Металлург (футбольный клуб, Лиепая)

Металлург
Основан	1997
Расформирован	2014
Стадион	Даугава, Лиепая
Вместимость	5 100
Президент	Сергей Захарьин
Исп. директор	Илгварс Шенс
Тренер	Янис Интенберг
Капитан	Антон Емелин
Соревнование
2013	5
Основная форма Гостевая форма

К:Футбольные клубы, основанные в 1997 годуК:Футбольные клубы, расформированные в 2014 годуМеталлург (футбольный клуб, Лиепая)Металлург (футбольный клуб, Лиепая)

«Металлу́рг» (латыш. Liepājas Metalurgs) — латвийский футбольный клуб из города Лиепая. Основан в 1997 году. Прекратил существование из-за финансовых проблем 11 января 2014 года.

История

Олимпия Лиепая

Своё название спортивное общество получило в 1913 году, когда «Олимпию» переименовали 2-е Лиепайское общество велоспорта, основанное 20 марта 1909 года. В годы Латвийской Республики «Олимпия» была ведущим спортивным обществом Лиепаи, имевшим свой стадион, велотрек, яхт-клуб, плавательный бассейн, где можно заниматься велоспортом, боксом, лёгкой атлетикой, штангой, баскетболом, волейболом, хоккеем, настольным теннисом, парусным и другими видами спорта. Самым популярным был футбол, который в обществе стал культивировать в начале двадцатых годов. Футбольная команда была создана в 1922 году. С 1925 года до 1940 года играла в первенстве Латвии и семь раз завоёвывала 1-е место, шесть раз — 2-е и дважды 4-е место. В 164 играх — 110 побед, 25 ничьих, 29 поражений, разность мячей 447—112. Наиболее убедительным был результат в 1936 году — в 14 встречах 12 побед и 2 ничьи. Команда неоднократно владела «Кубком Риги», который разыгрывали сильнейшие команды Латвии.

1923 год. Первая официальная игра в истории команды — 23 сентября в первенстве Курземе с лиепайским «ЛНСМ» 1:2. Первая встреча с футболистами другого города — 9 июля с рижским «ЛСО» 2:2.

1924 год. Первый успех — завоёвано звание чемпиона Курземе. Его добились Лерумс, Балодис, Сердиенис, Кронлакс, Пиколс, Тилс, Блументалс, Берч, Дуданец, Куликовский, Блузманис. Попытка подняться выше не удалась — в решающем поединке за звание чемпиона провинций Латвии поражение со счётом 0:1 от команды Цесиса. Первые международные игры — в Клайпеде с командой «СВ» 2:4 и 1:6, в Лиепае с клайпедчанами 2:5.

1925 год. Более чем убедительно завоёваны чемпионские звания Курземе и провинции Латвии. Финалы этих турниров выиграны со счётом соответственно 12:0 и 7:0, как лучшей провинциальной команде было предоставлено право играть с лучшей командой из Риги за звание чемпиона Латвии, но в Риге в присутствии 4000 зрителей, в дополнительное время поражение со счётом 3:4 от рижского футбольного клуба. Все 8 международных встреч проведены в гостях — в Клайпеде, Каунасе и Восточной Пруссии, и в них одержаны 4 победы.

1926 год. Первенство впервые проводится по круговой системе. 4 командам встречаясь между собой по разу. У «Олимпии» 2-е место — 2 очка за РФК. Из 8 международных встреч, в которых одержаны победы, самыми значительными являются матчи с чемпионом Эстонии «Калевом» (в Таллине) 1:7 и в Лиепае 3:2. И победа со счётом 9:2 в Лиепае над чемпионом Восточной Пруссии тильзитской «Литуанией». Из 28 забитых мячей в международных встречах больше всего на счету Блузманиса — 7.

1927 год. Начиная с этого года, первенство Латвии проводится по круговой системе, и у «Олимпии» убедительное 1-е место среди 4 команд — на 4 очка впереди РФК. Из 12 мячей лиепайчан больше всех провёл Дуданец — 4. Единственное поражение «Олимпия» записала на свой счёт за неявку на последнюю игру в Ригу, которая уже не имела значения для определения победителя. Первое для футболистов звание чемпиона Латвии под руководством тренера из Вены В. Малошека завоевали Минстерянис, Пиколс, Фелсберг, Тилс, Иленс, Станкус, Кронлакс, Матушенок, Блументалс, Жинс, Дуданец, Куликовский, Дамбревиц, Бумейстрас, Лауманис. Первый более дальний гость Лиепаи — «Моравска Славиа» из Брно, которому хозяева уступили со счётом 0:5. В остальных 10 международных встречах с командами Литвы, Эстонии и Восточной Пруссии — 6 побед. Из 30 мячей 12 провёл Жинс.

