Гарштя, Вера Александровна

Вера Гарштя Veronica Garștea
Основная информация
Дата рождения	9 марта 1927(1927-03-09)
Место рождения	Гульбоака, жудец Орхеев, Бессарабия, Королевство Румыния
Дата смерти	16 июля 2012(2012-07-16) (85 лет)
Место смерти	Кишинёв, Молдова
Страна	СССР СССР → Молдавия Молдавия
Профессии	хоровой дирижёр, педагог
Награды

Вера (Вероника) Александровна Гарштя (молд. Veronica Garștea; 9 марта 1927 — 16 июля 2012) — советский молдавский хормейстер, педагог. Народная артистка СССР (1987).

Биография

Вероника Гарштя родилась 9 марта 1927 года в селе Гульбоака (ныне в Оргеевском районе Молдавии).

С 1948 года училась в Кишинёвском музакальном училище (ныне Музыкальный колледж им. Штефана Няги). Закончила его с отличием и без экзаменов была принята в Кишинёвскую консерваторию (ныне Академия музыки, театра и изобразительных искусств), где училась у педагогов А. Юшкевич и Е. Богдановского. После её окончания, год стажировалась в Москве у А.В. Свешникова.

В 1957 году возвратилась в Молдавию вместе с В.Н. Мининым, который возглавил хоровую капеллу «Дойна» Молдавской филармонии. С 1957 года — хормейстер, с 1963 (после ухода В.Н. Минина) — художественный руководитель и главный дирижёр капеллы, где проработала более 50 лет.

В репертуаре коллектива сочинения молдавских, русских, советских и зарубежных композиторов (Г. Музическу, Т. Кирияк, К. Руснак, П. Чесноков, П. Чайковский, С. Рахманинов, Г. Свиридов, Дж. Каччини, К. Орф и др.), мировые классические произведения (Симфонии № 9 Л. ван Бетховена, «Реквиеме» Дж. Верди, «Реквием» Моцарта и др.), обработки народных песен.

Гастролировала с капеллой по городам СССР и за рубежом: Франция, Италия, Испания, Чехословакия, Израиль и др.

Вероника Гарштя — профессор Академии музыки им. Г. Музическу в Кишинёве (ныне Академия музыки, театра и изобразительных искусств). Среди учеников — заслуженный артист Молдавии Анатолий Жар.

В Молдавии был основан Международный фонд культуры и искусства имени В. Гарштя.

Вероника Гарштя скончалась 16 июля 2012 года в Кишинёве. Похоронена на Центральном (Армянском) кладбище.

Награды и звания

• Народная артистка Молдавской ССР (1967)
• Народная артистка СССР (1987)
• Государственная премия Молдавской ССР (1974)
• Орден Республики (Молдавия).

Литература

• Казакова Р. [www.photo.md/personalities_info.php?lang=rus&id=141 Гарштя Вероника, дирижёр]. — 2007.

Отрывок, характеризующий Гарштя, Вера Александровна

– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!