Диармайт Мак Мурхада
| Диармайт Мак Мурхада ирл. Diarmait mac Murchadha<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Дермот Мак-Мурроу, король Лейнстера</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1126 — 1171 | ||
| Предшественник: | Энна мак Доннхада | |
| Преемник: | Домналл Киванах и Ричард Стронгбоу | |
| ||
| 1126 - 1136 — 1162 - 1166 | ||
| Вероисповедание: | католичество | |
| Рождение: | 26 июня 1110 Лейнстер | |
| Смерть: | 1 мая 1171 (60 лет) | |
| Место погребения: | Фернс (современное графство Уэксфорд) | |
| Род: | Уи Хеннселайг | |
| Отец: | Доннхад мак Мурхада | |
| Мать: | Орли инген Уа Бриайн | |
| Супруга: | 1. Садб Ни Фаэлайн 2. Мор О’Тул | |
| Дети: | Конхобар, Ива, Домналл Киванах, Энна, Дербфоргайлл | |
Диармайт Мак Мурхада (Дермот Мак Мурроу; ирл. Diarmait mac Murchadha; 26 июня 1110— 1 мая 1171) — король Лейнстера (1126—1171) и Дублина (1126—1136, 1162—1166).
В 1166 году Дермот мак Мурроу был свергнут с престола и изгнан из Лейнстера верховным королём Ирландии Руайдри Уа Конхобайром. Ещё в 1152 году Дермот похитил Дербфоргайлл, жену Тигернана О’Рурка, короля Брейфне. Несмотря на то, что позднее Дербфоргайлл была возвращена своему мужу, Тигернан O’Рурк убедил верховного короля Ирландии изгнать из Лейнстера Диармайта мак Мурхаду. Мак-Мурроу, чтобы вернуть себе престол, отправился в Англию, где обратился за военной помощью к к королю Генриху II Плантагенету. Дочь Мак-Мурроу, Ева, стала женой Ричарда де Клера «Стронгбоу», 2-го графа Пембрука. Английские аристократы во главе с Ричардом де Клером помогли Мак-Мурроу вернуть королевский престол в Лейнстере. В 1171 году король Англии Генрих II Плантагенет во главе армии высадился в Ирландии и подчинил своей власти часть острова.
Содержание
Молодость и семья
Мак-Мурроу родился в 1110 году в семье Доннхада мак Мурхады, короля Лейнстера и Дублина (1098—1115). Его матерью была Орли из рода Уа Бриайн. Внук короля Мунстера и верховного короля Ирландии Доннхада мак Бриайна. Отец Мак-Мурроу Доннхад мак Мурхада был в 1115 году убит в битве с королём Дублина.
Король Лейнстера
В 1126 году после смерти своего старшего брата Энны мак Доннхады (1117—1126) Дермот Мак-Мурроу унаследовал королевский престол в Лейнстере. Против его воцарения выступил верховный король Ирландии Тойрделбах Уа Конхобайр (1119—1156), который считал его своим вероятным конкурентом. Тойрделбах Уа Конхобайр организовал карательный поход на Лейнстер, который возглавил Тигернан О’Рурк (1124—1172), король Брейфне и давний враг Мак-Мурроу. Враги опустошили и разорили Лейнстер, свергнув с престола Диармайта мак Мурхаду. В 1132 году при помощи лейнстерских кланов Мак-Мурроу вернул себе королевский престол. Затем в течение двух десятилетий между Тойрделбахом Уа Конхобайром и Диармайтом мак Мурхадом было хрупкое перемирие. В 1152 году он даже помогал верховному королю в походе против владений клана О’Рурк.
Король Лейнстера Мак-Мурроу также похитил Дербфоргайлл (Дерворгиллу) (1108—1193), жену Тигернана О’Рурка, короля Брейфне. В конце следующего она была освобождена и вернулась обратно к мужу. Это похищение стало одной из причин вражды между Тигернаном О’Рурком и Диармайтом Мак Мурхадом.