1928 год. В чемпионате Латвии среди 5 команд убедительно 1-е место — на 4 очка впереди РФК. Больше всех мячей забил Дамбревиц — 6 из 22. Впервые завоёван «Кубок Риги», борьбу за который ведут лучшие команды республики. Под руководством тренера из Вены Б.Зингера такого успеха команда добилась в следующем составе: Минстерянис, Лаздиньш, Пиколс, Тилс, Лауманис, Иленс, Фелсберг, Кронлакс, Матушенок, Циммер, Скинч, Бумейстарс, Дамбревиц, Жинс, Дуданец, Блументалс, Станкус, Зейц. Из 11 международных игр (в них были одержаны 3 победы) наиболее значительными являются первые встречи с командами Венгрии, Австрии и Англии. Результаты печальные — с «Любителем» из Йоркшира 2:5, известной в Европе венской «Гертой» (с рядом игроков из сборной Австрии) 0:5 и 1:3, будапештским «Немезетти» даже 0:9, хотя в мачте-реванше счёт был 3:3. Дуданец провёл 6 мячей из 13.

1929 год. В чемпионате Латвии в конкуренции 5 команд третий сезон подряд 1-е место — на 2 очка впереди РФК, который повержен лиепайчанами даже со счётом 6:2. Из 27 мячей Дамбревиц забивает 11. В финале «Кубка Риги» с «Любителем» счёт 9:0. Этот успех под руководством Б. Зингера обеспечили Лаздиньш, Пиколс, Лауманис, Тилс, Бендорфс, Кронлакс, Станкус, Бумейстарс, Жинс, Дамбревиц, Дуданец, Куликовский, Бисениекс, Матушенок, Блументалс, Скинч, Зейц. В 12 международных играх с командами Литвы, Эстонии и тремя из Австрии, в том числе с грацким АСК с тремя игроками Австрии. Из 35 мячей Дамбревиц провёл 15.

1930 год. В первенстве республики среди 7 команд 2-е место — лишь на 2 очка позади РФК, у которых лиепайчане выиграли, но роковым оказалось поражение на своём поле от аутсайдера ЛСО. На счету Скинча оказалось 10 мячей из 29. Третий год подряд завоёван «Кубок Риги», в финале в драматическом поединке (на последних минутах Лагздиньш отразил два 11-метровых штрафных удара) был повержен со счётом 1:0 РФК. В 7 международных встречах лишь одна победа, зато ничья (1:1) с прославленной венской «Гертой». Неудачей завершилось знакомство с финскими футболистами — во всех трёх играх поражения, при чём в Хельсинки со сборной города даже со счётом 1:8. Из 9 мячей 3 провёл Жинс.

1931 год. В чемпионате Латвии в конкуренции 8 команд 2-е место — только на одно очко позади РФК. Скинч провёл 15 мячей из 38. В 3 международных встречах, с командами Чехословакии и Австрии, поражения. Зато у лиепайчан возможность познакомиться с прославленной венской ВАК (0:7) с 4 игроками сборной Австрии, среди которых был легендарный вратарь Хиден.

1932 год. В чемпионате Латвии впервые ниже 2-го места — 4-е место. Хотя были повержены РФК, и новый чемпион СКА, до 1-го места не хватило 3 очков. Из 38 мячей 9 забил Кикутс. Международных игр всего 5 — с командами Литвы и Эстонии, в которых одержаны 2 победы. Из 14 мячей Кикутс провёл 3.

