Домашнев, Анатолий Иванович

Анатолий Иванович Домашнев
Дата рождения:	21 марта 1927(1927-03-21)
Место рождения:	Ленинск-Кузнецкий, Кемеровская область
Дата смерти:	16 февраля 2001(2001-02-16) (73 года)
Место смерти:	Санкт-Петербург, Россия
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	лингвистика
Место работы:	МГПИИЯ им. М. Тореза, ПГПИ, ГПИИЯ, ЛГПИ им. А. И. Герцена, ИЛИ РАН
Учёная степень:	доктор филологических наук (1970)
Учёное звание:	профессор, член-корреспондент АН СССР (1990), член-корреспондент РАН (1991)
Альма-матер:	Алма-Атинский педагогический институт иностранных языков (1950)

Анато́лий Ива́нович Дома́шнев (21 марта 1927, Ленинск-Кузнецкий Кемеровской области — 16 февраля 2001, Санкт-Петербург) — советский и российский лингвист, специалист в области теории языка, социолингвистики, немецкого и других германских языков; занимался также вопросами национального развития литературных языков. Член-корреспондент АН СССР c 15 декабря 1990 года по Отделению литературы и языка (языкознание).

Биография

После окончания средней школы служил в рядах РККА (1944—1946), окончил Алма-Атинский педагогический институт иностранных языков (1950). Учёбу на последнем курсе института совмещал с преподавательской деятельностью в школе и Институте физической культуры. С 1950 года — аспирант кафедры немецкого языка МГПИ им. В. П. Потёмкина. В 1952—1953 годах работал референтом-переводчиком МИД СССР.

Преподаватель кафедры лексикологии и стилистики немецкого языка МГПИИЯ им. М. Тореза (1954—1955), в 1954 году защитил кандидатскую диссертацию «Синтаксические наблюдения над городской (деловой) прозой Германии XIII—XV вв.: местоположение главных членов самостоятельного повествовательного предложения». С 1955 года — старший преподаватель кафедры немецкого языка, затем декан факультета иностранных языков ПГПИ. В 1958 году перешёл на работу в ГГПИИЯ: заведующий кафедрой немецкой филологии (1958—1960), проректор по учебной работе (1960—1964), ректор института (1964—1968).

С 1968 года работал в ЛГПИ им. А. И. Герцена в должности профессора кафедры немецкой филологии, затем заведующего кафедрой и декана факультета иностранных языков. Доктор филологических наук (1970, диссертация «Национально-региональная вариативность немецкого литературного языка и австрийский национальный вариант современного немецкого литературного языка»). Принимал активное участие в публичном осуждении Е. Г. Эткинда в 1974 году. Заведующий ЛО Института языкознания АН СССР (1976—1990), организатор и первый директор ИЛИ РАН (1991—2001).

Заместитель директора Санкт-Петербургского отделения МГЛУ. Член Международной ассоциации германистов. Под руководством А. И. Домашнева было выполнено более 30 кандидатских диссертаций.

Основные работы

Монографии

• «Очерк современного немецкого языка в Австрии» (1967)
• «Лингвистическая карта Швейцарии» (1974, редактор)
• «Романо-германские языки и диалекты единого ареала» (1977, редактор)
• «Современный немецкий язык в его национальных вариантах» (1983)
• «Интерпретация художественного текста: немецкий язык» (1983, 2-е изд. 1989; в соавт. с Е. А. Гончаровой и И. П. Шишкиной)
• «Романоязычные и германоязычные ареалы» (1983, редактор)
• «Романо-германская контактная зона» (тт. 1—3, 1988—1993, редактор)
• «Языковые отношения в ФРГ» (1989)
• «Типология сходств и различий языковых состояний и языковых ситуаций в странах немецкой речи» (2001, в соавт. с Л. Б. Копчук)
• «Труды по германскому языкознанию и социолингвистике» (2005, посм.)

Статьи

• «Летцебургский язык в трёхъязыковой структуре Люксембурга» // «Проблемы ареальных контактов и социолингвистики» (1978)
• «О границах литературного и национального языка» // «Вопросы языкознания», 1978, № 2
• «Варианты немецкого языка» // «Варианты полинациональных литературных языков» (1981)
• «Развитие и изучение языков народностей Севера» // «Вестник АН СССР», 1982, № 12 (в соавт. с А. Н. Жуковой и О. П. Суником)
• «Этносоциологические характеристики Швейцарии» // «Лингвоэтнография» (1983)
• «„Языковой остров“ как тип ареала распространения языка и объект лингвистического исследования» // «Ареальные исследования в языкознании и этнографии: язык и этнос» (1983)
• «Языки народностей Севера и их письменность на современном этапе» // «Палеоазиатские языки» (1986, в соавт. с А. Н. Жуковой и О. П. Суником)
• «Проблемы немецкой орфографии» // «Известия АН СССР. Серия литературы и языка», 1988, вып. 4
• [danefae.org/pprs/gvstepan/domashne.htm «Концепция национального варианта языка в трудах акад. Г. В. Степанова»] // «Res Philologica: филологические исследования» (1990)
• «К проблеме языка общения в объединённой Европе» // «Вопросы языкознания», 1994, № 5
• «Реформа немецкой орфографии» // «Известия РАН. Серия литературы и языка», 1997, вып. 6
• «Швейцарско-немецкий диалект» // «Языки мира: германские языки, кельтские языки» (2000)
• «Идеи плюрицентрического развития современного английского языка в трудах В. Н. Ярцевой» // «Язык: теория, история, типология» (2000)
• «Славянские (чешские) влияния на немецкий язык Австрии» // «Язык как средство трансляции культуры» (2000)
• «Немецкие диалекты» // «Языки Российской Федерации и соседних государств. Т. 2» (2001, в соавт. с Л. Э. Найдич)

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-2561.ln-ru Профиль Анатолия Ивановича Домашнева] на официальном сайте РАН
• [iling.spb.ru/comparativ/persona/domashnev/domashnev.html Статья] на сайте ИЛИ РАН
• [www.lunn.ru/?id=9468 Статья] на сайте НГЛУ им. Н. А. Добролюбова
• [isaran.ru/?q=ru/person&guid=6B60DFCB-4F4F-1838-6B9E-981B5D31B367 Историческая справка] на сайте Архива РАН
• Смирницкая С. В., Сытов А. П. [feb-web.ru/feb/izvest/1997/03/973-0712.htm А. И. Домашнев (к 70-летию со дня рождения)]

Отрывок, характеризующий Домашнев, Анатолий Иванович

Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.