Исаков, Григорий Степанович

Григорий Степанович Исаков
Дата рождения	1775(1775)
Дата смерти	29 апреля 1854(1854-04-29)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Флот
Звание	генерал-майор Корпуса корабельных инженеров
Награды и премии
В отставке	с 8 февраля 1851 года

Григорий Степанович Исаков (1775—1854) — русский кораблестроитель XIX века, построил более 30 судов различного ранга и класса, член Главной контрольной экспедиции, Кораблестроительного и учётного комитета Морского ведомства, инспектор и генерал-майор Корпуса корабельных инженеров.

Биография

Исаков Григорий Степанович родился в 1775 году в семье чиновника.

Ранние годы

Службу начал в 1784 году писчиком, 5 марта 1786 года назначен учеником галерного дела в Санкт-Петербургском адмиралтействе. 2 ноября 1798 году произведён в корабельные подмастерья с чином прапорщика.

В 1800 году построил на Охтинской верфи 22-пушечные катера «Вестник» и «Гонец». 3 октября 1802 года был командирован в порты Балтийского моря для осмотра и ремонта судов Балтийского флота. За выполненную работу получил Высочайшее благоволение. В 1803 году был командирован в Гатчину для исправления судов императорской флотилии. 10 мая 1804 года был назначен помощником корабельного мастера, переделывал в Гатчине яхту «Миролюбивая». За проделанную работу был награждён золотой табакеркой и 31 декабря 1804 года произведён в 12 класс Табеля о рангах.

В 1805—1806 годах на Охтинской верфи построил 22-пушечные корветы «Флора», «Мельпомена» и «Помона». 1 февраля 1806 года произведён в 9 класс Табеля о рангах.

Корабельный мастер

В 1807—1808 годах построил на Лодейнопольской верфи 36-пушечные фрегаты «Кастор» и «Полукс», 14-пушечные катера «Лось», «Олень», «Ястреб», «Дрозд», «Сверчок» и «Муравей». Вместе с корабельными мастерами А. К. Каверзневым и А. П. Антипьевым построил на той же верфи 69 канонерских лодок специальной постройки, 10 провиантских судов и 24 бота. Все построенные суда участвовали в войнах со Швецией в 1808—1809 годах и с Англией в 1807—1812 годах. В 1808 году Г. Исаков был награждён премией — 2700 рублей. 24 декабря 1808 года произведён в корабельные мастера 8 класса.

В 1808—1809 годах в Главном Адмиралтействе Санкт-Петербурга Г. С. Исаковым построил 14-пушечные галеты (малое двухпарусное судно) «Олень» и «Пчела» и 12-пушечную императорскую гвардейскую яхту с парусным вооружением брига «Нева» для великого князя Константина Павловича. За постройку яхты был награждён бриллиантовым перстнем.

15 января 1809 года в Санкт-Петербургском адмиралтействе самостоятельно заложил свой первый 74-пушечный линейный корабль «Память Евстафия». Достроить и спустить на воду корабль Исакову не довелось, так как он был направлен к другому месту службы. Корабль «Память Евстафия» был спущен на воду 30 сентября 1810 года помощником Г. Исакова, будущим знаменитым кораблестроителем А. А Поповым.

В 1810—1812 годах в Новом адмиралтействе Санкт-Петербурга Г. Исаков построил 74-пушечные парусные линейные корабли «Мироносец» (спущен на воду 24 мая 1811 года) и «Юпитер» (спущен 19 сентября 1812 года), а также 14-пушечные галеты «Торнео», «Паллада» и «Церера».

В 1812 году на Галерной верфи Санкт-Петербурга совместно с корабельным мастером И. С. Разумовым построил 60 канонерских лодок, которые участвовали в Отечественной войне 1812 года и войне с Францией 1813—1814 годов.

7 августа 1814 в Санкт-Петербургском Главном адмиралтействе совместно в кораблестроителем В. А. Ершовым приступил к строительству 110-пушечного корабля «Лейпциг». Корабль был спущен на воду 20 сентября 1816 года и вошёл в состав Балтийского флота. 12 декабря 1816 года г. Исаков произведён в корабельные мастера 7 класса, в 1817 году награждён орденом Святого Владимира 4 степени. В 1819 году построил камели для судов 44-пушечного ранга. 25 мая 1820 года был назначен членом главной контрольной экспедиции. В 1820—1821 годах Исаков строил в Петербургском порту 34-пушечный корабль «Эмгейтен», помощником при строительстве у него был, впоследствии знаменитый учёный-кораблестроитель С. О. Бурачек. 12 декабря 1822 года произведён в коллежские советники. 5 января 1826 года награждён орденом Святой Анны 2 степени. 15 апреля 1826 года был назначен исправляющим должность директора кораблестроения, 22 декабря — переименован в полковники Корпуса корабельных инженеров.

В 1826—1829 годах в Санкт-Петербургском Главном адмиралтействе Г. С. Исаков построил три крупных, водоизмещением — 4413 тонн, 110-пушечных линейный парусных корабля. 13 октября 1827 года спустил на воду головной корабль серии «Император Александр I», за что был награждён единовременной денежной премией 2000 рублей. 2 мая 1829 года спустил корабль «Император Пётр I», а 15 октября того же года — «Святой Георгий Победоносец». За постройку кораблей был награждён бриллиантовым перстнем в 3000 рублей, в день спуска «Святого Георгия Победоносца» произведён за отличие в генерал-майоры Корпуса корабельных инженеров.

26 февраля 1833 года был назначен временным членом Кораблестроительного и учётного комитета Морского ведомства. В 1834 году находился с инспекцией в Архангельске с целью изучения состояния кораблестроения в Архангельском адмиралтействе и выработке мер по дальнейшему его развития.

6 августа 1835 года назначен исправляющим должность инспектора Корпуса корабельных инженеров. С 1837 по 1850 годы ежегодно находился в комиссиях по дефектным исправлениям судов Кронштадтского порта. В 1841 году назначен к наблюдению за всеми судостроительными работами Морского ведомства. 16 апреля 1841 года был награждён орденом Святого Станислава 1 степени. 25 июня 1847 года за долговременную службу построенных им судов, по Высочайшему повелению, был пожалован ежегодным двойным окладом по чину. 8 февраля 1851 года вышел в отставку.

Умер Григорий Степанович Исаков 29 апреля 1854 года.

Литература

• Широкорад А. Б. [91.210.216.1/Books/Военное%20дело/История/Широкорад%20А.Б.200%20лет%20парусного%20флота%20России.pdf 200 лет парусного флота России. 1696—1891]. — М.: Вече, 2007. — С. 46, 47, 51, 56, 88, 133, 183, 185, 232. — 448 с. — ISBN 978-5-9533-1517-3.
• Веселаго Ф. Ф. [www.runivers.ru/bookreader/book10226/#page/1/mode/1up Материалы для истории русского флота]. — СПб.: Типография Морского Министерства, 1904. — Т. XVII. — С. 167, 181. — 677 с.

Ссылки

• [dlib.rsl.ru/viewer/01002921622#?page=144 Исаков Григорий Степанович] // Русский биографический словарь / Изд. под наблюдением председателя Императорского Русского Исторического Общества А. А. Половцова. — СПб.: Типография Главного управления уделов., 1897. — Т. 8. — С. 142. — 756 с.

Отрывок, характеризующий Исаков, Григорий Степанович

Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.