1933 год. В первенстве Латвии среди 8 команд 1-е место — на 2 очка впереди РФК. Победу завоевали Лаздиньш, Тилс, Кикутс, Скинч, Буджанс, Жинс, Воскобойников, Виноградов. Из 37 мячей Скинч забил 11. Заключительный этап турнира был весьма интригующим. «Олимпия» становится лидером лишь за 3 тура до конца, победив в Лиепае в присутствии 3500 зрителей РФК со счётом 1:0. а звание чемпиона обеспечила в последней встрече в Риге с «Унионом», когда была необходима только победа, и победный гол (3:2) был проведён лишь на последних минутах. В обеих этих играх все мячи забил Кикутс. Во всех 5 международных встречах с командами Чехословакии, Литвы и Эстонии одержаны победы. Жинс провёл 6 из 20 мячей.

1934 год. Второй и последний раз в первенстве Латвии вне первой двойки — 4-е место среди 8 команд. На этот раз до первого места довольно далеко — 8 очков, однако от 2-го места отделяют лишь 2 очка. Из 32 мячей Воскобойников забил 12, причём в одной игре (с ХСМ) сразу 5. Только одна международная игра — с известной командой из Чехии «Жиденице» и поражение со счётом 1:2.

1935 год. 2-е место в чемпионате Латвии среди 8 команд — на 6 очков позади РФК, которой хотя и удалось победить, но очки раздарены командам средней части таблицы. 14 мячей из 29 провёл Добелис. В 7 международных играх с командами Литвы и Венгрии одержаны 4 победы, в том числе со счётом 3:2 над «Бочкаи» с 7 игроками сборной Венгрии в составе! Добелис забил 7 мячей из 20.

1936 год. 1 — е место в первенстве Латвии среди 8 команд — на 3 очка впереди СКА. «Олимпию» начинает и продолжает 4 года подряд тренировать бывший форвард сборной Англии О.Фишер. Звание чемпионов завоевали Лаздиньш, Речинский, Лайманис, Тилс, Зиньгис, Кронлакс, Дзервенс, Станкус, братья Кикуты, Жинс, Воскобойников, Добелис, Канепс, Дуданец, Юрченко. Канепс забил 13 мячей из 37, а в одной игре (с ХСМ) все 5. Окончание чемпионата получилось весьма скандальным, СКА опротестовал выигрыш в Лиепае, назначается переигровка, и «Олимпия» в присутствии 3500 болельщиков в дождь и бурю выигрывает со счётом 3:1. Второй тайм этой игры транслировало Латвийское радио, репортаж прослушал президент и премьер-министр Республики К. Ульманис, который поздравил лиепайчан с успехом в мужественном поединке. В 9 международных встречах с командами Литвы, Венгрии, Румынии и Болгарии одержаны 3 победы, в том числе со счётом 4:3 над чемпионом Болгарии софийским «Левски», в составе которого выступали 8 игроков национальной сборной. Из 21 командного гола 6 провёл Воскобойников.

1937 год. Год перемен в латвийском футболе и «Олимпии». Первенство проходило по принципу осень — весна, то есть 1-й круг осенью, а 2-й — весной, поэтому в этом году звание чемпиона не разыгрывается. «Олимпию» покинули 7 ведущих игроков, и всё же лиепайчане в обновлённом составе осенью в 6 играх одерживают 5 побед. В розыгрыше кубка Латвии самая крупная сенсация сезона — «Олимпия» проигрывает команде Цесиса. Сезон очень богат международными встречами. В 12 играх (4 победы) лиепайчане встретились с 8 командами из 5 стран, в том числе с чемпионом Палестины тельавивским «Хапоэлем» (3:2), чемпионом Южной Франции «Бордо» (2:2 и 2:2), известными венгерскими командами «Будафок» (4:2 и 2:1), «Кишпешт» (0:5) и «Сегед» (0:7 и 1:1), провели турне по Польше (в Катовице 0:5 и Хожуве 1:6). Хейблих провёл 6 из 22 командных мячей.

1938 год. В чемпионате Латвии 1-е место в конкуренции 8 команд — на 3 очка впереди РФК. Звание чемпионов завоевали Лаздиньш, Речинский, Лауманис, Тилс, В. Зиньгис, Егерс, Круминьш, Меднис, Хейблих, Юрченко, Кришянов, Э. Зиньгис, Зейц. 11 из 14 мячей забил Кришянов. Самый урожайный на международные встречи сезон — 14 поединков с клубами Литвы, Эстонии, Польши, Венгрии, Чехословакии и Франции. Среди 6 побед и 9:3 над студенческой сборной Чехословакии, 3:2 над командой Пльзеня с несколькими игроками национальной сборной в составе. Успехом является также минимальное поражение (0:1) команде города Страсбурга, в составе которой играли бывшие «сборники» Германии и Австрии, и ничейный результат турне по Польше. Кришянов провёл 16 из 39 мячей. В последние дни года «Олимпия» отправилась в Голландию, однако сыграть не удалось — неожиданно ударил крепкий мороз и выпал глубокий снег.

