
• Soledad (1934)
• Volver (1935)
• Por una cabeza (1935)
• Sus ojos se cerraron (1935)
• Volvió una noche (1935)
• El día que me quieras (1935)

Фильмография

Год		Русское название	Оригинальное название	Роль
1917	ф	Цветок персика	Flor de Durazno (немой)	Фабиан
1930	ф	Лучшие песни	Encuadre de canciones
1930	ф	Кружим, кружим (короткометражный)	Yira, yira
1930	ф	Старый смокинг (короткометражный)	Viejo smoking	арендатор
1930	ф	Мне страшно	Tengo miedo
1930	ф	...(короткометражный)	Padrino Pelado
1930	ф	Рука в руке (короткометражный)	Mano a mano
1930	ф	...(короткометражный)	¡Leguisamo solo!
1930	ф	...(короткометражный)	Enfundá la mandolina
1930	ф	...(короткометражный)	El quinielero
1930	ф	Извозчик (короткометражный)	El carretero
1930	ф	...	Canchero
1930	ф	...(короткометражный)	Añoranzas
1931	ф	Огни Буэнос-Айреса	Luces de Buenos Aires	Ансельмо
1932	ф	Жди меня	Esperáme	Карлос де Акунья
1932	ф	...	La Casa es seria
1932	ф	Мелодия пригорода	Melodía de Arrabal	Роберто Рамирес
1934	ф	Опускаясь все ниже	Cuesta abajo	Карлос Акоста
1934	ф	Танго на Бродвее	El Tango en Broadway	Альберто Басан
1935	ф	День, когда ты меня любила	El Día que me quieras	Хулио Аргуэллес
1935	ф	Охотники за звездами	Cazadores de estrellas (The Big Broadcast of 1936)
1935	ф	Танго бар (фильм)	Tango Bar	Рикардо Фуэнтес

Образ в искусстве

• В фильме Армана Мастроянни «Гардель 2008» (2009, см.: [www.imdb.com/title/tt1188698]) заглавную роль исполнил Антонио Сабато мл.
• В фильме «Запах женщины»: Por Una Cabeza
• В кинофильме «Ecco fatto» («Упасть в любовь») режиссёра Габриэля Муччино несколько раз звучит песня «Volver» Гарделя.
• В фильме «Правдивая ложь» режиссёра Джеймса Камерона
• В фильме «Список Шиндлера» Спилберга
• В фильме IL POSTINO (THE POSTMAN) режиссёра Редфорда (Robert Radford) танго Madreselva.

Ссылки

• [www.argentina.ru/index.php?action=s&id=216 Творчество и биография Карлоса Гарделя]  (рус.)
• [www.gardelweb.com Сайт, посвященный певцу]  (исп.)
• [www.todotango.com/spanish/gardel/default.asp Гардель на сайте Аргентинское танго]  (исп.)
• [musplanet2.narod.ru/Carlos_Gardel.htm Биография и записи Карлоса Гарделя на сайте Музыка испаноязычного мира]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Гардель, Карлос

Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»