Завтра будет поздно…
Поделись знанием:
К:Фильмы 1972 года
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
| Завтра будет поздно… | |
 | |
| Жанр |
военно-биографический фильм |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария |
Анатолий Делендик |
| В главных ролях | |
| Оператор |
Сергей Петровский |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
«Беларусьфильм» (СССР) |
| Длительность |
87 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Завтра будет поздно...» — полнометражный цветной художественный фильм, созданный совместно киностудией «Беларусьфильм» (СССР) и Словацким фильмопроизводством (ЧССР) в 1972 году; режиссёрами фильма выступили Александр Карпов и Мартин Тяпак.
Премьера фильма состоялась: 8 декабря 1972 года в Братиславе, 19 января 1973 года — в Праге и 18 февраля 1974 года — в Москве.
Сюжет
В сюжете фильма нашла отражение совместная борьба словацкого антифашиста Яна Налепки, ставшего Национальным героем Чехословакии и Героем Советского Союза, и советских партизан с немецко-фашистскими захватчиками в годы Второй мировой войны. Действие фильма развёртывается на территории Белоруссии и охватывает несколько месяцев зимы и весны 1943 года.
В главной роли
- Милан Княжко — Ян Налепка, словацкий капитан (роль озвучил Родион Нахапетов)
Роли исполняют
- Нонна Мордюкова — Кузюрка, партизанская связная
- Евгения Ветлова — Вера, студентка-медик и партизанка
- Майя Булгакова — женщина в трауре
- Фёдор Шмаков — комиссар партизанского отряда
- Олдо Главачек[cs] — Мартин, адъютант Налепки
- Михал Дочоломански[cs] — Браунис, офицер вермахта
- Иозеф Будский[cs] — Лаубе, полковник вермахта
- Микулаш Губа[cs] — подполковник Ланый, командир 101-го словацкого полка
- Валентин Белохвостик — Иван Васильевич, командир отряда
- Игорь Комаров — Михалюта, начальник партизанского штаба
- Виктор Шрамченко — Трофим, партизан
- Виктор Ганшин — Кирилл, инвалид
- Юрай Сарваш — Гирнер, немецкий майор
- Иван Райняк[cs] — Чаняк, словацкий солдат
- Антон Мрвечка — надпоручик Гобза, словак
- Бранислав Крижан — Рудольф Пресол, словацкий солдат
- Павел Кармунин — партизан
- Хари Швейц — Никифор, партизан
- Николай Мерзликин — Василий, партизан
- Улдис Лиелдиджс — Курт, немецкий солдат
- Иозеф Маерчик — Чаплович, словацкий солдат
- Иозеф Кронер[cs] — Иван Петрович, учитель
- Ярослав Дюричек — Крамер, словацкий солдат
- Антон Улицкий — Павлик
- Юрай Ковач — словацкий солдат
Съёмочная группа
- Сценаристы — Анатолий Делендик, Милош Крно
- Постановщики — Александр Карпов, Мартин Тяпак
- Операторы — Сергей Петровский, Виктор Свобода
- Редакторы — Михаил Берёзко, Иозеф Талло
- Консультанты — Фёдор Самбук, Ян Мичатек
- Художники — Евгений Ганкин, Антон Крайчович
- Монтаж — Максимилиян Ремень
- Ассистенты монтажа — Валентина Шниткова, Эва Крабачова
- Звукооператоры — Николай Веденеев, Ондрей Поломски
- Гримёры — Александр Журба, Антон Гендяр
- Художники по костюмам — Александр Лозицкий, Милан Чорба
- Режиссёры — Юрий Рыбчёнок, Иозеф Шафарка
- Ассистенты режиссёра — Вячеслав Ивановский, Александр Булва, Лариса Макаревич, Слава Марчукова, Иозефина Петрашова
- Комбинированные съёмки — Иван Коваленко
- Ассистенты оператора — Виктор Сущенко, Мариан Белик, Любомир Манас
- Композитор — Светозар Страчина[cs]
- Симфонический оркестр кинематографии (Прага)
Дирижёр — Мирослав Шмид - Директора картины — Александра Цветкова, Вилиам Чанки
Напишите отзыв о статье "Завтра будет поздно…"
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=10160 «Завтра будет поздно…»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
- [ruskino.ru/mov/12253 «Завтра будет поздно…»]. RUSKINO.RU. Проверено 1 февраля 2014.
- «Завтра будет поздно…» (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Завтра будет поздно…
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