1939 год. В первенстве Латвии 1-е место среди 8 участников — на 2 очка впереди СКА. На счету лиепайчан 6 выигрышей с разницей в 4 и более мячей, в том числе 7:0 и 9:0. В двух играх за 25 минут было забито 6 мячей. Последний раз звание чемпиона Латвии «Олимпия» завоевала в следующем составе: Лаздиньш, Лауманис, Тилс, Гаушис, В. Зиньгис, Егерс, Дзервис, Лакуцис, Лазденберг, Апсенс, Э. Зиньгис, Кришянов, Фрейманис, Юрченко, Хейблих, Берзиньш, Миезитис, Левенштейн. По 13 из 51 мяча провели Кришянов и Фрейманис. В финале розыгрыша кубка Латвии сокрушительное поражение от РФК — 1:5. Поскольку уже летом в Европе становится неспокойно, то проведены только 3 международных встречи с клубами двух стран, в которых одержаны 2 победы — над венгерским «Кишпештом» и пражским «Викториа Жижковым». Из 9 мячей Кришянов и Э. Зиньгис забили по 3.

1940 год. 2-е место в первенстве Латвии с участием 8 команд — на 2 очка отстали от РФК. «Олимпию» крепко подвёл предыдущий осенний этап, когда пришлось играть без 6 дисквалифицированных футболистов основного состава, и в 7 играх 1 -го круга набрано всего 8 очков. Из 42 командных мячей 12 на счету Берзиньша. Июньские события усложнили футбольную жизнь Латвии. Последняя решающая встреча смогла состояться только более месяца спустя после намеченного срока — 4-го августа. Ажиотаж перед игрой был очень большим, так как в случае победы лиепайчане догоняли РФК. В Лиепаю прибыл поезд с любителями футбола из Риги. Однако напряжённая борьба, за которой наблюдали 5000 зрителей, завершилась вничью — 0:0. Состоялась лишь одна международная игра с чемпионом Литвы, в которой одержана победа.

1941 год. В чемпионате успели пройти только 6 туров — началась война. «Олимпия» переименованная в «Динамо», скромно начала турнир — 1 победа, 4 ничьи, 1 поражение и место в середине таблицы.

1942 год. В первенстве Латвии приняли участие 6 команд, сыгравших между собой в один круг. Ведущая команда Лиепаи вновь называется «Олимпией» и занимает 2-е место — на 3 очка меньше, чем у СКА. Из 12 команды мячей 5 провёл Хейблих. «Олимпия» представляет сборную Лиепаи в 7 встречах со сборными других городов и побеждает Таллин со счётом 4:0 и Кенигсберг 3:1(на эту игру пришли 6000 зрителей), а во встречах с Ригой 1 победа и по 2 ничьих и поражения. 5 мячей из 14 забил Хейблих.

1943 год. В первенстве Латвии среди 7 команд 2-е место — только 1 очко отделяет от СКА. Из 20 командных мячей 5 провёл Апсенс. Завоёваны 3 кубка, борьбу за которые вели лучшие команды Латвии, учреждённые рижскими командами «Даугавиеши» и ЛЖО, а также приз зимнего турнира. Лиепайчане были совсем близки и к завоеванию 4 приза — кубка Латвии. В первой финальной игре они выиграли у СКА со счётом 2:0, но во второй в Риге уступили — 264. Общий счёт оказался ничейным, было назначено дополнительное время, в ходе которого «Олимпия» пропустила ещё 3 мяча.

1944 год. В первенстве Латвии с участием 7 команд остаётся несыгранной только одна, но решающая игра: «Олимпия» — рижский СКА. Победа над лидером подняла лиепайчан с 3-го места на 1-е. Однако Латвию разрезала линия фронта.

1945—1989

Советский клуб «Даугава» из Лиепаи должен считаться преемником «Олимпии», так как многие игроки и тренер (Карлис Тилс) перешли в клуб. В период до 1989 года команда имела следующие названия: «Даугава» в 1945—1947, «Динамо» в 1948, «Сарканаис» в 1949—1961, «Звейниекс» в 1962—1989 годах.

