Дарбазакент

ДарбазакентДарбазакент

</tt>

</tt>

<tr><td style="min-width: 90px; "> · Местоположение устья</td><td>за пересечением с улицей Шахристон </td></tr> </tt> <tr><td colspan="2" style="text-align:center">41°21′05″ с. ш. 69°17′08″ в. д.41.35139° с. ш. 69.28556° в. д. / 41.35139; 69.28556   </td></tr> </tt>

<tr><td colspan="2" style="text-align:center">

</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align:center; "> — исток, — устье</td></tr>

</table>К:Водные объекты по алфавиту

ДарбазакентДарбазакент Дарбазаке́нт, Дарвазакент (узб. Darvozakent/Дарвозакент) — оросительный канал (арык) в Юнусабадском тумане Ташкента, правый отвод канала Бозсу. Верхнее течение Дарбазакента используется в качестве обводного канала на Бозсуйской ГЭС.

Этимология названия

Географ Н. Г. Маллицкий высказал предположение, что ташкентский гидроним Дарвазакент является искажением согдийского Дарвазакам — «арык ворот» или «ворота арыка». Такое название известно для участка канала Иски-Тюятартар (связующего реки Зеравшан и Санзар), где тот проходит через холмистую местность, образуя особенно глубокий овраг, потребовавший наиболее значительных земляных работ. Учёный предполагает, что в прошлом ташкентский канал мог аналогично пролегать среди холмов на правобережье Бозсу. Согласно его гипотезе, вторая часть названия со временем трансформировалась в кент, поскольку согдийское слово кам стало забытым и неясным для местных жителей. В доказательство Н. Г. Маллицкий приводит однозначно фиксируемый по историческим источникам переход древнего бухарского гидронима Шапуркам (по-согдийски — «арык Шапура») в современное, переосмысленное название Шафрикент.

Географическое описание

Длина Дарбазакента составляет 2,22 км, из них 0,62 км приходятся на бетонное русло, 1,6 км — на земляное русло. Головное сооружение Дарбазакента рассчитано на забор 25 м³/с воды. Согласно энциклопедии «Ташкент», максимальная пропускная способность составляет 600 л/c; земли, орошаемые каналом, занимают площадь 245 га. По данным К. Холматова и П. Баратова, расход воды в канале составляет 700 л/c, в Юнусабадском тумане орошает территорию в 100 га.

Дарбазакент отходит вправо от канала Бозсу на участке в районе Ботанического сада. Проходит в общем западном направлении, приблизительно параллельно улице Чинобод, образуя небольшие изгибы. На начальном отрезке течения имеет широкое русло, которое затем резко сужается.

После сужения дважды пересекает железнодорожную линию Ташкент — Москва и, далее, улицу Амира Темура. За улицей Амира Темура поворачивает на северо-запад и подходит к улице Шахристон. За пересечением с улицей Шахристон разбирается на мелкие отводы.

Дарбазакент проходит 11 мостовых труб, в верхнем течении через него переброшены 3 моста.

В начале 1970-х годов для использования Дарбазакента в качестве обводного канала были построены тоннель, проходящий под железнодорожной линией и сооружение водосброса в Бозсу.

История

Дарбазакент является древним оросительным каналом. Он построен в период, предшествующий арабскому нашествию и входит в число арыков, практически одновременно отведённых из верхнего течения Бозсу для орошения земель между Бозсу и каналом Актепа. Эти арыки обеспечивали водой существенную территорию приташкентского региона на протяжении раннего средневековья и в последующие исторические периоды. Однако позднее Дарбазакент переводился на левый берег Бозсу через желоба.

В 1937 году Дарбазакент подвергся реконструкции. В начале 1970-х годов, в связи с реконструкцией Бозсу, Дарбазакент стал использоваться в качестве обводного канала для прохода дополнительных объёмов воды в районе Бозсуйской ГЭС. С этой целью был создан комплекс гидротехнических сооружений (голова канала, тоннельный переход, водосброс). Годы этих реконструкций могут указываться как время постройки канала.

Примечания

Комментарии

Источники

Литература

• Холматов Қ., Баратов П. Тошкент шаҳрининг ирригация шохобчалари. — Тошкент: «Фан» УзССР, 1983.  (узб.)
• Маллицкий Н. Г. О происхождении названия ташкентского арыка Дарвазакент // Труды Ташкентского государственного университета им. В. И. Ленина. — 1963. — Вып. 200. — С. 161—162.
• Ирригация Узбекистана / главный редактор Садыков А. С. — Издательство «Фан» УзССР, 1975. — Т. 2. — С. 326. — 12 000 экз.
• Тошкент: энциклопедия. / бош таҳрир ҳайъати А. Акромов, Б. Ш. Алимов, М. Н. Аминов ва бошқ. — Тошкент: «Ўзбекистон миллий энциклопедияси» Давлат илмий нашриёти, 2008. — С. 494. — 784 с. — ISBN 978-9943-07-096-7. (ст. «Сув хўжалиги»)  (узб.)
• Атлас «Ташкент» малый. / Чернявская Т. Б. — Ташкент: Госкомгеодезкадастр, 2007. — 122 с. — ISBN 978-9943-15-128-4.

Дарбазакент узб. Darvozakent
Дарбазакент в верхнем течении
Расположение
Страна	Узбекистан Узбекистан
Регион	Ташкент
Характеристика
Длина	2,22 км
Расход воды	до 0,6—0,7 м³/с (отход от Бозсу)
Водоток
Голова	канал Бозсу
· Местоположение головы	верхний бьеф Бозсуйской ГЭС
41°20′49″ с. ш. 69°18′28″ в. д.41.34694° с. ш. 69.30778° в. д. / 41.34694; 69.30778
Устье	</tt>разбор на мелкие отводы

Отрывок, характеризующий Дарбазакент

Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.