Исмаил-хан

Исмаил-хан
дари محمد اسماعیل خان
Прозвище	Лев Герата
Дата рождения	1946(1946)
Место рождения	Насрабад, уезд Шинданд, провинция Герат
Принадлежность	Афганские моджахеды (1979—1992) Северный альянс (1992—1997) Афганистан Афганистан (с 2001)
Звание	Капитан
Командовал	17-я дивизия ВС ДРА повстанческая армия
Сражения/войны	Афганская война (1979—1989) Гражданская война в Афганистане (1989—1992) Гражданская война в Афганистане (1992—2001) Контртеррористическая операция в Афганистане

Исмаил-Хан (полное имя Мохаммад Исмаил-Хан, дари محمد اسماعیل خان, тадж. Муҳаммад Исмоилхон, Алходж Мухаммад Исмоилхон, Туран Исмаил; 1946) — политический и государственный деятель республики Афганистан, военачальник, крупный полевой командир афганских моджахедов в период Афганской войны (1979-1989) и «Северного альянса» в период Гражданской войны в Афганистане (1996-2001).

В период Афганской войны (1979—1989) один из наиболее крупных полевых командиров вооружённых формирований афганских моджахедов — главнокомандующий «Западной объединённой группировкой», больше известен как «Туран Исмаил» (капитан Исмаил), позже как «Лев Герата».

Член высшего совета партии «Исламское общество Афганистана». Третий по популярности и влиянию среди её лидеров, после — Бурхануддина Раббани и Ахмад Шах Масуда. Одновременно наиболее крупный полевой командир союза партий «Альянса восьми» — «Шиитской восьмерки».

В дальнейшем, в различные периоды неоднократно занимал пост губернатора провинции Герат. Входил в коалиционное правительство Афганистана, был министром водного хозяйства и энергетики.

В период правления радикального движения Талибан оказывал режиму максимальное противодействие. Принимает активное участие в политической и экономической жизни страны.

Пользуется популярностью у афганского населения, в особенной степени у народов, живущих в западных, юго — западных и северо — западных провинциях Афганистана, в районах компактного проживания хазарейцев—шиитов, исторически населяющих ряд центральных провинций, так называемого «Хазарджата»; у памирских народов «афганского Бадахшана», исповедующих исмаилитское направление в исламе. Популярен также у суннитской части афганского общества — пуштун и таджиков. Был министром энергетики и водных ресурсов.

Мохаммад Исмаил-хан, от Турана Исмаила до Льва Герата

Исмаил-хан (Мохаммад Исмаил-хан), таджик по национальности, родился в 1946 году в деревне Насрабад уезда Шинданд провинции Герат в семье Мохаммада Аслама. Получил высшее военное образование, командир батальона 17-й пехотной дивизии вооружённых сил ДРА — капитан (афг. Туран). После вхождения в 1979 году Советских войск в Афганистан, покинул воинскую часть и примкнул к повстанцам. Объединил вокруг себя разрозненные формирования моджахедов в провинции Герат в многочисленную группировку под своим началом, став на западе Афганистана самым крупным полевым командиром. Организовал инфраструктуру партизанской деятельности афганских моджахедов в провинциях: Герат, Фарах, Бадгис, Гор, утвердившись в статусе главнокомандующего формированиями вооружённой оппозиции на всём западе Афганистана.

Командующий силами «Западной объединённой группировки» афганских моджахедов в период с 1979—1989 г.г., получал финансовую помощь политического альянса шиитских партий «Шиитской восьмерки» (Союз восьми) — союза оппозиционных партий, ориентированных на Исламскую республику Иран, также получал финансирование партии «Исламского общества Афганистана» в составе другого политического альянса суннитских партий — «Пешаварской семерки» — союза оппозиционных партий, ориентированных на Пакистан и государства суннитского большинства, в том числе в рамках секретной операции ЦРУ «Циклон».

Выдержка из книги В.Марковского «Жаркое небо Афганистана»:

«Самым видным из здешних полевых командиров был Туран Исмаил, в прошлом армейский капитан, перешедший к моджахедам после апрельской революции. Военный опыт, грамотность и требовательность быстро позволили ему стать местным эмиром, во власти которого находились семь провинций и армия в пять тысяч боевиков».

Крупный военачальник формирований афганских моджахедов, организатор системы боевого управления и тыла мятежников в западных провинциях ДРА, идеолог размещения на территории Ирана, вдоль границы с Афганистаном баз и тренировочных лагерей по подготовке военных специалистов, инициатор строительства на границе с Ираном в 1984-м году мощного базового района «Кокари-Шаршари». Части и соединения Советских войск в августе 1986-го года в ходе крупномасштабной войсковой операции «Западня» овладели данным укреплённым районом, установив над ним временный контроль, однако спустя короткое время «Кокари», вновь функционировал.

Карьера политического и военного деятеля

За годы «гражданских войн в Афганистане», командуя военизированным объединением, позже соединениями регулярных вооружённых сил Афганистана, Исмаил-хан закрепил за собой статус «авторитетного военачальника», получив кредит доверия значительной части гражданского населения. Проявил себя как успешный государственный деятель, политик.