1990—1997

В период с 1991 по 1996 гг. клуб имел разные названия: «Олимпия» в 1990—1993, «ФК Лиепая» в 1994, «ДАГ-Лиепая» в 1995—1996 (после слияния с рижским |ДАГ), «Балтика» в 1996—1997 годах.

В декабре 1997 года по просьбе ФК «Балтика» к деятельности клуба подключился завод «Лиепаяс металургс». В течение непродолжительного времени ФК назывался «Балтика-Металургс». И, наконец в июне 1997 года АО «Лиепаяс Металургс» переняло клуб в своё ведение.

с 1998

В 1998 году команда, руководимая Юрием Попковым, показала себя, спустя столь долгий период лиепайская команда наконец вышла в финал Кубка Латвии и заняла призовое место в чемпионате Латвии, но, пожалуй, главным событием сезона 1998 года было то, что впервые на лиепайском стадионе «Даугава» был сыгран матч в рамках одного из еврокубков, «Металлург» принимал исландский «Кефлавик» и в драматичном матче под проливным дождём одержал победу на радость местным болельщикам. После преодоления исландского барьера, перед лиепайчанами встал португальский клуб «Брага», команда довольно неплохого уровня, но в домашнем поединке «Металлург» сумел сыграть вничью. В гостях португальцы расставили всё на свои места и разгромили металлургов со счётом 4:0. В чемпионате Латвии команда заняла второе место, сумев обогнать другой курземский клуб Вентспилс.

1999 год

Клуб продолжал играть на том же уровне, что и в предыдущем сезоне, лишь в самом конце сезона, в борьбе за титул чемпиона Латвии, «Металлург» пропустил вперёд «Сконто». Решающая битва состоялась в Риге, в ней лиепайчанам была необходима только победа, в случае неё, они бы сравнялись по очкам с рижанами, но вечно-чемпион не оставил никаких шансов. В этом же году состоялся дебют в Кубке УЕФА, где красно-синие признали превосходство именитого польского клуба «Лех».

2000 год

2000 год был огромным шагом назад, в последнем круге чемпионата «Металлург» существенно сбавила обороты, занял 3 место и отстал от чемпиона «Сконто» на 20 очков. Юрий Попков был вынужден покинуть пост главного тренера — команде требовался новый наставник. В этом же году «Металлург» заключил пятилетнее соглашение о сотрудничестве с московским «Спартаком». В Лиепаю приезжал Олег Иванович Романцев, а игроки Добрецов и Верпаковский были на просмотре в именитой команде. В Кубке УЕФА вновь пришлось закончить своё выступление, толком его не начав — дорогу преградил норвежский «Бранн».

2001 год

Договор со «Спартаком» не был пустой формальностью и в команде появился ряд игроков из Москвы, а также новый главный тренер — Анатолий Шелест. В клуб прибыли такие игроки, как: Тарас Шелест («Спартак-Чукотка», воспитанник «Спартака»), Александр Павленко (играл за «Спартак»), Александр Катасонов (играл за «Сатурн», успел поиграть в «Локомотиве»), Сергей Скобляков (воспитанник «Спартака»), Михаил Соловьев (успел поиграть за ЦСКА и «Торпедо») и олимпийский чемпион 1988 года Владимир Татарчук. Команда начала с места в карьер, к июню успев уверенно выйти в лидеры чемпионата. Первый тревожный звоночек прозвучал в Вентспилсе, когда «Металлург» впервые проиграл за сезон. Далее последовало второе поражение тому же Вентспилсу дома в присутствии 3500 зрителей. В этом же сезоне «Металлург» также не остался без еврокубков, однако, играл в менее престижном Кубке Интертото и успел там нашуметь, выбив ирландский Корк Сити, команда Шелеста добилась дома красивой победы над голландской командой «Херенвен». А в июле произошёл памятный матч со «Сконто», в котором лиепайская дружина одержала победу со счётом 4:2, проиграв безнадежно первый тайм 0:2. Осенью у команды начался спад, зато другая курземская команда Вентспилс начала набирать обороты. В развязке, перед последним туром лидеры подошли со следующим очковым багажом: ФК Вентспилс 67 очков, Сконто 65, а у Металлурга 64. Лиепайские футболисты принимали дома Сконто, а Вентспилс играл на выезде в Даугавпилсе. Невероятным образом вентспилсчане проиграли матч со счётом 0:1 и отурыли дорогу к первому месту двум другим командам. «Металлург» не сумел воспользоваться подарком судьбы и проиграл со счёто 1:2. ]

