Графиня де Монсоро (мини-сериал, 1971)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1971 года
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
| Графиня де Монсоро | |
| La Dame de Monsoreau | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Робер Дорфманн |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор |
Пьер Монтазель |
| Композитор |
Бернар Фоссар |
| Кинокомпания |
RTF |
| Длительность |
385 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Графи́ня де Монсоро́» (фр. La Dame de Monsoreau) — французский семисерийный мини-сериал, поставленный в 1971 году режиссёром Янником Андреи по одноимённому роману Александра Дюма-отца.
Содержание
Сюжет
Франция, Париж, 1578 год, время религиозных войн. На троне — последний король из династии Валуа — Генрих III. Королевский двор разделён на две враждующие группировки: миньоны короля и приближённые его брата герцога Анжуйского. Король понимает, что не в его силах стабилизировать обстановку не только при дворе, но и в стране. Во Франции не прекращается противостояние католиков и гугенотов и многочисленные заговоры. Могущественное лотарингское семейство де Гизов планирует возвести на французский престол брата короля. В борьбе с врагами королю помогает шут Шико. На этом историческом фоне разворачивается трагическая история любви графа де Бюсси, приближённого герцога Анжуйского, и молодой красавицы Дианы де Меридор, обманом и шантажом выданной замуж за главного ловчего Франции графа де Монсоро. Подробное изложение сюжета см. в статье «Графиня де Монсоро».
Мини-сериал состоит из 7 серий по 55 минут каждая. Названия серий:
Серия 1. «Шпаги и блондинка».
Серия 2. «Человек в чёрном».
Серия 3. «Ночь шута».
Серия 4. «Разбитый кубок».
Серия 5. «Лотарингские дрозды».
Серия 6. «Папоротники Меридора».
Серия 7. «Западня».
В ролях
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[image.toutlecine.com/photos/d/a/m/dame-de-monsoreau-1971-tv-02-g.jpg К. Петерсен в роли Дианы] |
|
|
[3.firepic.org/images/2015-05/01/d0z3vir5ur5y.jpg Н. Сильбер в роли Бюсси] |
|
|
[php88.free.fr/bdff/film/0010/19.jpg Ф. Мэстр (Монсоро) и К. Петерсен (Диана)] |
- Карин Петерсен — Диана де Меридор, графиня де Монсоро
- Николя Сильбер — Луи де Клермон, граф де Бюсси д’Амбуаз, придворный герцога Анжуйского
- Мишель Кретон — Шико, шут короля
- Франсуа Мэстр — граф Бриан де Монсоро, главный ловчий Франции
- Дени Манюэль — Генрих III Валуа, король Франции
- Жерар Берне — Франсуа, герцог Анжуйский, брат короля
- Жан-Луи Брус — Франсуа д’Эспине де Сен-Люк, опальный придворный короля
- Мирей Одибер — Жанна де Коссе-Бриссак, супруга де Сен-Люка, подруга Дианы
- Луи Арбессье — барон Огюстен де Меридор, отец Дианы
- Анжело Барди — Горанфло, монах обители святой Женевьевы
- Марио Пилар — Орильи, придворный герцога Анжуйского
- Даниэль Дерваль — Реми Ле Одуэн, лекарь
- Жюли Равикс — Гертруда, служанка Дианы (в титрах — Daya Ravix)
- Пьер Массими — Келюс, придворный короля, «миньон»
- Иван Варко — Можирон, придворный короля, «миньон»
- Эрик Крюгер — Шомберг, придворный короля, «миньон»
- Жиль Беа — Эпернон, придворный короля, «миньон»
- Антуан Фонтейн — Крийон, капитан гвардейцев короля
- Мария Мерико — Екатерина Медичи, королева-мать
- Жак Ле Карпентье — герцог Генрих де Гиз, глава Католической лиги
- Морис Риш — Шарль, герцог Майенский, брат герцога Генриха де Гиза
- Пьер Ате — Луи, кардинал Лотарингский, брат де Гизов