Строительство церквей
В качестве короля Лейнстера Дермот в 1140—1170 годах построил ряд ирландских романских церквей и монастырей:
- Балтингласс — цистерцианского аббатство
- Глендалох — монастырь
- Фернс — аббатство Святой Марии ордена августинцев
- Киллешин
Он также спонсировал успешную карьеру священнослужителя Лоркана Уа Туатейла (Лоркана О’Тула) (1128—1180). Мак-Мурроу был с 1153 года женат на Мор О’Тул, сводной сестре Лоркана, и председательствовал на церковном синоде в Клейне в 1161 году, когда Лоркан О’Тул был установлен как архиепископ из Дублина.
Изгнание и возвращение
В 1166 году после смерти верховного короля Ирландии Муйрхертаха Уа Лохлайнна, единственного союзника Мак-Мурроу, большая коалиция под командованием Тигернана О’Рурка, короля Брейфне, двинулся в поход на королевство Лейнстер. Новый верховный король Ирландии Руайдри Уа Конхобайр свергнут Мак-Мурроу от престола Лейнстера. Он бежал в Уэльс, а оттуда в Англию и Францию, где заручился поддержкой Генриха II, который обещал оказать ему помощь в борьбе за трон Лейнстера. С разрешения английского короля Диармайт Мак Мурхада обратился за помощью к англо-нормандским аристократам. Ему решили оказать помощь Ричард де Клер «Стронгбоу», граф Пембрук, а также братья Роберт Фиц-Стефан и Морис Фиц-Джеральд. Взамен за помощь Диармайт Мак Мурхада предложил свою дочь Еву в жены Ричарду де Клеру и обещал ему королевский трон Лейнстера после своей смерти. Роберту и Морису были обещаны владения в Уэксфорде и других местах.
Весной 1169 года Роберт Фиц-Стефан и Мак-Мурроу, собрав в Уэльсе отряд нормандских наёмников и валлийских солдат, высадились в заливе Банноу и осадили город Уэксфорд, который капитулировал в мае того же года. Оттуда они совершили разорительный поход на королевство Осрайге (Оссори), затем стали совершать рейды на север, на земли клана О’Тул. Затем Диармайт Мак Мурхада повел свои силы на Лейнстер и начал подчинять королевство своей власти. Его младший сын Конхобар мак Мурхада, находившийся в заложниках у верховного короля Руайдри Уа Конхобайра, был убит по приказу последнего в 1170 году.
В мае 1170 года в Ирландию на помощь Мак-Мурроу прибыл второй англо-нормандский отряд под командованием Мориса Фиц-Джеральда. Союзники осадили город Дублин, который сдался им. В течение короткого времени всё королевство Лейнстер снова оказалось под контролем Мак-Мурроу. Ободренный своим успехом, король Лейнстера отправил Роберта Фиц-Стефана в поход на Домналла Мора Уа Бриайна, короля Томонда (1168—1194).
Согласно сообщениям историка-современника Гиральда Камбрийского, король Лейнстера Диармайт Мак Мурхада посоветовал Роберту Фиц-Стефану и Морису Фиц-Джеральду, чтобы они отправили послание к Ричарду де Клеру, графу Пембруку, прося у него помощи. Ричард де Клер вначале отправил в апреле 1170 года в Ирландию передовой отряд под руководством Раймонда Толстого, который осадил замок Уотерфорд. В августе того же года сам Ричард де Клер с главными силами высадился под Уотерфордом, осадил и взял город штурмом. Во взятом Уотерфорде состоялось бракосочетание Ричарда де Клера с Евой Мак-Мурроу.
Поздняя репутация
В ирландской исторической литературе Диармайт Мак Мурхада часто изображается как предатель, который при помощи короля Англии Генриха II стремился вернуть себе королевский трон Лейнстера и занять престол верховных королей Ирландии.
Смерть и потомки
1 мая 1171 года Диармайт Мак Мурхада скончался и был похоронен в Фернском соборе.