2002 год

В межсезонье был найден новый наставник — им стал Владимир Муханов. В команду пришло огромное число новых футболистов, такие как — Орловский, Рябинин, Пучинский, Бурлаков, Маришин, Селезнёв и Бобров. Но все эти игроки, также, как и тренер были отчислены после бездарной ничьи с Валмиерой. На пост главного тренера был назначен Виктор Лукин, который до этого тренировал команду дублеров. В связи с этим многие местные молодые игроки получили возможность играть в лиепайской команде. Латвийскому футболу открылись такие футболисты, как Клява и Иванов. Из легионеров в клубе остались — опытнейшие Атманавичюс и Катасонов, а также Павленко. Из-за того что состав был очень зелёным, «Металлург» не сумел достойно выступить в Кубке УЕФА и впервые проиграл в еврокубке на домашней арене — австрийскому «Кернтену». В чемпионате долгое время велась борьба за 3 строчку с «Динабургом». Но к концу сезона молодежь окрепла и не оставила двинчанам никаких шансов.

2003 год

Руководство клуба извлекло уроки из прошлых лет и решило прекратить чехарду главных тренеров, оставив на этом посту Виктора Лукина, в результате сохранился костяк команды, который был усилен очень юрким и техничным плеймейкером — Эдийсом Даниловым, а также ещё несколькими легионерами. И «Металлург» вновь боролся до самого конца сезона на равных со «Сконто» начала с места в карьер и боролась на равных со «Сконто», но снова не хватило самой малости в решающих встречах, во многом причина неудачи была в психологии.

2004 год

После очередной неудачной попытки покорить латвийский футбольный Олимп, руководство клуба решило пригласить работать с командой опытного литовского специалиста Беньяминаса Зелькявичуса, который в своё время приводил к бронзовым медалям чемпионата СССР вильнюсский «Жальгирис». Но на этот раз с приходом нового наставника не было произведено никаких реформ в составе команды. Однако, стартовый круг у клуба не получился, конкуренты «Сконто» и «Вентспилс» убежали далеко вперёд и на Зелькявичюса успел обрушиться шквал критики со стороны болельщиков. Летом в футбольном первенстве Латвии была месячная пауза, сборная страны впервые принимала участие на чемпионате Европы. Во время неё литовский наставник преобразил команду и как только чемпионат возобновился, «Металлург» стал одерживать одну победу за другой. Так, впервые лиепайские футболисты сумели обыграть «Сконто» в Риге, а также одержать победы во всех 7 матчах круга. В это же самое время клуб успешно представлял Латвию в Кубке УЕФА, легко одолев фарерский Б-36, «Металлург» не без труда расправился со шведским «Эстером» и в результате прошел в основную сетку турнира. Жеребьёвка была неблагосклонной: в соперники выпал один из самых сильных немецких клубов — «Шальке-04» из Гельзенкирхена. На сверхсовременной футбольной арене «Ауф Шальке» посмотреть игру своих любимцев собралось порядка 60 тысяч зрителей и их команда сразу полетела вперёд, вскоре игрок сборной Дании Эббе Санд открыл счет. Но «Металлург» не собирался сдаваться, блеснул мастерством российский легионер Александр Катасонов, после его удара счет сравнялся и таким оставался до свистка на перерыв. Во втором тайме немцы, разозленные таким поворотом событий, усилили натиск и лиепайская оборона затрещала по швам, в результате серии необязательных ошибок итоговый счет 5:1 в пользу «Шальке». Ответная встреча превратилась в пустую формальность, но это не помешало немцам снова показать свой класс и победить со счетом 4:0. Вернувшись в латвийские реалии команда обнаружила, что победная серия позволила настигнуть «Сконто». Судьба золотых медалей должна была решиться в очной встрече этих команд в Лиепае за два тура до конца чемпионата. Победитель почти со 100 % вероятностью получал золото, ничья устраивала лиепайчан, так как при равенстве очков «Металлург» имел бы преимущество по личным встречам. В присутствии более чем шести тысяч зрителей обе команды устроили настоящий спектакль с драматичной концовкой. Уже после первого тайма казалось, что судьба матча решена. «Металлург» имел солидное игровое преимущество и вёл со счетом 2:0. Но «Сконто» не думало сдаваться, буквально в течение одной из минут второго тайма счёт сравнялся. Лиепайчане снова всеми силами пошли в атаку и казалось вот-вот должны были додавить соперника, но мяч упорно не лез в сетку ворот. В одной из контратак Семёнов поверг толпу зрителей в шок, 89 минута и катастрофа на табло — 2:3. Но судьба дала «Металлургу» ещё один шанс, когда все уже смирились с поражением, главный арбитр встречи Роман Лаюкс назначил пенальти в ворота «Сконто», к точке подошел раскрывшийся по новой Геннадий Солоницын, который был штатным пенальтистом команды и безошибочно исполнял все 11-метровые. В решающий момент его нога дрогнула и мяч пролетел выше ворот. И команде снова пришлось смириться со вторым местом.

