Катастрофа A300 в Таоюане

Рейс 676 China Airlines
Общие сведения
Дата	16 февраля 1998 года
Время	20:09
Характер	Из-за потери управления упал на жилые дома
Причина	Ошибка экипажа и неблагоприятные погодные условия
Место	Таоюань (Китайская Республика)
Координаты	25°05′29″ с. ш. 121°13′50″ в. д.25.0915° с. ш. 121.2305° в. д. / 25.0915; 121.2305
Погибшие	203 (196+7)
Воздушное судно
Airbus A300B4-622R компании China Airlines
Модель	A300B4-622R
Авиакомпания	China Airlines
Пункт вылета	Нгурах-Рай, Денпасар (Бали, Индонезия)
Пункт назначения	Чан-Кайши, Тайбэй (Китайская Республика)
Рейс	CI676
Бортовой номер	B-1814
Дата выпуска	16 октября 1990 года (первый полёт)
Пассажиры	182
Экипаж	14
Погибшие	196 (все)

Катастрофа A300 в Таоюане — произошедшая в понедельник 16 февраля 1998 года в Таоюане (Тайвань) авиационная катастрофа, которая стала одной из крупнейших в мире. A300B4-622R компании China Airlines, выполняя рейс CI676 из Бали, упал на землю и врезался в несколько домов близ аэропорта Чан-Кайши, погибли 203 человека. Крупнейшая авиакатастрофа на Тайване.

Самолёт

Airbus A300B4-622R с бортовым номером B-1814 (серийный — 578) совершил первый полёт 16 октября 1990 года и 14 декабря того же года был продан China Airlines. Имел два двигателя модели Pratt & Whitney PW4158. На момент катастрофы самолет имел 20 193 (по другим данным — 20 070) лётных часов и 8800 посадок.

Экипаж

Командир экипажа (КВС) 49-летний Линь Кан Лон (Lin Kang Long) работал в авиакомпании с 1990 года и имел 7210 часов налёта. Втором пилот 44-летний Цзян Дер-Шен (Jiang Der-Sheng) работал в авиакомпании с 1996 года и имел 3530 часов налёта. До работы в China Airlines оба пилота проходили службу в ВВС Китайской Республики.

Катастрофа

Самолёт выполнял плановый рейс CI676 по маршруту Денпасар — Тайбэй. На борту находились 14 членов экипажа и 182 пассажира. Большинство пассажиров (175) являлись гражданами Тайваня, возвращавшимися домой с курортов Бали. Среди пассажиров были 5 граждан США и по одному из Франции и Индонезии.

В аэропорту им. Чан-Кайши стоял туман и шёл дождь. Заходя на посадку на ВПП 5L, авиалайнер оказался значительно выше глиссады и прошёл порог на высоте около 1000 футов (300 метров). В 20:05:21 местного времени экипаж сообщил об уходе на второй круг и увеличил тягу двигателей. Автопилот был отключён за несколько секунд до принятия этого решения, поэтому набор высоты осуществлялся в ручном режиме. Пилоты потеряли контроль над самолётом, который начал быстро поднимать нос. На высоте 2751 фут (838,5 метров) угол тангажа достиг 42,5°, поступательная скорость снизилась до 43 узлов (80 км/ч) и подъёмная сила упала практически до нуля. Нос быстро опустился и авиалайнер понёсся вниз, и в 20:09 врезался в жилой район и взорвался. Разлившееся из баков топливо воспламенилось, вызвав пожар, охвативший ряд домов.

В катастрофе погибли все 196 человек на борту. На месте катастрофы погибли 6 местных жителей. Позже в больнице от ран погиб ещё один мальчик, извлеченный из руин разрушенного дома. Таким образом, в катастрофе погибли 203 человека. Это была крупнейшая авиакатастрофа в 1998 году, пока через 7 месяцев её не превзошла катастрофа MD-11 компании Swissair у побережья Канады. На 2013 год катастрофа рейса 676 остаётся крупнейшей авиакатастрофой на территории Китайской Республики и пятой среди произошедших с A300.

Номер рейса изменён на 772 и на ноябрь 2013 года выполняется самолётами Airbus A330-300.

Причины

По данным следственной комиссии к катастрофе привело сочетание следующих факторов:

• в течение снижения и подхода самолёт был выше нормальной траектории;
• взаимодействие между пилотами было недостаточным;
• в течение 12 секунд экипаж не противодействовал тенденции к кабрированию, вызванной увеличением тяги двигателей при уходе, а дальнейшие действия оказались недостаточными.

В результате самолёт начал поднимать нос, пока скорость не снизилась ниже критической, что привело к сваливанию.

Отрывок, характеризующий Катастрофа A300 в Таоюане

– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.