В правительстве Исламской республики Афганистан решал промышленные и социально-экономические вопросы. Будучи губернатором провинции Герат, Исмаил-хан ввёл на подконтрольных территориях запрет на европейские танцы, западные фильмы и журналы, ограничил деятельность иностранных журналистов. Однако, несмотря на запретные акции, провинция Герат относилась к числу наиболее экономически благополучных и безопасных.

После захвата в 1995 году города Герат талибами долгое время скрывался в труднодоступных районах Афганистана. 18-го мая 1997-го года в ходе организации антиталибского восстания в провинции Бадгис был схвачен талибами, заточён в Кандагарскую тюрьму, где провёл более трёх лет. 27 марта 2000 года сын, Мирвайс Саддык, организовал ему побег, после которого Исмаил-хан продолжительное время скрывался в Иране и Пакистане.

В Герат Исмаил-хан вернулся весной 2001-го года, обладая формированием более 3-х тысяч регулярных воинов и свыше 25-ти тысяч оплачиваемых им резервистов. Уже осенью он управлял своими формированиями в боевых действиях против войск движения «Талибан», а после их свержения вновь вернул себе пост губернатора провинции Герат.

В феврале 2002 года после достижения договорённости с Хамидом Карзаем освободил из тюрем Герата восемьдесят пуштун и заявил, что поддерживает «центральную власть» в Кабуле и её главу - пуштуна Х.Карзая. Несмотря на лояльность к «пропуштунской» власти, спустя короткое время Исмаил-хан был втянут в вооруженное противостояние с местными пуштунскими группировками.

Покушение и гибель сына

Исмаил-хан, переживший множество покушений, в ходе очередного — в апреле 2004-го года был ранен и потерял сына Мохаммада Мирвайса Саддыка, министра гражданской авиации и туризма Афганистана.

Президент Хамид Карзай, решив взять под свой контроль ситуацию в провинции Герат, выслал туда транспортной авиацией шестьсот бойцов национальной армии Афганистана. Для командования операцией был назначен полковник Закир Наби-заде, командир 17-й пехотной бригады афганской армии, дислоцированной в провинции Герат, откуда в конце 1970-х годов начинал свою военную карьеру Исмаил-хан.

Между тем, сын губернатора Герата Исмаил-хана — Мохаммад Мирвайс Саддык, министр гражданской авиации и туризма Афганистана, прибывший в Герат из Кабула в служебную командировку, воспользовался личным автомобилем отца, который на пути следования подвергся вооружённому нападению с применением гранатомётов и стрелкового вооружения. В итоге двое сопровождавших его полицейских и сам Мирвайс Саддык погибли. Предположительно, объектом ликвидации должен был стать сам Исмаил-хан.

Нападавшие, со слов очевидцев, скрылись в резиденции командира 17-й пехотной бригады полковника Закира Наиб-заде. Тотчас сторонники Исмаил-хана обвинили в организации нападения на министра Мирвайса Саддыка его давнего противника — полковника Закира Наиб-заде.

Наиб-заде же настаивал на том, что Мирвайс Саддык вторгся в его резиденцию, намереваясь свершить возмездие за раненого накануне в ходе покушения Исмаил-хана, и застрелить его, но был опережён личной охраной. Данное драматическое событие усугубило личный конфликт.

Сразу после получения известия о гибели сына Исмаил-хан направил верные себе войска численностью более трёх тысяч бойцов в расположение казарм 17-й пехотной бригады правительственных войск с целью арестовать З.Наиб-заде, где забаррикадированные вместе со своим командиром семьсот его сторонников встретили атакующих плотным огнём.

Всю ночь в расположении части шли непрерывные бои с применением тяжелой артиллерии и гусеничной бронетехники с большим количеством человеческих жертв. В результате массированных ударов и следующего за ними штурма казармы были захвачены, а командующий пехотной бригадой Закир Наиб-заде с приближёнными офицерами бежал в горы. Бригада, прекратив сопротивление, сдалась отрядам губернатора Исмаил-хана.

Ссылки

• [www.ctaj.elcat.kg/tolstyi/c/c019.html Исмаил Хан]
• www.vrazvedka.ru/main/learning/last-confl/afgan-02.shtml
• www.centrasia.ru/newsA.php?st=1031891400
• www.e-reading.org.ua/bookreader.php/13683/Gareev_-_Moya_poslednyaya_voiina_%28Afganistan_bez_sovetskih_voiisk%29.html
• www.bvahan.com/ArmenianWay/AW/igor_muradian/Problems_of_security_in_the_USA/5.html
• www.afgan.ru/43/text/zapisi3.html

Литература

• Дэвид С. Инсби. Афганистан. Советская победа // Пламя «холодной войны»: Победы, которых не было = Cold War Hot:Alternative Decisuicions of the Cold War / под ред. Питера Цуроса, пер. Ю.Яблокова. — М.: АСТ, Люкс, 2004. — С. 353-398. — 480 с. — (Великие противостояния). — 5000 экз. — ISBN 5-17-024051. (альтернативная история войны)

Отрывок, характеризующий Исмаил-хан

– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.