2014 год

Потерял финансовую поддержку завода Liepājas Metalurgs, 13 января футбольный клуб прекратил своё существования. Детские и юношеские футбольные программы переняло самоуправление города Лиепая. В начале конца прошлого сезона финансирование клуба интересовалась компания из Китая, желающая перенять полностью всё и привлечь своих специалистов и игроков. Однако директора клуба отказались от идеи создания «китайской» команды в Латвии.

Названия

• «ДАГ/Лиепая» (1995 год)
• «Лиепая» (по сентябрь 1996 года)
• «Балтика» (сентябрь — декабрь 1996 года)
• «Балтика/Металлург» (декабрь 1996 — июнь 1997)
• «Металлург» (с июля 1997 года)

Результаты выступлений

Чемпионат и Кубок Латвии

Сезон	Лига	Место	И	В	Н	П	Голы	О		Кубок
1995	Высшая лига	8	24	7	7	10	26‒34	28		Финалист 2
1996	Высшая лига	5	28	11	5	12	32‒44	38		1/4 финала
1997	Высшая лига	5	24	9	4	11	27‒32	31		1/4 финала
1998	Высшая лига	2 2	28	17	6	5	62‒25	57		Финалист 2
1999	Высшая лига	2 2	28	19	3	6	73‒25	60		1/2 финала
2000	Высшая лига	3 3	28	16	7	5	51‒25	55		Финалист 2
2001	Высшая лига	3 3	28	20	4	4	60‒24	64		1/2 финала
2002	Высшая лига	3 3	28	15	6	7	56‒31	51		Финалист 2
2003	Высшая лига	2 2	28	22	2	4	100‒29	68		1/4 финала
2004	Высшая лига	2 2	28	21	3	4	85‒27	66		1/2 финала
2005	Высшая лига	1 1	28	22	5	1	85‒19	71		Финалист 2
2006	Высшая лига	2 2	28	18	6	4	66‒20	60		Победитель 1
2007	Высшая лига	2 2	28	18	4	6	42‒21	58		1/4 финала
2008	Высшая лига	2 2	28	14	11	3	48‒25	53		1/4 финала
2009	Высшая лига	1 1	32	25	4	3	96‒23	79		1/4 финала
2010	Высшая лига	3 3	27	19	4	4	70‒20	61		Финалист 2
2011	Высшая лига	2 2	32	22	4	6	72‒26	70		Финалист 2
2012	Высшая лига	4	36	21	7	8	60‒33	70		Финалист 2
2013	Высшая лига	5	27	11	7	9	54‒35	40		1/4 финала*

