Дзеканье

<tr><td style="padding-bottom:0.2em; ">

Явления

Аканье • еканье • ёканье • иканье • оканье • уканье • ыканье • яканье • переходные системы от оканья к аканью

</div></td></tr><tr><td style="padding-top:0.2em; font-weight:bold; ">Консонантизм</td></tr><tr><td style="padding-bottom:0.2em; ">

Единицы

p, pʲ • b, bʲ • t, tʲ • d, dʲ • k, kʲ • g, gʲ

f, fʲ • v, vʲ • s, sʲ • z, zʲ • x, xʲ • ɣ, ɣʲ

ʂ, ɕː • ʐ, ʑː

ʦ • ʣ • ʨ • ʥ

m, mʲ • n, nʲ

ɫ, lʲ • r, rʲ • j

Перед запятой указан твёрдый согласный, после запятой — мягкий

</td></tr><tr><td style="padding-bottom:0.2em; ">

Явления

Цоканье • чоканье • дзеканье • цеканье

---

Портал:Русский язык</td></tr><tr><td style="">

</table> Дзе́канье — аффрикатизация мягких зубных смычных согласных [dʲ] и [tʲ], то есть произношение [дз’] и [ц’] на месте первоначальных [д’] и [т’] мягких, свойственное польскому, белорусскому языку, некоторым севернорусским говорам, например хадзіць, в польском chodzić [ˈxɔʥɪʨ] 'ходить'.

Чёткой границы этого явления нет, поскольку, по данным Л. Р. Зиндера, в русском [t’] средняя длительность щелевого элемента превышает среднюю длительность щелевого элемента [č], в связи с чем автор классифицирует [t’] как мягкую аффрикату.

Аффрикатизация мягких смычных [dʲ] и [tʲ] в современном русском языке не является отклонением от нормы, и согласно проведённым исследованиям реализация их как [ʣʲ] и [ʦʲ] составляет около 70 % случаев употребления этих согласных в речи.

Аналогии в других славянских языках

Помимо русского, белорусского, польского и словенского языков подобное явление встречается в сербхорватском, где на месте сочетания *dj праславянского языка выступает фонема /ʥ/, например: ђаво, при русском «дьявол» из послужившего источником заимствования латинского diabolus.

См. также

• Диалекты русского языка
• Различия речи в Москве и Санкт-Петербурге

Ссылки

• Дзеканье // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Дзеканье

Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.