После успешных походов Ричарда де Клера, король Англии Генрих II Плантагенет в 1171 году предпринял большое вторжение в Ирландию, где подчинил своей власти Лейнстер, Миде и Дублин. Часть ирландских вождей прибыла ко двору английского короля и принесла ему присягу на верность, но верховный король Руайдри Уа Конхобайр и вожди Ольстера не признали власти Генриха II над Ирландией. В ноябре 1171 года Генрих II Плантагенет, принявший титул лорда Ирландии, принял присягу от ирландских королей и вождей в Дублине. В 1172 году папа римский Александр III выдал буллу королю Англии, подтвердив его сюзеренные права на Ирландию. На церковном соборе в Кашеле ирландские епископы признали верховную власть Генриха II.
В 1183 году верховный король Ирландии Руайдри Уа Конхобайр был свергнут с престола Коннахта и изгнан своим сыном, который вторгся в Коннахт вместе с англо-норманнами. Пытаясь вернуть себе престол Коннахта, Руайдри Уа Конхобайр обратился за помощью к английским баронам в Миде, как это раньше сделал его противник Диармайт Мак Мурхада. Англичане контролировали Лейнстер и Миде, а небольшую прибрежную территорию с городами Дублин, Уэксфорд и Уотерфорд. В 1175 году король Англии Генрих II подписал Виндзорский договор о разделе Ирландии. Верховный король Ирландии Руайдри Уа Конхобайр признал английские захваты в Ирландии, а английский король Генрих II признал независимость Коннахта и большей части Ольстера.
Потомки Диармайта Мак Мурхады продолжали управлять частью Лейнстера до завоевания Ирландии Тюдорами в 16 веке. В 1171 году после смерти Диармайта лейнстерские кланы избрали своим королём его старшего сына Домналла Киванаха мак Мурхаду (1171—1175). В 1175 году после гибели Домналла Киванаха ему наследовал внук Муйрхертах мак Домналл Киванах.
Семья и дети
Диармайт Мак Мурхада был дважды женат. В 1132 году первым браком женился на Садб Ни Фаэлайн, от брака с которой он имел дочь Орлайх (род. ок. 1138), которая была женой Домналла Уа Бриайна, последнего королю Мунстера (1168—1194).
В 1153 году вторично женился на Мор О’Тул (ок. 1114—1191), дочери Муйрхертаха О’Тулла и сводной сестре архиепископа Дублина Лоркана О’Тулла. Их дети:
- Конхобар Мак Мурхада (убит в 1170)
- Ива (Ифа, Ева) (ок. 1145—1188), жена Ричарда де Клера (1130—1176), 2-го графа Пембрука (1148—1154)
Он также имел внебрачных детей:
- Домналл Киванах (ок. 1140—1175), король Южного Лейнстера (1171—1775)
- Энна Ceannsealach (род. 1142 и ослеплен в 1168 году)
- Дербфоргайлл, жена Домналла Мак Гилламохолмока, короля Уи Дунхада
Источники
- Annals of the Four Masters, ed. J. O’Donovan; 1990 edition.
- Expugnatio Hibernica, by Giraldus Cambrensis; ed., with transln and historical notes, by A. B. Scott and F. X. Martin. Dublin: Royal Irish Academy, 1978
- Byrne, Francis J. (1973) Irish Kings and High Kings. London: Batsford (Rev. ed. Dublin: Four Courts, 1999)
- Roche, Richard (1995) The Norman Invasion of Ireland. Dublin: Anvil Books (1st ed. [Tralee]: Anvil Books, c1970)
- O’Byrne, Emmett (2003) War, Politics and the Irish of Leinster 1156—160. Dublin: Four Courts
- Furlong, Nicholas (1973) Dermot, King of Leinster, and the foreigners. Tralee: Anvil Books ISBN 0-900068-37-X
Напишите отзыв о статье "Диармайт Мак Мурхада"
Отрывок, характеризующий Диармайт Мак Мурхада
Да счастливый Наполеон,Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