Еврокубки

Сезон	Соревнование	Раунд	Страна	Соперник	Дома	На выезде	Результат
1998/99	Кубок обладателей кубков	КР		Кефлавик	4:2	0:1	4:3
1998/99	Кубок обладателей кубков	1/16		Брага	0:0	0:4	0:4
1999/00	Кубок УЕФА	КР		Лех	3:2	1:3	4:5
2001	Кубок Интертото	1		Корк Сити	1:0	2:1	3:1
		2		Херенвен	3:2	1:6	4:8
2000/01	Кубок УЕФА	КР		Бранн	1:1	0:1	1:2
2002/03	Кубок УЕФА	КР		Кэрнтен	0:2	2:4	2:6
2003/04	Кубок УЕФА	КР		Динамо (Бухарест)	1:1	2:5	3:6
2004/05	Кубок УЕФА	1КР		Б36 (Торсхавн)	8:1	3:1	11:2
		2КР		Эстер	1:1	2:2	3:3 (a)
		1		Шальке 04	0:4	1:5	1:9
2005/06	Кубок УЕФА	1КР		НСИ Рунавик	3:0	3:0	6:0
		2КР		Генк	2:3	0:3	2:6
2006/07	Лига чемпионов УЕФА	1КР		Актобе	1:0	1:1	2:1
		2КР		Динамо (Киев)	1:4	0:4	1:8
2007/08	Кубок УЕФА	1КР		Динамо (Брест)	1:1	2:1	3:2
		2КР		АИК	3:2	0:2	3:4
2008/09	Кубок УЕФА	1КР		Гленторан	2:0	1:1	3:1
		2КР		Васлуй	0:2	1:3	1:5
2009/10	Кубок УЕФА	2КР		Динамо (Тбилиси)	2:1	1:3	3:4
2012/13	Лига Европы УЕФА	1КР		Ла Фиорита	2:0	4:0	6:0
		2КР		Легия	2:2	1:5	3:7

Достижения

Высшая лига Латвии

• Чемпион (2): 2005, 2009.
• Серебряный призёр (8): 1998, 1999, 2003, 2004, 2006, 2007, 2008, 2011.
• Бронзовый призёр (3): 2000, 2001, 2002, 2010.

Кубок Латвии

• Обладатель (1): 2006.
• Финалист (8): 1995, 1998, 2000, 2002, 2005, 2011, 2012, 2013.

Балтийская лига

• Чемпион (1): 2007.

Состав команды

По состоянию на конец сезона 2013 года

№ Позиция Имя Год рождения 1 Вр Райво Варажинский 1993 2 ПЗ Мадис Микельсонс 1994 3 Защ Томс Межс 1989 4 Защ Дзинтарc Зирнис 1977 5 Защ Агрис Отанькис 1993 6 Защ Рейнис Флаксис 1994 7 ПЗ Янис Икауниекс 1995 8 Нап Юргис Калнс 1982 9 Нап Давис Икауниекс 1994 10 ПЗ Марекс Зунтнерс 1983 11 ПЗ Робертс Савальниекс 1993 13 ПЗ Богдан Петрук 1992

№ Позиция Имя Год рождения 14 Защ Эндий Шлампе 1994 16 ПЗ Дмитрий Хмыз 1992 18 ПЗ Илья Шадчин 1994 19 ПЗ Валерий Афанасьев 1982 20 ПЗ Геннадий Солоницын 1980 23 ПЗ Томс Гуцс 1992 25 Защ Ингус Шлампе 1989 28 Защ Антон Емелин 1984 31 Вр Томс Виксна 1995 87 Защ Андрей Кириллин 1995 ПЗ Криш Карклиньш 1996 Нап Эмилс Кнапшис 1995

Известные игроки

Полный список игроков лиепайского «Металлурга», о которых есть статьи в Википедии, см. тут.

Главные тренеры

• Виктор Нестеренко (1995)
• Владимир Жук (1996)
• Шендерас Гершовичюс (1996)
• Янис Гилис (1997)
• Янис Интенберг (1997 — и. о.)
• Юрий Попков (1998—2000)
• Анатолий Шелест (2000—2001)
• Владимир Муханов (2002)
• Виктор Лукин (2002—2003)
• Беньяминас Зелькявичус (2004—2007)
• Юрий Андреев (2008)
• Владимир Осипов (2008 — и. о.)
• Рюдигер Абрамчик (2008—2010)
• Владимир Осипов (2011—2012)
• Дмитрий Калашников (2012 — и. о.)
• Янис Интенберг (2012 — 2014)

Рекорды клуба

• Самая крупная победа: 10:1 («Ауда», 2004), 9:0 («Вента», 2005)
• Наиболее крупное поражение: 0:7 («Сконто», 1997).

Символика

Цвета клуба

Красный

Синий

Белый

Экипировка

• Adidas — технический спонсор «Металлурга».

Отрывок, характеризующий Металлург (футбольный клуб, Лиепая)

Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.