- Сильвия Сорель — герцогиня де Монпансье, сестра де Гизов
- Франк Эстанж — мэтр Николя Давид, доверенное лицо де Гизов
- Марко Перрен — Генрих Наваррский
- Тедди Билис — Пьер, камердинер де Бюсси
- Поль Мерси — мэтр Бономэ
- Абель Жорес — приор, настоятель обители святой Женевьевы
В эпизодах
- Николь Десайи — фрейлина королевы-матери
- Марсель Шампель — конюх в Анжу
- Аннетта Пави — служанка в Фонтенбло
- Кристиан Бюжо — капитан гвардии в Анжу
- Нанетта Коре — девушка на улице
- Жорж Монтан — главарь шайки, выкравшей Диану
- Мариус Бальбино — камердинер Меридора
- Маг Авриль — добрая женщина с улицы Тампль
- Пьер Дункан — мужчина с улицы Тампль
- Виржини Виньон — девушка с улицы Тампль
- текст от автора читает Клод Брюле
Роли озвучивали
- Татьяна Васильева — Диана де Меридор (роль Карин Петерсен)
- Борис Быстров — граф де Бюсси (роль Николя Сильбера), герцог Генрих де Гиз (роль Жака Ле Карпентье)
- Алексей Золотницкий — Шико, шут короля (роль Мишеля Кретона)
- Виталий Ованесов — граф де Монсоро (роль Франсуа Мэстра)
- Евгений Герасимов — король Генрих III (роль Дени Манюэля)
- Владимир Герасимов — Франсуа, герцог Анжуйский, брат короля (роль Жерара Берне)
- Вячеслав Богачёв — Орильи (роль Марио Пилара), Огюстен де Меридор (роль Луи Арбессье), Горанфло (роль Анжело Барди)
- Галина Кремнёва
- Тамара Трушина
- Современное двухголосое закадровое озвучивание:
- Марина Бакина (все женские роли)
- Александр Клюквин (все мужские роли)
Съёмочная группа
- Режиссёр: Янник Андреи
- Продюсер: Робер Дорфманн
- Автор сценария: Клод Брюле
- Оператор: Пьер Монтазель
- Композитор: Бернар Фоссар
- Художник-постановщик: Теобальд Мерисс
- Художник по костюмам: Колетт Бодо
- Автор декораций: Жан Мандару
- Монтаж: Элен Гагарен
- Бои и каскадёры под управлением Клода Карлье
Издание на видео
- Премьера этого мини-сериала во Франции состоялась с 18 по 31 декабря 1971 года на телеканале ORTF. Впоследствии мини-сериал неоднократно демонстрировался по телевидению и выпускался на DVD.
- Премьера этого мини-сериала в СССР на Центральном телевидении Гостелерадио состоялась в 1982 году по второму каналу, второй показ — в 1989 году, также в эти годы состоялось два показа по образовательной программе на французском языке. Впоследствии мини-сериал неоднократно демонстрировался по телевидению.
- В России этот мини-сериал неоднократно выпускался на DVD. Один из последних выпусков на DVD состоялся в 2004 году фирмой «Film Prestige».
- 12 ноября 2014 года во Франции на DVD выпущена отреставрированная версия мини-сериала.
См. также
Напишите отзыв о статье "Графиня де Монсоро (мини-сериал, 1971)"
Ссылки
- «Графиня де Монсоро» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.citwf.com/film480873.htm Мини-сериал «Графиня де Монсоро» (1971) на CITWF] (англ.)
- [www.film-prestige.ru/movie.asp?id=69 Мини-сериал «Графиня де Монсоро» (1971) на сайте Film Prestige]
- [www.tele70.com/article-10495256.html Мини-сериал «Графиня де Монсоро» (1971) на сайте tele70] (фр.)
- [www.vivlajeunesse.fr/article-la-dame-de-monsoreau-113276854.html Мини-сериал «Графиня де Монсоро» (1971) на сайте vivla] (фр.)
- [php88.free.fr/bdff/image_film.php?ID=8946#haut&p=film Фотогалерея мини-сериала «Графиня де Монсоро» (1971) на сайте «Base de données de films français avec images»] (фр.)
Отрывок, характеризующий Графиня де Монсоро (мини-сериал, 1971)
Х8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
